Катастрофа A310 под Сураттхани

Рейс 261 Thai Airways International
A310-204 компании Thai Airways International
Общие сведения
Дата	11 декабря 1998 года
Время	19:10
Причина	вероятно, погодные условия
Место	близ Сураттхани (Таиланд)
Координаты	9°07′39″ с. ш. 99°08′26″ в. д.9.12750° с. ш. 99.14056° в. д. / 9.12750; 99.14056
Воздушное судно
Модель	Airbus A310-204
Авиакомпания	Thai Airways International
Пункт вылета	Донмыанг, Бангкок
Пункт назначения	Сураттхани
Рейс	TG261
Бортовой номер	HS-TIA
Дата выпуска	3 марта 1986 года (первый полёт)
Пассажиры	132
Экипаж	14
Погибшие	101
Выживших	45

См. также: Рейс 261

В пятницу 11 декабря 1998 года в окрестностях Сураттхани потерпел катастрофу Airbus A310-204 компании Thai Airways International, при этом погиб 101 человек. По масштабам эта авиационная катастрофа занимает второе место среди произошедших в Таиланде и в истории тайской авиации.

Самолёт

Участвовавший в происшествии Airbus A310-204 с заводским номером 415 свой первый полёт совершил 3 марта 1986 года и на период испытаний носил бортовой номер F-WWBI. 29 апреля он был продан Thai Airways где получил бортовой номер HS-TIA. Ко дню катастрофы авиалайнер имел около 23 тысяч лётных часов.

Катастрофа

Самолёт выполнял внутренний рейс TG261 из Бангкока в Сураттхани и в 17:40 вылетел из бангкокского аэропорта Донмыанг. На его борту находились 14 членов экипажа и 132 пассажира, включая 26 туристов из других стран. Расчётная продолжительность полёта составляла 1 час 55 минут.

В Сураттхани к тому времени уже было темно, к тому же шёл сильный ливневый дождь. Пилот дважды пытался выполнить посадку в аэропорту Сураттхани, но оба раза прерывал заход. Несмотря на это, пилот предпринял третью попытку. Но при данном заходе лайнер снизился ниже глиссады и в 19:10 (по другим данным — 18:45) врезался в плантацию каучука в 3 милях юго-западней аэропорта и полностью разрушился, зарывшись в болотистую землю.

В разборе обломков приняли участие около 500 спасателей, которым приходилось извлекать тела и обломки из болота и реки. Всего в катастрофе погибли 11 членов экипажа, включая обоих пилотов, и 90 пассажиров, в том числе 14 иностранцев (жители Австрии, Великобритании, Германии, Норвегии, США (2 человека), Финляндии и Японии), то есть всего 101 человек. Среди погибших была и сестра министра транспорта и связи Таиланда. Выжили 45 человек (включая 5 детей): 33 тайца, 3 австралийца, 3 немца, 3 японца, 2 израильтянина и 1 британец.

На начало 2014 года катастрофа рейса 261 занимает второе место среди авиакатастроф, как среди произошедших в Таиланде (после катастрофы австрийского Boeing 767 в районе Данчанг в 1991 году, 223 погибших), так и в истории тайской авиации (после катастрофы A310, также компании Thai Airways, в Непале в 1992 году, 113 погибших).

Причины

Согласно заявлению президента авиакомпании Thai Airways Тамнуна Уангли (Thamnoon Wanglee), семьям погибших были выплачены компенсации в 100 тысяч долларов за погибшего, раненым было выплачено 5550 долларов.

Точная причина катастрофы не была установлена. Наиболее вероятной называется дезориентация пилотов в сложных погодных условиях. По вопросу, работала ли курсо-глиссадная система аэропорта, мнения расходятся. Так, одни анонимные источники сообщили, что она была разобрана за несколько месяцев до происшествия, а диспетчерам дали указания давать экипажам расплывчатые ответы на вопросы о её работе. Другие источники в ответ заявили, что система работала исправно. Также точно не определено, почему пилот не ушёл на запасной аэродром после двух неудачных попыток.

Стоит отметить, что в июне того же 1998 года авиакомпания начала постепенно отказываться от использования иностранных пилотов в пользу тайских, при этом, со слов вице-президента компании Чамлунга Пумпэнга (Chamlong Poompuang), пилотов обучают проявлять высокую осторожность. В то же время Чамлунг Пумпэнг признал, что в связи с кризисом в стране компания предпринимала меры по экономии топлива, но это не должно было противоречить безопасности. Как заявил Тамнун Уангли: Безопасность для нас является высшим приоритетом. Курс нашей политики и то, что произошло — две разные вещи (англ. Safety is our highest priority. What our policy is and what happened are two different things.).

Инцидент с тайским A330 в Бангкоке

В воскресенье 8 сентября 2013 года Airbus A330-321 компании Thai Airways International выполнял рейс TG 679 из Гуанчжоу (КНР) в Бангкок. В 23:26 самолёт приземлился на полосу 19L аэропорта Суварнабхуми, но затем из-за повреждения правой стойки шасси упал правым двигателем на бетон. Аэробус развернуло вправо и вынесло за пределы полосы.

Среди пассажиров возникла паника, так как все боялись, что самолёт сейчас взорвётся. Неуправляемая толпа побежала к эвакуационным выходам. Стюардессы никак не могли успокоить пассажиров, а в возникшей давке были травмированы несколько человек. Но тут, по свидетельствам нескольких пассажиров, в разгар паники появилась стюардесса, на которой был одет традиционный тайский костюм. Эта стюардесса спокойно дала пассажирам указание успокоиться, что те сразу и выполнили. В результате эвакуация прошла в установленном порядке и все 302 человека были эвакуированы. После эвакуации пассажиры попытались найти ту стюардессу, но не смогли найти её. На показания пассажиров в авиакомпании ответили, что на момент происшествия все стюардессы были одеты в лётную форму, что подтверждают и записи с видеокамер аэропорта и спасательных служб. В СМИ даже получили широкую огласку отдельные мнения, что пассажиры видели призрака одной из стюардесс, погибших в катастрофе рейса 261 в 1998 году. Впрочем следователей эта теория не устраивала.

Отрывок, характеризующий Катастрофа A310 под Сураттхани

– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.