Красный вымпел
«Кра́сный вы́мпел» — советский сторожевой корабль, первоначально яхта, один из пяти кораблей-музеев дореволюционной постройки, расположенных на территории России.
Содержание
Дореволюционные годы и Гражданская война
Спущен на воду в октябре 1910 на Охтинской верфи в Санкт-Петербурге под названием «Адмирал Завойко». Яхта была построена по заказу камчатского губернатора и предназначалась для нужд местной администрации. В августе 1911 судно прибыло в Петропавловск-Камчатский и использовалась в качестве посыльного и пассажирского судна. Во время Первой мировой войны корабль подчинялся Военному ведомству. После Октябрьской революции, в условиях всеобщего революционного подъёма, экипаж яхты 29 ноября 1917, перешёл на сторону советской власти. В июне 1918 корабль был отбит белогвардейцами, но в январе 1921 он был захвачен войсками Дальневосточной республики и включён в состав Сибирской военной флотилии. Во время контрреволюционного переворота во Владивостоке в мае 1921 «Адмирал Завойко» находился в Петропавловске-Камчатском, куда яхта перевозила боеприпасы для местного военно-революционного комитета. Узнав о перевороте, экипажем было принято решение эвакуироваться в Шанхай, где судно находилось около двух лет. После оставления Владивостока подразделениями Земской рати в октябре 1922 яхта должна была вернуться назад в Россию. 24 января 1923 на ней был поднят военно-морской флаг СССР и два месяца спустя корабль прибыл во Владивосток. Тогда же, в марте 1923 яхта была переведена в класс сторожевых кораблей и переименована в «Красный вымпел».
Предвоенные годы
В 1924—1925 «Красный вымпел» принимал активное участие в сражениях с остатками Белой армии на побережье Охотского и Берингова морей. В 1926 корабль выполнял буксировку с Сахалина на Амур судов речной флотилии, уведённых на остров японскими интервентами во время Гражданской войны. В 1928—1931 «Красный вымпел» принимал участие во многих гидрографических экспедициях по исследованию вод Дальнего Востока. В 1929 судну было поручено оборудовать посадочные пункты на Командорских островах для перелёта гидросамолёта «Страна Советов» по маршруту Москва — Нью-Йорк через Сибирь и Тихий океан. В 1932 «Красный вымпел» был одним из первых кораблей, зачисленных в только что созданный Тихоокеанский флот. В предвоенные годы сторожевой корабль использовался как учебное судно.
Великая Отечественная война
Во время Великой Отечественной войны «Красный Вымпел» выполнял работы по прокладке подводных кабелей, обеспечивал стоянки подводных лодок на отдаленных необорудованных рейдах и боевые операции кораблей на Тихом океане. В октябре 1944 года его переоборудовали в контрольную гидроакустическую станцию. После войны за выполнение заданий по обнаружению вражеских мин и разработку способов их траления 23 члена экипажа корабля были награждены орденами и медалями. 11 марта 1958 ветеран был поставлен на вечную стоянку в бухте Золотой Рог и превращён в мемориальный корабль-музей.
2014 год, ремонт
24 апреля 2014 корабль-музей покинул Корабельную набережную во Владивостоке для производства планового докового ремонта. На первом этапе специалисты проведут полное обследование корабля, в том числе с использованием ультразвуковой аппаратуры. После заключения экспертов будет создана специальная комиссия, которая и определит необходимый комплекс работ. В первую очередь предстоит провести ремонт корпуса корабля, особенно его подводной части, частично заменить обшивочные листы и обработать антикоррозийным составом. Необходимо будет поменять электрику, магистрали пресной воды и пожарной сигнализации. Пройдёт частичная замена палубы и надстроек корабля.[1]
По данным на 5.5.2014 «Красный вымпел» поставлен на ремонт в док № 54 ОАО «Центр судоремонта „Дальзавод“». В операции по буксировке приняли участие плавучий кран и буксиры, которые сопроводили корабль в бухту Диомид. Сама постановка в док заняла два часа и была проведена в штатном режиме. В зависимости от состояния корпуса ремонт займёт около одного месяца, после чего будет проведена покраска и один из исторических символов Владивостока будет вновь установлен на Корабельной набережной.[2]
По данным на 20.5.2014 завершён первый этап работ ремонта и реставрации. В доке корпус корабля очистили от толстого слоя ракушек и ила, после чего приступили к дефектовке. Проведена частичная очистка корпуса, и по погодным условиям будет планироваться полная очистка и покраска. Параллельно предстоит провести замену верхней палубы и некоторых фрагментов надстройки. Планируется, что период докования будет завершён к 10.6.2014, а затем «Красный вымпел» вернётся на своё традиционное место.[3]
31 июля 2014 после ремонта вернулся на Корабельную набережную Владивостока. Далее сотрудники Музея боевой славы ТОФ займутся оформлением экспозиции, которая перед постановкой корабля в док была перевезена в хранилища музея. В ходе ремонта был выполнен доковый ремонт корпуса, произведена замена шлюпбалок, верхней палубы и надстройки.[4]
Интересные факты
До революции яхта служила личным судном камчатского губернатора, и носило имя В. С. Завойко, камчатского губернатора в 1849—1856.
См. также
Напишите отзыв о статье "Красный вымпел"
Ссылки
- [www.museum.ru/M2058 Музеи России]
- [kresta-ii.ucoz.ru/news/2009-03-11-552 «Красный вымпел» на сайте БПК проекта 1134 А]
- [www.hobbyport.ru/ships/krasny_vympel.htm История корабля]
Примечания
- ↑ [flot.com/news/navy/index.php?ELEMENT_ID=165079 Тихоокеанская «Аврора» готовится к доковому ремонту. 24.4.2014]
- ↑ [flot.com/news/navy/index.php?ELEMENT_ID=165413 «Красный вымпел» поставлен в док Дальзавода. 5.5.2014]
- ↑ [flot.com/news/navy/index.php?ELEMENT_ID=166038 «Дальзавод» приступил к ремонту «Красного вымпела». 20.5.2014]
- ↑ [flot.com/news/navy/index.php?ELEMENT_ID=169382&sphrase_id=7771980 Корабль-музей «Красный вымпел» вернулся на набережную Владивостока. 31.7.2014]
Отрывок, характеризующий Красный вымпел
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
