Клаузнер, Иосиф Львович

Иосиф Львович Клаузнер

Иосиф Львович Клаузнер (Йосеф Гедалия Клаузнер; 1874, Олькеники, Виленская губерния — 1958, Тель-Авив) — еврейский историк, литературовед, лингвист, сионистский и общественный деятель, один из инициаторов возрождения ивритской культуры, лауреат Премии Израиля (1958). Автор «Истории Второго храма», в 5-ти томах (1949). Первый редактор «Еврейской энциклопедии» на иврите.

Биография

Иосель Лейбович Клаузнер родился в Олькениках Виленской губернии, одним из четверых детей в зажиточной еврейской семье (сёстры Дора и Фаня, брат Цаль). Семья переехала в Одессу в 1885 году, где он поступил в Одесское высшее по еврейской науке учебное заведение «Ешибот» на Базарной улице. Участник движения «Сфатену итану» (Наш язык с нами).

После окончания ешивы в 1896 году поступил на философский факультет Гейдельбергского университета, где изучал семитские языки (древнееврейский, арабский, эфиопский, сирийский, ассирийский), ассирийскую клинопись под руководством ассиролога Бецольда, философию под руководством Куно Фишера и Пауля Гензеля, историю под руководством Эриха Маркса ( (нем.) [de.wikipedia.org/wiki/Erich_Marcks_(Historiker) Erich Marcks (Historiker)]). Окончив университет в 1902 году поселился в Варшаве, где редактировал журнал на иврите «Ха-шилоах» (после перемещения редакции в Краков в 1907 году был назначен главным редактором). Докторская диссертация по теме «Die messianischen Vorstellungen des Judischen Volkes in Zeitalter des Tannaiten» была опубликована в Берлине в 1904 году.

В 1906 году назначен доцентом по кафедре истории Израиля на вечерних курсах Лесгафта, а в 1907 году возвращается в Одессу, где читал лекции по истории Израиля в Одесском ешиботе и продолжал редактировать журнал «Ха-шилоах», занимался синистской общественной деятельностью, состоял членом Общества воспомоществования еврейским земледельцам и ремесленникам в Сирии и Палестине. Попытки Клаузнера организовать просветительское общество «Иврия» и открыть отделение Общества любителей еврейского языка «Агудас Ховвей Сфас Эйвор» поначалу не увенчались успехом, а когда последнее всё же было открыто в 1912 году, его возглавил М. М. Усышкин, и И. Л. Клаузнер был назначен его заместителем.

Клаузнер — активный сионистский деятель, сторонник Демократической фракции сионистского движения. Выступал против плана Уганды, настаивал на том, что только поселение в Эрец-Исраэль вернёт еврейскому народу его «величайшее историческое достояние». Был делегатом почти всех Сионистских конгрессов вплоть до 11-го, а также съездов Русских сионистов.

Входил в правление Еврейского литературного общества под председательством Х. Н. Бялика. С 1916 года вёл лекции по истории востока на Еврейских педагогических курсах, с 1917 года преподаватель и заведующий кафедрой истории востока на историко-филологическом факультете Одесских высших женских курсов, с сентября того же года одновременно возглавлял кафедру истории Древнего Востока Новороссийского университета. В разгар Гражданской войны в ноябре 1919 года покинул Одессу и 20 декабря на пароходе «Руслан» прибыл в Палестину.

Поселился в Иерусалиме. Возглавил кафедру литературы на иврите, а с 1944 года — кафедру истории периода Второго храма в Еврейском университете. Внес вклад в изучение послебиблейского иврита и других семитских языков. С 1935 по 1953 гг. неоднократно номинировал на Нобелевскую премию по литературе С. Г. Черниховского, З.Шнеура и Х. Н. Бялика.

Племянник — писатель Амос Оз.

Сочинения

• История новой литературы на иврите (1920)
• Творцы и созидатели (1920-е гг.), в 3-х тт.
• История новой литературы на иврите, в 6-ти томах, с 1930, 2-е доп. изд., 1950-е гг.
• Когда нация борется за свою свободу, Библиотека—Алия, 1978.
• Менахем Усышкин: Биография и дело жизни (на иврите), 1943.

Ссылки

• [www.eleven.co.il/article/12116 Клаузнер Иосиф Гдалия] — статья из Электронной еврейской энциклопедии

Отрывок, характеризующий Клаузнер, Иосиф Львович

– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.