Мелетий (Заборовский)

Митрополит Мелетий<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Епископ Якутский и Вилюйский Мелетий</td></tr>
Митрополит Харбинский и Маньчжурский
1 апреля 1931 — 6 апреля 1946
Церковь:	Русская православная церковь
Предшественник:	Мефодий (Герасимов)
Преемник:	Нестор (Анисимов)
Епископ Забайкальский и Нерчинский
26 января 1916 — 1927
Церковь:	Русская православная церковь
Предшественник:	Иоанн (Смирнов)
Преемник:	Софроний (Старков) (в/у) Евсевий (Рождественский)
Епископ Якутский и Вилюйский
23 февраля 1912 — 26 января 1916
Церковь:	Русская православная церковь
Предшественник:	Иннокентий (Пустынский)
Преемник:	Евфимий (Лапин)
Епископ Барнаульский, викарий Томской епархии
21 ноября 1908 — 23 февраля 1912
Церковь:	Русская православная церковь
Предшественник:	викариатство учреждено
Преемник:	Евфимий (Лапин)
Имя при рождении:	Михаил Васильевич Заборовский
Рождение:	7 июля (19 июля) 1868(1868-07-19) село Гилевское, Тюменский уезд, Тобольская губерния
Смерть:	6 апреля 1946(1946-04-06) (77 лет) Харбин, Китай
Похоронен:	Благовещенское подворье Харбин
Принятие священного сана:	1889
Принятие монашества:	1898
Епископская хиротония:	21 ноября 1908

Митрополи́т Меле́тий (в миру Михаи́л Васи́льевич Заборовский или Зборовский; 7 (19) июля 1868, село Гилевское, Тюменский уезд, Тобольская губерния — 6 апреля 1946, Харбин) — епископ Русской православной церкви, митрополит Харбинский и Маньчжурский.

Биография

Родился 7/19 июля 1868 года в селе Гилевское Тюменский уезд, Тобольской губернии в семье священника.

В 1889 году окончил Тобольскую духовную семинарию и 8 октября того же года принял сан священника.

В 1891 году овдовел. Поступил в Казанскую духовную академию, где в 1898 году пострижен в монашество с именем Мелетий.

В 1899 году окончил Казанскую духовную академию со степенью кандидата богословия и был назначен помощником смотрителя Сарапульского духовного училища.

В 1900 году стал заведующим Бийским миссионерским катехизаторским училищем.

В 1904 году возведён в сан архимандрита.

В 1906 году назначен ректором Томской духовной семинарии.

Епископское служение

21 ноября 1908 года в Томске хиротонисан в епископа Барнаульского, викария Томской епархии. Чин хиротонии совершали: архиепископ Томский Макарий (Невский), епископ Енисейский Евфимий (Счастнев) и епископ Бийский Иннокентий (Соколов).

23 февраля 1912 года назначен епископом Якутским и Вилюйским.

С 26 января 1916 года — епископ Забайкальский и Нерчинский.

В 1920 году эмигрировал в Маньчжурию и обосновался в Харбине, где был назначен заведующим Благовещенским подворьем Русской духовной миссии в Китае.

В 1930 году заграничным Синодом возведён в сан архиепископа Забайкальского и Нерчинского с местопребыванием в Харбине.

С 1 апреля 1931 года, по смерти митрополита Мефодия, возглавлял вновь образовавшуюся епархию Харбинскую.

При управлении митрополитом Мелетием Харбинская епархия достигла расцвета в своей хозяйственной деятельности. Действовали свечной завод, дача для пчеловодства «Сергиево», золотошвейная и иконописная мастерские, похоронное бюро при Софийском храме. Кроме того, работала типография, издающая журнал «Хлеб Небесный», тираж которого достигал 800 экземпляров. При Казанско-Богородицком мужском монастыре существовала больница с амбулаторией имени доктора Казем-Бека. Имелась общедоступная епархиальная библиотека. Продолжали действовать Харбинские музыкальные курсы, для музыкального образования русской молодежи. Церковь всюду вела своё созидательное направление и вникала в нужды русского населения.

По инициативе митрополита Мелетия для пополнения лиц духовного звания в 1934 году был открыт Институт Святого Владимира, который он возглавил. Для подготовки священнослужителей в Харбине стараниями Владыки Мелетия действовала и духовная семинария, открытая в 1938 году.

В 1939 году заграничным Синодом возведён в сан митрополита Харбинского и Маньчжурского.

В 1945 году, вместе с большинством Дальневосточного клира и паствы находившихся до этого в ведении Русской Православной Церкви Заграницей, был принят в Московский Патриархат.

Скончался 6 апреля 1946 года в Харбине и погребен в Благовещенском миссионерском храме.

Труды

• «О подвижничестве», по произведениям еп. Игнатия (Брянчанинова). (Кандидатское сочинение)
• [slovo.russportal.ru/index.php?id=alphabet.m.meletius01_001 Речь при вручении жезла викарию Забайкальской епархии Преосв. Ефрему, еп. Селенгинскому в Читинском Александро-Невском соборе 20 ноября 1916 года.]

Ссылки

• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_675 Мелетий (Заборовский)] на сайте «Русское православие»
• [www.pravostok.ru/ru/journal/jhistory/index.php?id=682 Трагическая судьба Благовещенского храма в Харбине]
• drevo-info.ru/articles/12012.html
• www.orthodox.cn/localchurch/harbin/meletius_ru.htm
• zarubezhje.narod.ru/mp/m_025.htm

Отрывок, характеризующий Мелетий (Заборовский)

Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.