Маккалоу, Колин

Колин Маккалоу
Colleen McCullough
Дата рождения:	1 июня 1937(1937-06-01)
Место рождения:	Веллингтон, Новый Южный Уэльс, Австралия
Дата смерти:	29 января 2015(2015-01-29) (77 лет)
Место смерти:	Норфолк, Австралия
Гражданство:	Австралия Австралия
Род деятельности:	писательница
Дебют:	«Тим», (1974)
Награды:

Колин Маккалоу (англ. Colleen McCullough; 1 июня 1937, Веллингтон, Австралия — 29 января 2015, Норфолк, Австралия) — австралийская писательница, прославившаяся романом «Поющие в терновнике».

Биография

Колин Маккалоу родилась 1 июня 1937 года в городе Веллингтон (Новый Южный Уэльс) в семье Джеймса и Лоры Маккалоу. Мать Колин была родом из Новой Зеландии, среди её предков были представители народа маори, коренного населения Новой Зеландии. Семья Маккалоу часто переезжала, осев в конечном итоге в Сиднее. Колин много читала и рисовала и даже писала стихи. Под влиянием родителей Колин выбрала медицину в качестве будущей профессии. Она училась в Университете Сиднея, где выбрала специализацией нейропсихологию. После окончания университета работала в Королевской больнице Северного побережья (англ. Royal North Shore Hospital). В 1963 году Колин Маккалоу переехала в Лондон.

С 1967 по 1976 год Макаллоу занималась научной и преподавательской деятельностью в отделении нейробиологии Йельской медицинской школы при Йельском университете. Именно в этот период она также впервые обратилась к литературной деятельности и написала свои первые романы «Тим» и «Поющие в терновнике», и в конце концов решила целиком посвятить себя литературному труду. С конца 1970-х годов проживала на острове Норфолк.

В 1974 году был опубликован дебютный роман Колин Маккалоу «Тим», а через три года свет увидели знаменитые «Поющие в терновнике» — книга стала международным бестселлером, была переведена более чем на 20 языков и принесла автору признание и славу.

Колин Маккалоу умерла 29 января 2015 года от почечной недостаточности на 78 году жизни.

Книги

Романы

• Тим (1974) — о старой деве и умственно отсталом юноше
• Поющие в терновнике (1977) — сага о жизни трёх поколений австралийцев
• Неприличная страсть (1981) — о военном госпитале
• Символ веры третьего тысячелетия (1985) — фантастика о любви и мессианстве
• Леди из Миссалонги (1987) — три дамы в маленьком австралийском городке
• Песнь о Трое (1998) — повествование об осаде Трои от лица около десятка участников легендарных событий
• Путь Моргана (2000) — исторический роман про Ричарда Моргана — человека, который умел ненавидеть и любить
• Прикосновение (2003) — история шотландского австралийца Александра Кинросса, его жены, любовницы и их детей
• Милый ангел (2004) — младшая дочь уходит из дома и снимает квартиру в районе красных фонарей Сиднея
• Независимость мисс Мэри Беннет (2008) — продолжение самого прославленного романа Джейн Остин «Гордость и предубеждение»: версия судьбы и приключений одной из сестер Беннет — решительной суфражистки Мэри
• Горькая радость (2013) — история о двух парах близнецов: Эдды и Грейс, Тафтс и Китти, — которые борются против всех ограничений, запретов, законов и предрассудков 1920-х годов в Австралии.

Биографии

• The Courage and the Will: The Life of Roden Cutler VC (Смелость и воля: жизнь Родена Катлера) (1999) — биография Родена Катлера (годы жизни 1916—2002), кавалера высшей военной награды Великобритании Креста Виктории, австралийского дипломата и самого продолжительного губернатора Нового Южного Уэльса Австралии.

Мемуары

• Life Without the Boring Bits (Жизнь без свёрл) (2011) — автобиография Маккалоу.

«Владыки Рима» (Римская серия)

1. Первый человек в Риме (1990) — о первых успехах Мария и Суллы времен войны с Югуртой, о нашествии кимвров и заговоре Сатурнина (110—100 гг. до н. э.)
2. Венец из трав (Битва за Рим) (1991) — о Союзнической войне Рима и борьбе Суллы с Марием (98—86 гг. до н. э.)
3. Фавориты Фортуны (1993) — о становлении на политической арене Цезаря, Помпея, диктатуре Суллы и восстании Спартака (83—69 гг. до н. э.)
4. Женщины Цезаря (1996) — о возвышении Помпея, о первом консульстве Цезаря и смерти Красса (68—58 гг. до н. э.)
5. По воле судьбы (Цезарь)' (1997) — о войне с галлами и борьбе Помпея и Цезаря (54—48 гг. до н. э.)
6. Октябрьский конь (2002) — о победе Цезаря над республиканцами, получении им пожизненного диктаторства и его убийстве, становлении Октавиана; создании триумвирата Октавиана, Антония и Лепида, борьбе триумвиров против Брута и Кассия (48—42 гг. до н. э.)
7. Антоний и Клеопатра (2007) — история любви Антония и Клеопатры. Победа Октавиана над Антонием. Смерть Антония и Клеопатры (41—27 гг. до н. э.).

Серия про детектива Кармайна Дельмонико

1. Включить. Выключить (2006) — детектив, главным героем которого является Кармайн Дельмонико: октябрь 1965 года. В научно-исследовательском институте неврологии найден расчлененный труп шестнадцатилетней девушки. Лейтенант Кармайн Дельмонико начинает расследование
2. Слишком много убийств (2009) — новое дело капитана Кармайна Дельмонико: апрель 1967 года. Маленький университетский городок Холломен потрясен жестокой серией убийств. Неизвестный преступник оставил за собой за сутки 12 трупов
3. Неприкрытая жестокость (2010) — третья книга про капитана Кармайна Дельмонико: сентябрь 1968 год. Садист-насильник по прозвищу Додо с пугающей регулярностью выходит на улицы, чтобы поиздеваться над очередной жертвой. Каждое преступление становится всё более жестоким, пока однажды Додо не решается на убийство
4. Блудный сын (2012) — четвёртая книга из серии про капитана Кармайна Дельмонико: январь 1969 года. Смертельный токсин, извлеченный из иглобрюхих рыб, был украден из лаборатории университета. Он убивает в течение нескольких минут и не оставляет следа
5. Плотский грех (2013) — пятая книга из серии про капитана Кармайна Дельмонико: август 1969. Капитан полиции Кармайн Дельмонико был в отпуске. Вернувшись домой, он узнает сначала об одном, потом о другом трупе неизвестных мужчин. Взявшись за дело, капитан приходит к выводу что убийц не один, а два.

Ссылки

• Маккалоу, Колин (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Маккалоу, Колин

В большом городе нашлись знакомые; незнакомые поспешили познакомиться и радушно приветствовали вновь приехавшего богача, самого большого владельца губернии. Искушения по отношению главной слабости Пьера, той, в которой он признался во время приема в ложу, тоже были так сильны, что Пьер не мог воздержаться от них. Опять целые дни, недели, месяцы жизни Пьера проходили так же озабоченно и занято между вечерами, обедами, завтраками, балами, не давая ему времени опомниться, как и в Петербурге. Вместо новой жизни, которую надеялся повести Пьер, он жил всё тою же прежней жизнью, только в другой обстановке.
Из трех назначений масонства Пьер сознавал, что он не исполнял того, которое предписывало каждому масону быть образцом нравственной жизни, и из семи добродетелей совершенно не имел в себе двух: добронравия и любви к смерти. Он утешал себя тем, что за то он исполнял другое назначение, – исправление рода человеческого и имел другие добродетели, любовь к ближнему и в особенности щедрость.
Весной 1807 года Пьер решился ехать назад в Петербург. По дороге назад, он намеревался объехать все свои именья и лично удостовериться в том, что сделано из того, что им предписано и в каком положении находится теперь тот народ, который вверен ему Богом, и который он стремился облагодетельствовать.
Главноуправляющий, считавший все затеи молодого графа почти безумством, невыгодой для себя, для него, для крестьян – сделал уступки. Продолжая дело освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда барина везде приготовил встречи, не пышно торжественные, которые, он знал, не понравятся Пьеру, но именно такие религиозно благодарственные, с образами и хлебом солью, именно такие, которые, как он понимал барина, должны были подействовать на графа и обмануть его.
Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не бывал еще, были – одно живописнее другого; народ везде представлялся благоденствующим и трогательно благодарным за сделанные ему благодеяния. Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему хлеб соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния, воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении. Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику брату, как он называл великого мастера.
«Как легко, как мало усилия нужно, чтобы сделать так много добра, думал Пьер, и как мало мы об этом заботимся!»
Он счастлив был выказываемой ему благодарностью, но стыдился, принимая ее. Эта благодарность напоминала ему, на сколько он еще больше бы был в состоянии сделать для этих простых, добрых людей.
Главноуправляющий, весьма глупый и хитрый человек, совершенно понимая умного и наивного графа, и играя им, как игрушкой, увидав действие, произведенное на Пьера приготовленными приемами, решительнее обратился к нему с доводами о невозможности и, главное, ненужности освобождения крестьян, которые и без того были совершенно счастливы.
Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.


В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.