Маручелли, Франческо
Франче́ско Маруче́лли (итал. Francesco Marucelli, 1 марта 1625, Флоренция — 26 июля 1703, Рим) — итальянский библиофил и библиограф, церковный деятель. Наиболее известен попыткой создания универсальной библиографии Mare magnum, в 111 томах которой учёл 972 тысячи названий[1]. На средства, оставленные им, в 1752 году во Флоренции была открыта публичная библиотека, с 1869 года принадлежащая итальянскому государству.
Содержание
Биография
Семейство Маручелли известно во Флоренции с XV века и было тесно связано с Медичи. Занимаясь торговлей зерном, шёлком и банковским делом, они составили большое состояние; дед и отец Франческо имели классическое образование. Для него с детства была уготована церковная карьера, с ранних лет он изучал латинский, греческий и древнееврейский языки, далее изучил французский и испанский. С 1643 года вступил в Университет Пизы, в 1647 году удостоен степени доктора гражданского и канонического права. После получения степени переехал в Рим, где благодаря протекции кардинала Джироламо Фарнезе проявил себя как деятельный юрист на службе Курии, также получил известность как библиофил (с ним консультировался кардинал Э. Альтьери, будущий папа Климент X). От дяди Джулиано получил в управление два монастыря в Калабрии, и был удостоен аббатского сана. При папе Александре VIII отказался от аббатства, как из-за поглощённости научными занятиями, так и из-за тяжбы с испанскими властями относительно прав на монастыри. Отказавшись от поста нунция в Брюсселе, а затем в Кёльне, Франческо Маручелли стал вести жизнь учёного-антиквара и коллекционера.
С 1691 года состоял членом Аркадийской академии. Скончался в Риме и был погребён в родовой часовне.
Коллекция и библиотека
Поселившись на виа де Кондотти в Риме, он купил несколько окрестных домов, чтобы вместить библиотеку и картинную галерею, современники упоминали, что он особенно интересовался античной литературой, главным образом, исторического содержания. В его собрании было 6000 редких рукописей и инкунабул; со временем увлечение переросло в создание универсальной библиотеки по всем отраслям культуры и составление библиографии всех книг на языках известного ему мира. Коллекционируя живопись, он отдавал предпочтение художникам — своим современникам, сюжеты были самые разнообразные: религиозные, пейзажи, натюрморты, марины, и т. д. После смерти, в описи имущества было учтено 323 картины, но имена авторов 250 из них не упоминались[2].
Как библиофил и библиограф, Маручелли сделал первые переводы Пиндара на латинский язык, составил несколько сборников изречений и антологию итальянской поэзии, биографии 30 художников, представленных в его картинной галерее. Практически всё это осталось в рукописном виде. Главный труд жизни — универсальная библиография Mare magnum omnium materiarum («Великое море [книг] по всяким материям»), работу над которой он начал с 1670 года. К 1701 году, когда он обнародовал свой замысел, было закончено 15 томов. По завещанию, работу продолжили его племянник Алессандро Маручелли и библиотекарь Анджело Бандини (1726—1800), которые и завершили её на 111 томе. В библиографии, разделённой на 43 рубрики, учтено 972 000 заглавий книг 150 000 авторов[2].
В завещании, датированном 12 декабря 1702 года, Франческо Маручелли постановил на оставленные им средства основать публичную библиотеку во Флоренции. Душеприказчиком был назначен племянник Алессандро, который, составив большую сумму денег на операциях с недвижимостью, в 1747 году начал строительство библиотеки, открытой близ семейной резиденции в 1752 году. До 1800 года её возглавлял Бандини, сохранивший библиотеку и архив аббата. Род Маручелли прервался в 1783 году, последний из них завещал всё семейное собрание гравюр и книг в библиотеку Маручеллиана. После закрытия монашеских орденов, фонды ряда библиотек пополнили собрание Маручеллиана. В 1869 году она стала собственностью итальянского государства.
В 1888 году индекс Mare magnum был опубликован профессором Гвидо Бьяджи[3]. В 2003 году — к 300-летию кончины автора — библиография была оцифрована и издана на DVD-дисках[4].
Общая рубрикация Mare Magnum
Составлено по индексу Бьяджи.
| Тома | Общее содержание |
|---|---|
| 1—4 | Библия |
| 5—10 | Литургия |
| 11—21 | Теология |
| 22 | Духовные ордена |
| 23 | Ереси и ересиархи |
| 24—37 | Право гражданское и уголовное |
| 38—43 | Каноническое право |
| 44—47 | Философия |
| 48—52 | Аскетика и мораль |
| 53—60 | Естественная история |
| 61—64 | Медицина |
| 65—68 | Анатомия и хирургия |
| 69—71 | Математика |
| 72 | Военное дело |
| 73 | Свободные искусства |
| 74 | Архитектура |
| 75—78 | Изящная словесность |
| 79—81 | Риторика и грамматика |
| 82 | Биографии людей искусства |
| 83 | Биографии итальянцев |
| 84 | Биографии императоров |
| 85 | Биографии Римских Пап |
| 86 | Жития святых |
| 87 | Всеобщая история (в том числе дворянских родов Европы) |
| 88—89 | Азия |
| 90 | Африка |
| 91 | Греция |
| 92 | Сардиния и Генуэзская республика |
| 93 | Ломбардия |
| 94 | Венецианская республика |
| 95 | Этрурия |
| 96—97 | Папская область |
| 98—99 | Неаполь и Сицилия |
| 100 | Австрия, Венгрия, Чехия, Далмация, Словения |
| 101 | Польша |
| 102 | Пруссия, Ганновер, Россия, Швеция (а также Шпицберген и Гренландия), Турция |
| 103 | Рейнские области, Вестфалия, Мекленбург |
| 104 | Бавария, Швейцария, Лотарингия, Саксония |
| 105 | Дания, Англия, Шотландия |
| 106 | Бельгия |
| 107—109 | Галлия |
| 110 | Испания |
| 111 | Португалия и Америка (включая Мексику, Перу, Бразилию, Флориду) |
Напишите отзыв о статье "Маручелли, Франческо"
Примечания
- ↑ Борухович В. Г. [ancientrome.ru/publik/article.htm?a=1272988172 В мире античных свитков]. — Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1976. — С. 6—7.
- ↑ 1 2 [www.treccani.it/enciclopedia/francesco-marucelli_(Dizionario-Biografico)/ MARUCELLI, Francesco]
- ↑ [archive.org/details/indicedelmaremag00biaguoft Indice del Mare magnum di Francesco Marucelli]
- ↑ [www.internetculturale.it/opencms/opencms/it/collezioni/collezione_0003.html MARE MAGNUM. Biblioteca Marucelliana — Firenze]
Ссылки
- [www.treccani.it/enciclopedia/francesco-marucelli_(Dizionario-Biografico)/ MARUCELLI, Francesco] // Dizionario Biografico degli Italiani — Volume 71 (2008).
Отрывок, характеризующий Маручелли, Франческо
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.
Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
