Коваленко, Антон Александрович
Поделись знанием:
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
| Антон Коваленко | |
 | |
| Дата рождения: |
14 октября 1970 (53 года) |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Профессия: | |
| Гражданство: | |
| Годы активности: |
1990 — наст. время |
Анто́н Алекса́ндрович Ковале́нко (р. 1970) — российский театральный режиссёр, актёр.
Содержание
- 1 Биография
- 2 Творчество
- 2.1 Театр.doc
- 2.2 Центр им. Вс. Мейерхольда
- 2.3 Алтайский краевой театр драмы имени В. М. Шукшина
- 2.4 Молодёжный театр Ростова-на-Дону
- 2.5 Саратовский академический театр драмы имени И. А. Слонова
- 2.6 Санкт-Петербургский академический театр имени Ленсовета
- 2.7 Санкт-Петербургский государственный драматический театр «Приют комедианта»
- 2.8 Русский театр Эстонии
- 2.9 Магнитогорский драматический театр им. А. С. Пушкина
- 2.10 Мариинский театр
- 2.11 МХТ им. А. П. Чехова
- 2.12 Калужский областной драматический театр
- 2.13 Магнитогорского театра драмы им. Пушкина
- 2.14 Камчатский театр драмы и комедии
- 2.15 Сахалинский международный театральный центр имени А.П. Чехова
- 2.16 Черемховский драматический театр
- 2.17 Лысьвенский театр драмы им. А. Савина
- 3 Признание и награды
- 4 Факты
- 5 Примечания
- 6 Ссылки
Биография
Антон Коваленко родился 14 октября 1970 года в Киеве.
С 1990 года работал в Санкт-Петербургском театре Приют комедианта как звукооператор, осветитель, монтировщики параллельно работал как актёр в независимом театральном проекте «Театр Тау».
С 1991 по 1996 обучался на актёрском факультете ЛГИТМиКа (ныне Санкт-Петербургский Российский Государственный Институт Сценических Искусств) на курсе у профессора В. В. Петрова[1].
По окончании института работал актёром в театрах Санкт-Петербурга «Приют комедианта» и Театре «На Литейном». Параллельно работал над независимыми проектами как актёр и режиссёр; занимался пластическим неформальным театром, сотрудничая с петербургским Iguan Dance Theatre и Киношколой при «Ленфильме». В 2000 году поступил в школу-студию МХАТ (курс Камы Гинкаса),[2] в 2005 году окончил обучение. В том же 2005 году поставил дипломный спектакль по пьесе А. Архипова «Дембельский поезд» на сцене Нижневартовского драматического театра[3].
2005 - 2012 годы - постановка спектаклей в театрах России и Эстонии.
В январе 2013 года принял приглашение стать художественным руководителем Камчатского театра драмы и комедии[4]. 5 марта 2014 года уволился с должности художественного руководителя[5].
В октябре 2014 года принял приглашение стать художественным руководителем Сахалинского Международного театрального центра имени А.П. Чехова в Южно-Сахалинске[6]. 14 июля 2015 года уволился с должности художественного руководителя.
Творчество
Театр.doc
- 2004 — «Пять — двадцать пять» Д. Привалова (В 2004 году спектакль участвовал во 2-м Володинском фестивале и в фестивале театра «Балтийский дом»)[2]
Центр им. Вс. Мейерхольда
- 2005 — «Подземный бог» А. Архипова[7],
Алтайский краевой театр драмы имени В. М. Шукшина
Молодёжный театр Ростова-на-Дону
Саратовский академический театр драмы имени И. А. Слонова
- 2007 — «Сиротливый запад» Мартина МакДонаха
- 2008 — «Записки сумасшедшего» по Н. В. Гоголю
- 2010 — «Женитьба» по Н. В. Гоголю
- 2010 — «Сказка про Щелкунчика и мышиного короля» по сказке Гофмана
Санкт-Петербургский академический театр имени Ленсовета
- 2007 — «Королева красоты» Мартина МакДонаха
Санкт-Петербургский государственный драматический театр «Приют комедианта»
- 2008 — «Человек-подушка» Мартина МакДонаха[10]
Русский театр Эстонии
Магнитогорский драматический театр им. А. С. Пушкина
Мариинский театр
- 2009 — опера «Тяжба» С.Нестеровой в спектакле «Гоголиада»[1],
МХТ им. А. П. Чехова
Калужский областной драматический театр
- 2012 — «Бенефис Светловидова» спектакль по одноактным пьесам А. П. Чехова[14][15]
Магнитогорского театра драмы им. Пушкина
- 2012 — эскиз спектакля по пьесе Адама Раппа «Зима красных фонарей»[16][17], представленный в рамках театральной лаборатории
Камчатский театр драмы и комедии
- 2013 — Жизнь прекрасна. А. П. Чехов. Компиляция из трёх одноактных пьес: О вреде табака, Предложение, Юбилей и авторского текста-монолога «Жизнь прекрасна»[18].
- 2013 — «Тимон Афинский» Уильям Шекспир[19]
- 2013 — «Маленький принц» Антуан де Сент-Экзюпери
Сахалинский международный театральный центр имени А.П. Чехова
- 2014 — «Наследство» по пьесе Максима Горького «Васса Железнова»[20] (В 2015 году спектакль участвовал в Вампиловском фестивале в Иркутске и в 2016 году в фестивале «Ново-Сибирский транзит»)
- 2015 — «Шутки Чехова» по одноактным пьесам А. П. Чехова[21]
- 2015 — «Играем преступление» по роману Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание»[22][23]
- 2015 — «Опять они поют» по пьесе Макса Фриша[24][25]
Черемховский драматический театр
Лысьвенский театр драмы им. А. Савина
Признание и награды
- Лауреат Специального приза экспертного совета высшей петербургской театральной премии «Золотой софит» за оперу «Тяжба» С.Нестеровой в спектакле «Гоголиада» (Мариинский театр) — «за развитие интеллектуальных традиций в оперной режиссуре» (2009)[1].
Факты
- Исполнитель главной мужской партии в опере «Тяжба» поставленной в Мариинском театре Антоном Коваленко — Андрей Попов — был номинирован и получил приз «Золотая Маска»[28][29][30]
Напишите отзыв о статье "Коваленко, Антон Александрович"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [lensov-theatre.spb.ru/component/option,com_theatre/task,people/id,112/Itemid,37/ Антон Коваленко на сайте театра им Ленсовета]
- ↑ 1 2 [ptzh.theatre.ru/2004/38/77/ Кама Гинкас и ученики] «Петербургский театральный журнал» № 38 / 2004
- ↑ [biblioteka.teatr-obraz.ru/node/6020 Школа-студия МХАТ. Режиссура]
- ↑ Тамара Москвичёва. [okolo.me/2013/03/anton-kovalenko-novyj-xudozhestvennyj-rukovoditel-kamchatskogo-teatra-dramy-i-komedii/ Антон Коваленко — новый художественный руководитель Камчатского театра драмы и комедии] (рус.). Около. Арт-журнал (13 марта 2013). Проверено 26 марта 2014.
- ↑ [petropavlovskkamchatskiy.bezformata.ru/listnews/hudruk-kamchatskogo-teatra-vse/18215494/ Приезжий худрук камчатского театра все-таки уволился] (рус.). БезФормата.ру (5 марта 2014). Проверено 26 марта 2014.
- ↑ Марина Ильина. [www.sakhalin.info/news/97161/ Новый худрук сахалинского театра приехал с Камчатки] (рус.) (23 октября 2014). Проверено 15 ноября 2014.
- ↑ [www.smotr.ru/2005/2005_open_metro.htm Подземный бог. Фестиваль «Открытая сцена». Пресса о спектакле]
- ↑ [www.rg.ru/2006/11/27/ginkas.html Коверкаем классику. Кама Гинкас приехал смотреть спектакли своих учеников] «Российская газета» № 4232 от 27 ноября 2006 г.
- ↑ [www.altdrama.ru/press.html?172 Фестиваль!]
- ↑ [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=849612&print=true Удушливый кошмар] «Коммерсантъ» № 18 (3835) от 06.02.2008
- ↑ [www.veneteater.ee/index.php?option=com_content&task=view&id=761&Itemid=194 Записки сумасшедшего]
- ↑ [www.dramteatr.com/spekt/txt_shum_za_scenoi.php Шум за сценой]
- ↑ [www.mxat.ru/authors/directors/kovalenko_a/ Антон Коваленко на сайте МХТ им. А. П. Чехова]
- ↑ [teatrkaluga.ru/index/post/2012-12-06-13-53-isbokubantik И сбоку бантик]
- ↑ Екатерина Зимина. [jhorosho.ru/soby-tiya/svetskaya-hronika/vsya-zhizn-teatr/ Вся жизнь – театр…] (рус.) (28 декабря 2012). Проверено 7 января 2013. [www.webcitation.org/6DaqB40OB Архивировано из первоисточника 11 января 2013].
- ↑ Сабина Ахмедпашаева. [www.1mgn.ru/v-gorode/sobitiya/zima-krasnich-fonarey.html Зима красных фонарей] (рус.) (24 октября 2012). Проверено 7 января 2013. [www.webcitation.org/6DaqEZ00t Архивировано из первоисточника 11 января 2013].
- ↑ [chelyabinsk.bezformata.ru/listnews/eksperimentalnaya-tvorcheskaya-laboratoriya/7378820/ В Магнитогорске прошла экспериментальная творческая лаборатория] (рус.). Проверено 7 января 2013. [www.webcitation.org/6DaqIXTst Архивировано из первоисточника 11 января 2013].
- ↑ Ксения Келина. [www.kamteatr.com/publ/1-1-0-9 Камчатский дебют Антона Коваленко] (рус.). Тихоокеанская вахта (01.05.2013). Проверено 25 марта 2014.
- ↑ [www.ilovekamchatka.ru/index.php?showtopic=617&st=60 26 октября — открытие 81-го театрального сезона] (рус.) (21.10.2013). Проверено 26 марта 2014.
- ↑ [sakhalinmedia.ru/news/island/21.05.2014/359004/rezhisser-dolzhen-otkazatsya-ot-akterskih-ambitsiy-anton-kovalenko.html Режиссёр должен отказаться от актерских амбиций] (рус.) (21 мая 2014). Проверено 15 ноября 2014.
- ↑ [chekhov-center.ru/repertuar/dramaticheskii-teatr/shutki-chekhova/ Шутки Чехова] (рус.). Сахалинский международный театральный центр имени А.П. Чехова. Проверено 29 августа 2015.
- ↑ [ujnosahalinsk.bezformata.ru/listnews/chehov-tcentra-sigrali-prestuplenie/31687797/ Актеры Чехов-центра сыграли преступление] (рус.). БезФормата.ru. Проверено 29 августа 2015.
- ↑ [www.skr.su/news/245733 Чехов-центр покажет новый спектакль «Играем преступление»] (рус.) (23 марта 2015). Проверено 29 августа 2015.
- ↑ Марина Ильина. [www.sakhalin.info/news/103805 Сахалинский Чехов-центр завершил сезон спектаклем "Опять они поют"] (рус.). Sakhalin.info (29 июня 2015). Проверено 29 августа 2015.
- ↑ Яков Максимов. [astv.ru/club/blog/kulturnoe-prostranstvo/WoJ6BVEEM0OhjBPlf_wYBA "Опять они поют": неугасаемое эхо войны] (рус.). АСТВ.ру Блоги (28 июня 2015). Проверено 2 сентября 2015.
- ↑ [i38.ru/kultura-pervie/shest-teatralnich-premer-ozhidaiut-zhiteley-priangarya-etoy-vesnoy Шесть театральных премьер ожидают жителей Приангарья этой весной] (рус.) (26 февраля 2016). Проверено 9 апреля 2016.
- ↑ [irkobl.ru/sites/culture/news/news/201308/?type=special Премьера спектакля «Лето и дым» в Черемховском драматическом театре им. В.П. Гуркина] (рус.) (26 марта 2016). Проверено 9 апреля 2016.
- ↑ [www.goldenmask.ru/press.php?year=16&type=0&nid=811 Андрей Попов номинирован на лучшую мужскую роль в опере за исполнение Христофора Бурдюкова и Григория Сторченко в опере Мариинского театра «Гоголиада».]
- ↑ [vz.ru/news/2010/4/17/393926.html Названы победители «Золотой маски»]
- ↑ [www.tvkultura.ru/theme.html?id=25882&cid=178/ «Золотая маска» 2010]
Ссылки
- [propis.spb.ru/node/137 «Матери — великие грешницы, а и мученицы великие»] О спектакле «Наследство» по пьесе М.Горького. Электронный журнал «Пропись», май 2016 г.
- «[pavelrudnev.livejournal.com/1615591.html Тимон Афинский» отзыв Павла Руднева, 2014]
- [drive.google.com/file/d/0BwM3sTxmIRGXLTFaNFJhdk9rR2s/view?usp=sharing Современное сценическое прочтение трагедии У.Шекспира «Тимон Афинский» в Камчатском театре драмы и комедии]. Всемирная литература в контексте культуры. Сборник статей и материалов по итогам 26-ых Пуришевских чтений. Москва, Киров, 2014
- [www.sarvzglyad.ru/?news_id=1828 «Иногда лучше быть Фердинандом Восьмым, чем жевать…»] «Взгляд» № 51 (195) 24-30 декабря 2009 г.
- [lensov-theatre.spb.ru/pressa/pogovorim-o-mak-donahe/ Поговорим о Мак-Донахе.] Вера Николаева. «Театральный петербург», №14 1-15 октября 2007 г.
- [lensov-theatre.spb.ru/pressa/istoriya-bolezni/ История болезни] «Петербургский театральный журнал» №52, 2008 г.
- [lensov-theatre.spb.ru/pressa/recept-koktejlya/ Рецепт коктейля] «Империя драмы» №14, 2008 г.
- [ptzh.theatre.ru/2006/46/105/ Если друг оказался вдруг «Петербургский театральный журнал» №46, 2006 г.]
- [www.alexandrinsky.ru/magazine/rubrics/rubrics_265.html МЛАДОГОГОЛЬЯНЦЫ «Гоголиада». Мариинский театр. Режиссёры Антон Коваленко, Алёна Анохина, Максим Кальсин. «Империя драмы», №26-27, 2009 г.]
Отрывок, характеризующий Коваленко, Антон Александрович
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
