Клиффорд, Роберт, 1-й барон де Клиффорд

Роберт де Клиффорд англ. Robert de Clifford
лорд Уэстморленд
1291 — 24 июня 1314
Регенты:	Эдмунд, 2-й граф Корнуолл (1291 — 1294), Эдуард I (1294 — 1295)
Предшественник:	Изабелла де Випон
Преемник:	Роджер де Клиффорд
6-й барон де Клиффорд
6 ноября 1282 — 24 июня 1314
Предшественник:	Роджер III де Клиффорд
Преемник:	Роджер (IV) де Клиффорд
по праву держания
1-й барон де Клиффорд
29 декабря 1299 — 24 июня 1314
Предшественник:	Титул создан
Преемник:	Роджер (IV) де Клиффорд
По призывной грамоте
лорд-маршал Англии
1307 — 24 июня 1314
Предшественник:	Роджер Биго, 5-й граф Норфолк
Преемник:	Николас Сегрейв
хранитель Шотландской марки
1297 — 24 июня 1314
Предшественник:	Должность создана
Преемник:	?
Рождение:	1 апреля 1274(1274-04-01)
Смерть:	24 июня 1314(1314-06-24) (40 лет) под Бэннокберном, Шотландия
Место погребения:	Аббатство Шеп, Уэстморленд, Англия
Род:	Клиффорды
Отец:	Роджер III де Клиффорд
Мать:	Изабелла де Випон
Супруга:	Мод де Клер
Дети:	сыновья: Роджер де Клиффорд, Роберт де Клиффорд дочь: Идонея де Клиффорд

Роберт де Клиффорд (англ. Robert de Clifford; 1 апреля 1274 — 24 июня 1314) — лорд Уэстморленд с 1291 года, 6-й барон де Клиффорд по праву держания с 1282 года, 1-й барон де Клиффорд (по призывной грамоте) с 1299 года, хранитель Шотландской марки с 1297 года, лорд-маршал Англии с 1307 года, английский землевладелец и военачальник, сын Роджера III де Клиффорда, 5-го барона Клиффорда (по праву держания) и Изабеллы де Випон.

Благодаря наследству матери, Роберт стал одним из могущественных землевладельцев в Северо-Западной Англии. При королях Эдуарде I и Эдуарде II он участвовал в войне против шотландцев, возглавляемых Робертом Брюсом. В конфликте короля Эдуарда II с баронской оппозицией Клиффорд первоначально сохранял верность королю, но затем поддержал мятеж знати против королевского фаворита Пирса Гавестона, закончившийся убийством последнего. Получив прощение, Клиффорд в составе английской армии был одним из военачальников в битве при Бэннокберне, во время которой был убит.

Биография

Ранние годы

Роберт родился 1 апреля 1274 года. Его отец, Роджер III де Клиффорд, который владел поместьями Клиффордов в Херефордшире, погиб в Уэльсе в 1282 году. Опекуном малолетнего наследника должен был стать Эдмунд Корнуольский, двоюродный брат короля Эдуарда I, но Изабелла, мать Роберта, смогла добиться того, что воспитание Роберта было предоставлено Гилберту де Клеру, графу Глостеру.

В 1291 году умерла мать Роберта, после чего Роберт унаследовал владения Випонов — баронию Уэстморленд, включавшую замки Эпплби и Брогем. Эти земли составили основу могущества рода. После этого опеку над Робертом передали Эдмунду Корнуольскому. А в 1294 году опекуном стал сам король Эдуард I.

Весной 1295 года Клиффорд сопровождал короля во время военной кампании в Уэльс. 3 мая того же года он был введён в право наследования своими владениями. Однако они были сильно разорены за время его малолетства. Их восстановление осложнялось начавшейся войной с Шотландией, затронувшей и северную Англию.

Войны с Шотландией при Эдуарде I

С 1297 года и до самой смерти Клиффорд регулярно участвовал в военных действиях против шотландцев. При этом, по сообщению поздней хроники, он ещё 27 апреля 1296 года участвовал в битве при Данбаре.

В 1297 году началось восстание шотландцев в Галлоуэе, причём на их сторону перешло несколько представителей знати, включая Роберта Брюса, графа Каррика, отец которого, лорд Аннадейл, был одним из самых последовательных сторонников Эдуарда I. В июле 1297 года Клиффорд был назначен капитаном королевских замков в Камберленде. Тогда же ему было приказано вместе с Генри Перси вторгнуться в Галлоуэй, чтобы подавить восстание. Клиффорду и Перси удалось без особых проблем разобраться с восставшими, которые были разобщены. В конце того же года Клиффорд произвёл набег на Аннадейл, он разорил область и сжёг 10 деревень. В феврале следующего года он повторил набег.

22 июля 1298 года Клиффорд участвовал в битве при Фолкерке, закончившейся победой англичан.

В 1300 году Роберт сопровождал короля во время военной кампании к замку Каэрверок. Зимой 1301/1302 года он участвовал в военной кампании в Шотландии. В 1304 году Роберт сопровождал Эдуарда I в Шотландии, участвуя 1 марта в победоносном для англичан сражении при Пибсе. В том же году он соединился с армией принца Уэльского Эдуарда, участвуя вместе с ним в осаде замка Стерлинг. Хотя Роберт оставался в окружении принца Уэльского, который в августе 1305 описывал его как «нашего дорогого и хорошо любимого рыцаря», он продолжал служить Эдуарду I, от имени которого был хранителем Дарема в 1302—1303 и 1305—1307 годах и хранителем Селкирка в марте 1306. Клиффорд был одним из английских капитанов, которому было приказано напасть на мятежного Роберта Брюса. В феврале 1307 года он преследовал Брюса в Галлоуэе. При этом Клиффорд не смог препятствовать захвату Джеймсом Дугласом замка Дуглас и уничтожению находившегося там гарнизона, размещённого ранее Клиффордом.

В феврале 1301 года Роберт отправил письмо папе римскому, подписанное им «кастелян Эпплби». В нём он отрицал, что Шотландия является феодальным владением папства.

Английский барон

Энергичное выполнение королевских поручений не мешало Роберту де Клиффорду распространять своё влияние в Северной Англии. 25 ноября 1298 года он был сделан капитаном и королевским лейтенантом (наместником) в северо-западной Англии и шотландских земель до границ Роксбургшира. Кроме того, 7 июля 1298 года он был ещё сделан хранителем Ноттингемского замка и судьёй земель к северу от Трента. Эти должности Роберт сохранил до конца правления Эдуарда I. В качестве награды за его заслуги король 26 сентября 1298 года даровал Клиффорду замок Каэрверок, а также земли, конфискованные у Уильяма Дугласа. Это решение вызовет вражду между Клиффордами и Дугласами, которая будет продолжаться в течение XIV века.

29 декабря 1299 года Клиффорд впервые был вызван в английский парламент как барон де Клиффорд. С тех пор он регулярно получал туда вызовы, последний датируется 26 ноября 1313 года. В мае 1306 года Клиффорд получил принадлежавшие ранее Роберту Брюсу Харт и Хартпул в Даремской епархии. В 1302, 1303 и 1305 году он действовал как блюститель для епископа Дарема. 11 декабря 1305 Клиффорд решал вопрос о конфискации поместий Баллиолов — Гейнесфорда и замка Бернард.

В феврале 1307 года Эдуард I передал Клиффорду земли в Камберленде, принадлежавшие ранее сэру Кристоферу Сеттону. Однако основные его территориальные владения располагались в Уэстморленде. Он увеличивал там свою региональную власть, расширял свои владения. Так в 1298 году он приобрёл поместье Броу Соурбери. Около 1300 года он расширил замок Брогем, а в 1309 получил для него разрешение соорудить там бойницы и амбразуры. Местное дворянство относилось к нему лояльно, сражаясь под его командованием в Шотландии. Смерть в 1308 году Идонеи де Випон, сестры его матери, принесло ему оставшиеся владения Випонов.

Клиффорд во время правления Эдуарда II

7 июля 1307 года умер король Эдуард I. Клиффорд вместе с графами Линкольном, Уориком и Пембруком входил в число влиятельных баронов, которые присутствовали при смерти Эдуарда I, давшего на смертном одре инструкции относительно изгнанного им ранее Пирса Гавестона, фаворита его наследника Эдуарда II.

Клиффорд при Эдуарде II сохранил и упрочил своё положение. Новый король в том же 1307 году назначил Клиффорда лордом-маршалом Англии. Благодаря этой должности Клиффорд был организатором церемонии коронации Эдуарда II 25 февраля 1308. 12 марта Клиффорд был освобождён от должностей хранителя Ноттингемского замка и судьи земель к северу от Трента, однако это не свидетельствовало о том, что он утратил милость короля, поскольку уже 20 августа Клиффорд был назначен капитаном и защитником Шотландских марок. Полученные им с разрешения Эдуарда II оставшиеся владения Випонов на севере Англии, а также планируемый брак Идонеи, дочери Клиффорда, с Генри Перси, наследником барона Перси из Алника, который также имел большие владения в Северной Англии, позволили Клиффорду упрочить свои позиции на границе с Шотландией. В 1310 году король передал ему ещё и замок Скиптон в Северном Йоркшире, а также назначил хранителем Крейвена — обширных владений к северо-западу от Скиптона. Этот замок Клиффорд начал серьёзно укреплять, однако завершить строительство не успел. Король, возможно, усиливал позиции Клиффорда на севере, чтобы тот мог восстановить пошатнувшиеся позиции Англии в Шотландии.

Новый король мало интересовался правлением, передоверив его своим фаворитам. При первой же возможности он, проигнорировав завещание отца, вернул Гавестона ко двору, пожаловал ему титул графа Корнуолл и женил на своей племяннице. Также Эдуард II не стал продолжать политику отца по отношению к Шотландии, чем дал Роберту Брюсу, который в 1306 году короновался шотландской короной, и его сторонникам время на передышку.

Беспорядок, который происходил в Англии, и возвращение Гавестона, ставшего фактическим правителем королевства, вызвали ярость аристократов. Клиффорд, однако, оставался в числе сторонников короля. 31 января 1308 года он подписал декларацию, которую составили бароны в Булони. Согласно ей подписавшиеся обязывались сохранять права на корону, предлагая королю поддержку против баронской оппозиции. Также Клиффорд подписал Стамфордское письмо от баронов папе римскому 6 августа 1309 года. Однако король в 1309 году был вынужден пойти на уступки, выслав Гавестона в Ирландию вице-королём, а сенешалем назначив графа Ланкастера, своего двоюродного брата и лидера оппозиции.

Клиффорд в это время продолжал служить на шотландской границе. 26 октября 1309 года он был назначен хранителем Карлайлской марки, 20 декабря ему с военной силой в 100 тяжеловооруженных всадников и 300 пехотинцев было поручено стать хранителем Шотландии. Хотя к тому моменту Роберт Брюс фактически был правителем всей Северной Шотландии, но в руках англичан оставались основные шотландские крепости. Однако армия так и не выступила, поскольку в Англию вернулся Гавестон, что вызвало новое недовольство баронов. Внутренние неурядицы возобновились и королю стало не до Шотландии.

К 1 апреля 1310 Клиффорд покинул пост хранителя Карлайлской марки. 17 июля он получил новое назначение и в декабре он был в Селкерке, где вёл переговоры с Брюсом. 4 апреля 1311 года Клиффорд был назначен хранителем Южной Шотландии. Он расположился в Берике. В ноябре Клиффорд провёл набег в Шотландию, при этом одиннадцать из его рыцарей потеряли своих лошадей.

Однако в это время Клиффорд стал меньше времени уделять шотландским делам, оказавшись больше вовлечён в английскую политику. Хотя он считался одним из верных сторонников короля, но отношения с королём охладели. Возможно причиной его недовольства стало получение Гавестоном в декабре 1310 года в управление Пенрита. Не исключено, что Клиффорд расценил, что Гавестон может стать угрозой его положению в Северо-западной Англии. В то же время обладавшее большей ценностью лордство Скиптон, полученное Клиффордом, ранее управлялось Гавестоном, так что Клиффорд извлёк больше пользы из расположения короля. Поэтому не исключено, что недовольство Гавестоном было вызвано общим отношением баронов к фавориту, а также обязательствами Клиффорда перед Эдуардом I. Хотя Клиффорд не был в числе лордов-ордайнеров, но в 1312 году он принял активное участие в борьбе против Гавестона. Он охранял шотландскую границу, чтобы предотвратить помощь от шотландцев. 4 мая он в составе баронской армии вошёл в Ньюкасл, но король и Гавестон успели ускользнуть. В мае Клиффорд участвовал в осаде хорошо укреплённого замка Скарборо, в котором укрылся Гавестон. 19 мая королевский фаворит был вынужден сдаться графу Пембруку при условии, что будет находиться под домашним арестом в замке Уоллингфорд до 1 августа, когда Парламент должен был решить его судьбу. Однако двое баронов — графы Уорик и Ланкастер — не захотели ждать суда. Они выкрали Гавестона и увезли его в Уорик, где 19 июня тот был обезглавлен.

Убийство Гавестона раскололо баронскую оппозицию. Несмотря на всеобщую ненависть к фавориту, его убийство потрясло англичан. Хотя Клиффорд и не был напрямую причастен к убийству королевского фаворита, он, судя по всему, получил некоторые ценности, которые оставили Эдуард II и Гавестон в Ньюкасле. Позже они были возвращены королю. Клиффорд, которому были даны охранные грамоты, в течение года служил посредником между королём и графами Уориком и Ланкастером. В результате переговоров при участии папы 14 октября 1313 года убийцы Гавестона были амнистированы, через 2 дня в числе всех восставших против короля баронов получил амнистию и Клиффорд.

Гибель

Временное перемирие между королём и оппозицией позволило обратить внимание на Шотландию, где возобновил военные действия король Шотландии Роберт Брюс. В 1313 году он смог захватить несколько замков. Был осаждён и замок Стерлинг — важнейший стратегический пункт в западной Шотландии. Но Эдуард Брюс, брат шотландского короля, неосмотрительно заключил перемирие с его губернатором, сэром Томасом Моубреем. Согласно перемирию, если к 24 июня 1314 года осада не будет снята, то Моубрей сдаст замок. Это дало англичанам время на то, чтобы собрать армию для снятия осады замка.

23 декабря 1313 года Клиффорд был вызван в Берик, чтобы присоединиться к экспедиции против шотландцев в июне 1314 года. Около 20 февраля 1314 года стало известно о бедственном положении защитников замка Стерлинг. Клиффорд был одним из немногих баронов, на которых Эдуард II мог положиться. Хотя ряд крупных баронов, включая графов Ланкастера, Суррея, Уорика и Арундела отказались участвовать в шотландской кампании, королю удалось собрать 10 июня в Уорике армию в составе 2—3 тысяч рыцарей и около 20 тысяч копьеносцев и лучников. Армией командовал констебль, граф Херефорд. В составе армии был и Клиффорд. Кроме него в поход собрались графы Глостер, Пембрук, Ангус, Николас Сегрейв, Хью ле Диспенсер Младший.

Эдуард II с армией выступил 17 июня. 22 июня — за 2 дня до сдачи замка Стерлинг — армия добралась до Фолкерка, дойдя до него за 6 дней. 23 июня англичане достигли речки Бэннокберн в нескольких километрах к югу от Стерлинга, около которой и состоялась битва, ставшая решающим сражением в войне за независимость Шотландии. Английская армия превышала по размеру шотландцев, но английские военачальники действовали крайне неудачно.

В первый день англичане несмотря на долгий марш решили сразу же атаковать противника. Возглавили атаку графы Херефорд и Глостер. Успехов они не добились. Другой отряд под командованием Клиффорда и Генри де Бомона, в составе которого было 600—700 всадников, пытались найти путь на север в обход восточного фланга шотландской армии, где из-за недостатка людей Брюс, стоявший в лесу, не мог защищать узкий коридор твёрдой почвы, однако здесь всадники армия не могли маневрировать.

Король, который был уверен в том, что ему удастся выманить из леса Роберта Брюса, приказал Клиффорду занять позицию между Стерлингом и шотландцами, чтобы отрезать им возможность к отступлению. Однако данный манёвр был крайне неудачен. Слева от армии Брюса возле небольшой церкви святого Ниниана стоял отряд Томаса Рэндольфа, графа Морэя, который и выступил против отряда Клиффорда. Англичане вместо того, чтобы продолжать двигаться к намеченной позиции, напали на шотландцев, которые закрылись щитами, ощетинившись копьями. Всадники ничего не могли с ними поделать. В завязавшейся схватке отряд Клиффорда был разбит.

Это поражение угнетало Клиффорда и заставило его на следующий день, когда битва продолжилась, безрассудно броситься в атаку в английском авангарде, в результате чего он погиб.

После окончания битвы, проигранной англичанами, Роберт Брюс великодушно отослал Эдуарду II тела погибших английских военачальников, включая и тело Клиффорда. Оно было захоронено в аббатстве Шэп в Уэстморленде в часовне, которую Клиффорд основал для своих родителей.

Наследовал Роберту де Клиффорду его старший сын Роджер де Клиффорд.

Вдова Клиффорда, Мод де Клер, в 1315 году была похищена Джеком Ирландским, хранителем замка Барнард. Её спас сэр Роберт Уэлл (ум. 1325), за которого она вышла замуж вторично.

Автор «Осады Каэрверока», которая, вероятно, создавалась на деньги Клиффорда, хвалит его мудрость и благоразумие, а также восхищается его доблестью.

Брак и дети

Жена: Мод де Клер (ок. 1276—1326/1327), дочь Томаса де Клера, барона Томонда, и Юлианы Фиц-Морис. Дети:

• Идонея де Клиффорд (ок. 1300 — 24 августа 1365); муж: с 1314 сэр Генри Перси (6 февраля 1301 — 26 февраля 1352), 2-й барон Перси из Алника с 1314
• Роджер де Клиффорд (21 января 1300 — 23 марта 1322), 2-й барон де Клиффорд с 1314
• Роберт де Клиффорд (5 ноября 1305 — 20 мая 1344), 3-й барон де Клиффорд с 1322

Литература

• Брайант Артур. Эпоха рыцарства в истории Англии / Пер. с англ. Т. В. Ковалёва, М. Г. Муравьёва. — СПб.: Издательская группа «Евразия», 2001. — 576 с. — 3 000 экз. — ISBN 5-8071-0085-9.
• Волков А. В. Музыка в камне. История Англии через архитектуру. — М.: Вече, 2012. — 352 с. — ISBN 978-5-9533-6578-9.
• Archer Thomas Andrew. Clifford, Robert de // Dictionary of National Biography. — 1887. — Vol. 11. — P. 70—72.
• Summerson Henry. [dx.doi.org/10.1093/ref:odnb/5658 Clifford, Robert, first Lord Clifford (1274–1314)] // Oxford Dictionary of National Biography. — Oxford: Oxford University Press, 2004—2014.

Ссылки

• [www.thepeerage.com/p352.htm#i3520 Robert de Clifford, 1st Lord Clifford] (англ.). thePeerage.com. Проверено 2 марта 2014.

Предки Роберта де Клиффорда

Уолтер II де Клиффорд (ум. 17 января 1222), лорд Клиффорд                 Роджер I де Клиффорд из Тенбери (ум. ок. декабря 1231)                         Агнес де Кунди (ум. ок. 1216)                 Роджер II де Клиффорд из Херефордшира (ум. 1286)                               Роберт II де Юиас (ум. 1198)                 Сибилла де Юиас (ум. до 1 июля 1236)                         Петронилла                 Роджер III де Клиффорд (ум. 6 ноября 1282) лорд Уэстморленд                                   Роберт де Клиффорд 1-й барон де Клиффорд                                         Роберт де Випон (ум. до 1 февраля 1228) лорд Уэстморленд               Джон де Випон (ум. 25 июля 1241) лорд Уэстморленд                       Идонея де Бусли                 Роберт де Випон (1239 — 7 июня 1264) лорд Уэстморленд                             Уильям де Феррерс (ум. 22 сентября 1247) 4-й граф Дерби               Агнесса де Феррерс                         Агнеса Честерская (ум. 2 ноября 1246/1247)                 Изабелла де Випон (ок. 1254 — 1291) леди Уэстморленд                                   Джефри Фиц-Пьерс (до 1170 — 14 октября 1213) 3-й граф Эссекс               Джон Фиц-Джефри (ум. 23 ноября 1258) лорд Шир, юстициарий Ирландии                       Эвелин де Клер (ум. до 4 июня 1225)                 Изабелла Фиц-Джон (ум. ок. 20 мая 1274)                               Хьюго Ле Биго (ум. ок. 11 февраля 1225) 3-й граф Норфолк               Изабель Ле Биго (ок. 1212 — 1250)                         Матильда Маршал (1192 — 27 марта 1248)

Отрывок, характеризующий Клиффорд, Роберт, 1-й барон де Клиффорд

Городовая полиция учреждена по прежнему положению, а чрез ее деятельность уже лучший существует порядок. Правительство назначило двух генеральных комиссаров, или полицмейстеров, и двадцать комиссаров, или частных приставов, поставленных во всех частях города. Вы их узнаете по белой ленте, которую будут они носить вокруг левой руки. Некоторые церкви разного исповедания открыты, и в них беспрепятственно отправляется божественная служба. Ваши сограждане возвращаются ежедневно в свои жилища, и даны приказы, чтобы они в них находили помощь и покровительство, следуемые несчастию. Сии суть средства, которые правительство употребило, чтобы возвратить порядок и облегчить ваше положение; но, чтобы достигнуть до того, нужно, чтобы вы с ним соединили ваши старания, чтобы забыли, если можно, ваши несчастия, которые претерпели, предались надежде не столь жестокой судьбы, были уверены, что неизбежимая и постыдная смерть ожидает тех, кои дерзнут на ваши особы и оставшиеся ваши имущества, а напоследок и не сомневались, что оные будут сохранены, ибо такая есть воля величайшего и справедливейшего из всех монархов. Солдаты и жители, какой бы вы нации ни были! Восстановите публичное доверие, источник счастия государства, живите, как братья, дайте взаимно друг другу помощь и покровительство, соединитесь, чтоб опровергнуть намерения зломыслящих, повинуйтесь воинским и гражданским начальствам, и скоро ваши слезы течь перестанут».
В отношении продовольствия войска, Наполеон предписал всем войскам поочередно ходить в Москву a la maraude [мародерствовать] для заготовления себе провианта, так, чтобы таким образом армия была обеспечена на будущее время.
В отношении религиозном, Наполеон приказал ramener les popes [привести назад попов] и возобновить служение в церквах.
В торговом отношении и для продовольствия армии было развешено везде следующее:
Провозглашение
«Вы, спокойные московские жители, мастеровые и рабочие люди, которых несчастия удалили из города, и вы, рассеянные земледельцы, которых неосновательный страх еще задерживает в полях, слушайте! Тишина возвращается в сию столицу, и порядок в ней восстановляется. Ваши земляки выходят смело из своих убежищ, видя, что их уважают. Всякое насильствие, учиненное против их и их собственности, немедленно наказывается. Его величество император и король их покровительствует и между вами никого не почитает за своих неприятелей, кроме тех, кои ослушиваются его повелениям. Он хочет прекратить ваши несчастия и возвратить вас вашим дворам и вашим семействам. Соответствуйте ж его благотворительным намерениям и приходите к нам без всякой опасности. Жители! Возвращайтесь с доверием в ваши жилища: вы скоро найдете способы удовлетворить вашим нуждам! Ремесленники и трудолюбивые мастеровые! Приходите обратно к вашим рукодельям: домы, лавки, охранительные караулы вас ожидают, а за вашу работу получите должную вам плату! И вы, наконец, крестьяне, выходите из лесов, где от ужаса скрылись, возвращайтесь без страха в ваши избы, в точном уверении, что найдете защищение. Лабазы учреждены в городе, куда крестьяне могут привозить излишние свои запасы и земельные растения. Правительство приняло следующие меры, чтоб обеспечить им свободную продажу: 1) Считая от сего числа, крестьяне, земледельцы и живущие в окрестностях Москвы могут без всякой опасности привозить в город свои припасы, какого бы роду ни были, в двух назначенных лабазах, то есть на Моховую и в Охотный ряд. 2) Оные продовольствия будут покупаться у них по такой цене, на какую покупатель и продавец согласятся между собою; но если продавец не получит требуемую им справедливую цену, то волен будет повезти их обратно в свою деревню, в чем никто ему ни под каким видом препятствовать не может. 3) Каждое воскресенье и середа назначены еженедельно для больших торговых дней; почему достаточное число войск будет расставлено по вторникам и субботам на всех больших дорогах, в таком расстоянии от города, чтоб защищать те обозы. 4) Таковые ж меры будут взяты, чтоб на возвратном пути крестьянам с их повозками и лошадьми не последовало препятствия. 5) Немедленно средства употреблены будут для восстановления обыкновенных торгов. Жители города и деревень, и вы, работники и мастеровые, какой бы вы нации ни были! Вас взывают исполнять отеческие намерения его величества императора и короля и способствовать с ним к общему благополучию. Несите к его стопам почтение и доверие и не медлите соединиться с нами!»
В отношении поднятия духа войска и народа, беспрестанно делались смотры, раздавались награды. Император разъезжал верхом по улицам и утешал жителей; и, несмотря на всю озабоченность государственными делами, сам посетил учрежденные по его приказанию театры.
В отношении благотворительности, лучшей доблести венценосцев, Наполеон делал тоже все, что от него зависело. На богоугодных заведениях он велел надписать Maison de ma mere [Дом моей матери], соединяя этим актом нежное сыновнее чувство с величием добродетели монарха. Он посетил Воспитательный дом и, дав облобызать свои белые руки спасенным им сиротам, милостиво беседовал с Тутолминым. Потом, по красноречивому изложению Тьера, он велел раздать жалованье своим войскам русскими, сделанными им, фальшивыми деньгами. Relevant l'emploi de ces moyens par un acte digue de lui et de l'armee Francaise, il fit distribuer des secours aux incendies. Mais les vivres etant trop precieux pour etre donnes a des etrangers la plupart ennemis, Napoleon aima mieux leur fournir de l'argent afin qu'ils se fournissent au dehors, et il leur fit distribuer des roubles papiers. [Возвышая употребление этих мер действием, достойным его и французской армии, он приказал раздать пособия погоревшим. Но, так как съестные припасы были слишком дороги для того, чтобы давать их людям чужой земли и по большей части враждебно расположенным, Наполеон счел лучшим дать им денег, чтобы они добывали себе продовольствие на стороне; и он приказал оделять их бумажными рублями.]
В отношении дисциплины армии, беспрестанно выдавались приказы о строгих взысканиях за неисполнение долга службы и о прекращении грабежа.

Х
Но странное дело, все эти распоряжения, заботы и планы, бывшие вовсе не хуже других, издаваемых в подобных же случаях, не затрогивали сущности дела, а, как стрелки циферблата в часах, отделенного от механизма, вертелись произвольно и бесцельно, не захватывая колес.
В военном отношении, гениальный план кампании, про который Тьер говорит; que son genie n'avait jamais rien imagine de plus profond, de plus habile et de plus admirable [гений его никогда не изобретал ничего более глубокого, более искусного и более удивительного] и относительно которого Тьер, вступая в полемику с г м Феном, доказывает, что составление этого гениального плана должно быть отнесено не к 4 му, а к 15 му октября, план этот никогда не был и не мог быть исполнен, потому что ничего не имел близкого к действительности. Укрепление Кремля, для которого надо было срыть la Mosquee [мечеть] (так Наполеон назвал церковь Василия Блаженного), оказалось совершенно бесполезным. Подведение мин под Кремлем только содействовало исполнению желания императора при выходе из Москвы, чтобы Кремль был взорван, то есть чтобы был побит тот пол, о который убился ребенок. Преследование русской армии, которое так озабочивало Наполеона, представило неслыханное явление. Французские военачальники потеряли шестидесятитысячную русскую армию, и только, по словам Тьера, искусству и, кажется, тоже гениальности Мюрата удалось найти, как булавку, эту шестидесятитысячную русскую армию.
В дипломатическом отношении, все доводы Наполеона о своем великодушии и справедливости, и перед Тутолминым, и перед Яковлевым, озабоченным преимущественно приобретением шинели и повозки, оказались бесполезны: Александр не принял этих послов и не отвечал на их посольство.
В отношении юридическом, после казни мнимых поджигателей сгорела другая половина Москвы.
В отношении административном, учреждение муниципалитета не остановило грабежа и принесло только пользу некоторым лицам, участвовавшим в этом муниципалитете и, под предлогом соблюдения порядка, грабившим Москву или сохранявшим свое от грабежа.
В отношении религиозном, так легко устроенное в Египте дело посредством посещения мечети, здесь не принесло никаких результатов. Два или три священника, найденные в Москве, попробовали исполнить волю Наполеона, но одного из них по щекам прибил французский солдат во время службы, а про другого доносил следующее французский чиновник: «Le pretre, que j'avais decouvert et invite a recommencer a dire la messe, a nettoye et ferme l'eglise. Cette nuit on est venu de nouveau enfoncer les portes, casser les cadenas, dechirer les livres et commettre d'autres desordres». [«Священник, которого я нашел и пригласил начать служить обедню, вычистил и запер церковь. В ту же ночь пришли опять ломать двери и замки, рвать книги и производить другие беспорядки».]
В торговом отношении, на провозглашение трудолюбивым ремесленникам и всем крестьянам не последовало никакого ответа. Трудолюбивых ремесленников не было, а крестьяне ловили тех комиссаров, которые слишком далеко заезжали с этим провозглашением, и убивали их.
В отношении увеселений народа и войска театрами, дело точно так же не удалось. Учрежденные в Кремле и в доме Познякова театры тотчас же закрылись, потому что ограбили актрис и актеров.
Благотворительность и та не принесла желаемых результатов. Фальшивые ассигнации и нефальшивые наполняли Москву и не имели цены. Для французов, собиравших добычу, нужно было только золото. Не только фальшивые ассигнации, которые Наполеон так милостиво раздавал несчастным, не имели цены, но серебро отдавалось ниже своей стоимости за золото.
Но самое поразительное явление недействительности высших распоряжений в то время было старание Наполеона остановить грабежи и восстановить дисциплину.
Вот что доносили чины армии.
«Грабежи продолжаются в городе, несмотря на повеление прекратить их. Порядок еще не восстановлен, и нет ни одного купца, отправляющего торговлю законным образом. Только маркитанты позволяют себе продавать, да и то награбленные вещи».
«La partie de mon arrondissement continue a etre en proie au pillage des soldats du 3 corps, qui, non contents d'arracher aux malheureux refugies dans des souterrains le peu qui leur reste, ont meme la ferocite de les blesser a coups de sabre, comme j'en ai vu plusieurs exemples».
«Rien de nouveau outre que les soldats se permettent de voler et de piller. Le 9 octobre».
«Le vol et le pillage continuent. Il y a une bande de voleurs dans notre district qu'il faudra faire arreter par de fortes gardes. Le 11 octobre».
[«Часть моего округа продолжает подвергаться грабежу солдат 3 го корпуса, которые не довольствуются тем, что отнимают скудное достояние несчастных жителей, попрятавшихся в подвалы, но еще и с жестокостию наносят им раны саблями, как я сам много раз видел».
«Ничего нового, только что солдаты позволяют себе грабить и воровать. 9 октября».
«Воровство и грабеж продолжаются. Существует шайка воров в нашем участке, которую надо будет остановить сильными мерами. 11 октября».]
«Император чрезвычайно недоволен, что, несмотря на строгие повеления остановить грабеж, только и видны отряды гвардейских мародеров, возвращающиеся в Кремль. В старой гвардии беспорядки и грабеж сильнее, нежели когда либо, возобновились вчера, в последнюю ночь и сегодня. С соболезнованием видит император, что отборные солдаты, назначенные охранять его особу, долженствующие подавать пример подчиненности, до такой степени простирают ослушание, что разбивают погреба и магазины, заготовленные для армии. Другие унизились до того, что не слушали часовых и караульных офицеров, ругали их и били».
«Le grand marechal du palais se plaint vivement, – писал губернатор, – que malgre les defenses reiterees, les soldats continuent a faire leurs besoins dans toutes les cours et meme jusque sous les fenetres de l'Empereur».
[«Обер церемониймейстер дворца сильно жалуется на то, что, несмотря на все запрещения, солдаты продолжают ходить на час во всех дворах и даже под окнами императора».]
Войско это, как распущенное стадо, топча под ногами тот корм, который мог бы спасти его от голодной смерти, распадалось и гибло с каждым днем лишнего пребывания в Москве.
Но оно не двигалось.
Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном, вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало все войско.
Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой все, что было награблено. Наполеон тоже увозил с собой свой собственный tresor [сокровище]. Увидав обоз, загромождавший армию. Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своей опытностью войны, не велел сжечь всо лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве, но он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.
Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.


6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
Пьер смотрел то вниз по полю, по которому в нынешнее утро разъездились повозки и верховые, то вдаль за реку, то на собачонку, притворявшуюся, что она не на шутку хочет укусить его, то на свои босые ноги, которые он с удовольствием переставлял в различные положения, пошевеливая грязными, толстыми, большими пальцами. И всякий раз, как он взглядывал на свои босые ноги, на лице его пробегала улыбка оживления и самодовольства. Вид этих босых ног напоминал ему все то, что он пережил и понял за это время, и воспоминание это было ему приятно.
Погода уже несколько дней стояла тихая, ясная, с легкими заморозками по утрам – так называемое бабье лето.
В воздухе, на солнце, было тепло, и тепло это с крепительной свежестью утреннего заморозка, еще чувствовавшегося в воздухе, было особенно приятно.
На всем, и на дальних и на ближних предметах, лежал тот волшебно хрустальный блеск, который бывает только в эту пору осени. Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с деревнею, церковью и большим белым домом. И оголенные деревья, и песок, и камни, и крыши домов, и зеленый шпиль церкви, и углы дальнего белого дома – все это неестественно отчетливо, тончайшими линиями вырезалось в прозрачном воздухе. Вблизи виднелись знакомые развалины полуобгорелого барского дома, занимаемого французами, с темно зелеными еще кустами сирени, росшими по ограде. И даже этот разваленный и загаженный дом, отталкивающий своим безобразием в пасмурную погоду, теперь, в ярком, неподвижном блеске, казался чем то успокоительно прекрасным.
Французский капрал, по домашнему расстегнутый, в колпаке, с коротенькой трубкой в зубах, вышел из за угла балагана и, дружески подмигнув, подошел к Пьеру.
– Quel soleil, hein, monsieur Kiril? (так звали Пьера все французы). On dirait le printemps. [Каково солнце, а, господин Кирил? Точно весна.] – И капрал прислонился к двери и предложил Пьеру трубку, несмотря на то, что всегда он ее предлагал и всегда Пьер отказывался.
– Si l'on marchait par un temps comme celui la… [В такую бы погоду в поход идти…] – начал он.
Пьер расспросил его, что слышно о выступлении, и капрал рассказал, что почти все войска выступают и что нынче должен быть приказ и о пленных. В балагане, в котором был Пьер, один из солдат, Соколов, был при смерти болен, и Пьер сказал капралу, что надо распорядиться этим солдатом. Капрал сказал, что Пьер может быть спокоен, что на это есть подвижной и постоянный госпитали, и что о больных будет распоряжение, и что вообще все, что только может случиться, все предвидено начальством.
– Et puis, monsieur Kiril, vous n'avez qu'a dire un mot au capitaine, vous savez. Oh, c'est un… qui n'oublie jamais rien. Dites au capitaine quand il fera sa tournee, il fera tout pour vous… [И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово капитану, вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите капитану, когда он будет делать обход; он все для вас сделает…]
Капитан, про которого говорил капрал, почасту и подолгу беседовал с Пьером и оказывал ему всякого рода снисхождения.
– Vois tu, St. Thomas, qu'il me disait l'autre jour: Kiril c'est un homme qui a de l'instruction, qui parle francais; c'est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c'est un homme. Et il s'y entend le… S'il demande quelque chose, qu'il me dise, il n'y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l'instruction et les gens comme il faut. C'est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l'affaire de l'autre jour si ce n'etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.]
И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху.
С неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам.
– Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой.
Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее.
– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.