Лоу, Ник

Ник Лоу
Основная информация
Полное имя	Николас Дрейн Лоу
Дата рождения	24 марта 1949(1949-03-24) (75 лет)
Место рождения	Уолтон-на-Темзе Суррей, Англия
Страна	Великобритания Великобритания
Профессии	певец гитарист автор песен продюсер
Инструменты	гитара бас-гитара клавишные
Жанры	рок-н-ролл паб-рок поп-рок новая волна
Сотрудничество	Brinsley Schwarz Rockpile Элвис Костелло The Imposters Huey Lewis and the News Noise To Go The Cowboy Outfit Джонни Кэш Little Village
Лейблы	Columbia, Demon, F-Beat, Radar, Reprise, Upstart, Yep Roc, Stiff, Proper
[www.nicklowe.net/ klowe.net]

Ник Лоу (англ. Nick Lowe; род. 24 марта 1949, в Уолтон-он-Темз, Англия) — британский автор-исполнитель и бас-гитарист; участник групп Kippington Lodge, Brinsley Schwarz, Rockpile, ключевая фигура в британском паб-роке 1970-х годов. Наивысшее достижение Ника Лоу в британских чартах — (#7 («I Love The Sound Of Breaking Glass», 1977).

В качестве продюсера Лоу сотрудничал с Элвисом Костелло, The Damned, Ричардом Хэллом; прямолинейным, жестким подходом к формированию студийного звука заслужил прозвище «The Basher»

В 1979 году Лоу женился на певице Карлин Картер; развелся в середине 1980-х, но сохранил связь с кантри-сценой (выступал с Джонни Кэшем). В его сольном творчестве последних лет преобладают баллады с мотивами кантри, соул, ритм-энд-блюза, американского «корневого» рока.

Биография

Ник Лоу, сын офицера Королевских ВВС, посещал независимую школу «Вудбридж скул» в Вудбридже, графство Саффолк. Музыкальная карьера Лоу началась в 1965 году, когда он вместе со своим школьным другом Бринзли Шварцем присоединился к группе Kippington Lodge. Коллектив при посредстве звукозаписывающей компании Parlophone Records записал и выпустил несколько синглов. В конце 1969 года музыканты изменили название группы на Brinsley Schwarz и стали исполнять музыку кантри, кантри-рок и блюз-рок. Ник Лоу написал свои наиболее известные композиции как раз находясь в этой группе, например, «(What’s So Funny 'Bout) Peace, Love, and Understanding», ставшую хитом в исполнении Элвиса Костелло в 1979 году, и «Cruel to Be Kind», свой собственный хит того же года.

Движение панк-рока было тесно связано с непритязательной музыкой паб-рокеров, не только из-за схожести трехаккордного рок-н-ролла, который они исполняли, но также из-за выступления в одних и тех же пабах. Из всей старой гвардии паб-рокеров Ник Лоу оказал наибольшее влияние на развитие панк-рока.

После ухода из Brinsley Schwarz в 1975 Лоу вместе с Дейвом Эдмундсом стал участником группы Rockpile. В августе 1976 года он выпустил на Stiff Records, где он начал работать в качестве продюсера, свой первый сингл «So It Goes»/«Heart of the City». Лейбл был основан, а сингл выпущен на деньги в сумме 400 фунтов стерлингов, взятые взаймы у Ли Бриё, участника группы Dr. Feelgood. Первым альбомом, вышедшим на Stiff Records стал мини-альбом Bowi, очевидно в шутку названный так в ответ на появившийся чуть раньше Low Дэвида Боуи. Лоу продолжил заниматься продюсированием на своем и других лейблах. В 1977 он спродюсировал альбом группы Dr. Feelgood Be Seeing You (песню «That’s It, I Quit» сочинил сам Ник Лоу). Композицию «Milk and Alcohol», вошедшую в альбом Private Practice той же группы он написал вместе с Джипи Мэйо, еще одним музыкантом этого коллектива. Эта композиция попала в топ-10 чарта Великобритании.

Его ранние синглы и альбомы Jesus of Cool и Labour of Lust насыщены странноватыми шутками и заразительной энергией, которые сделали эти работы одними из наиболее характерных поп-записей эпохи «новой волны».

Из-за того, что у двух основных вокалистов в Rockpile были контракты с разными звукозаписывающими компаниями и менеджерами, альбомы группы всегда выходили под именем одного из них: Лоу или Эдмундса. Существует только один официальный альбом Rockpile, Seconds of Pleasure(1980), выпущенный на закате сотрудничества музыкантов. На нем можно услышать песни Лоу «When I Write The Book» и «Heart». Два наиболее значительных соло-альбома Labour of Lust Лоу и Repeat When Necessary Эдмундса были по сути дела работами группы Rockpile (также, как и альбом Карлин Картер Musical Shapes).

Такие хорошо известные песни Лоу, как «I Love The Sound of Breaking Glass», «All Men Are Liars» и «Cruel to Be Kind» были написаны вместе с Иэном Гоммом и первоначально записаны вместе с Brinsley Schwarz. Более поздняя версия последней из перечисленных композиций попала на 12 место в чарте Billboard Hot 100.

В 1979 Лоу женился на кантри-певице Карлин Картер, дочери Джун Картер Кэш и певца Карла Смита (её отчимом был Джонни Кэш). В 1990 году они развелись, но остались друзьями. Ник Лоу выступал и записывался с Джонни Кэшем. Кэш записал несколько песен, сочиненных Лоу.

После распада Rockpile, Лоу гастролировал некоторое время с группами Noise To Go и The Cowboy Outfit. После того, как «новая волна» начала приходить в упадок в начале 80-х годов, Ник Лоу обратился к более традиционной музыке и стал в итоге сочинять и исполнять музыку в стиле кантри-рок.

Он также участвовал в кратковременном студийном проекте Little Village вместе с Джоном Хайаттом, Раем Кудером и Джимом Келтнером. Все они собрались первоначально в таком составе для записи альбома Bring the Family (1987) Джона Хайатта.

Среди его работ последних 20 лет музыкальные критики особенно выделяют альбомы The Impossible Bird (1994), Dig My Mood (1998), The Convincer (2001), At My Age (2007). Последний на данный момент студийный альбом Ника Лоу, The Old Magic(2011), также признан многими музыкальными изданиями его удачей.

Дискография

Альбомы

Студийные

• Jesus of Cool (1978)
• Pure Pop for Now People (1978: американское издание дебютного альбома)
• Labour of Lust (1979)
• Nick the Knife (1982)
• The Abominable Showman (1983)
• Nick Lowe & His Cowboy Outfit (1984)
• The Rose of England (1985)
• Pinker and Prouder than Previous (1988)
• Party of One (1990)
• The Impossible Bird (1994)
• Dig My Mood (1998)
• The Convincer (2001)
• At My Age (2007)
• The Old Magic (2011)

Концертные

• Untouched Takeaway (2004)

Сборники

• 16 All Time Lowes (1984)
• Nick’s Knack (1986)
• Basher:The Best Of Nick Lowe (1989)
• The Wilderness Years (1991, сборник)
• The Doings (1999, бокс-сет)
• Quiet Please… The New Best of Nick Lowe (2009)

Синглы

Дата выпуска	Название	Место в хит-параде
		Великобритания	Австралия	Канада	США
1976	«So It Goes»	—	—	—	—
1976	«Keep It Out of Sight»	—	—	—	—
1977	«The Bowi EP»	—	—	—	—
1977	«Halfway to Paradise»	—	—	—	—
1978	«I Love the Sound of Breaking Glass»	7	—	—	—
1978	«Little Hitler»	—	—	—	—
1978	«American Squirm»	—	—	—	—
1979	«Crackin' Up»	34	—	—	—
1979	«Cruel to Be Kind»	12	12	12	12
1979	«Switch Board Susan»	—	—	81	—
1980	Rockpile: «Teacher Teacher»	—	83	31	51
1982	«Stick It Where the Sun Don’t Shine»	—	—	35	—
1982	«Burning»	—	—	—	—
1982	«My Heart Hurts»	—	—	—	—
1983	«Ragin' Eyes»	—	—	—	—
1983	«Wish You Were Here»	—	—	—	—
1984	«Half a Boy and Half a Man»	53	66	—	—
1984	«L.A.F.S»	—	—	—	—
1985	«I Knew the Bride (When She Used to Rock 'n' Roll)»	—	26	—	77
1987	«Lovers Jamboree»	—	—	—	—
1990	«All Men Are Liars»	—	76	—	—
1994	«True Love Travels on a Gravel Road»	—	—	—	—
1993	«I Live on a Battlefield»	—	—	—	—
1997	«You Inspire Me»	—	—	—	—
2001	«She’s Got Soul»	—	—	—	—

Ссылки

• [www.nicklowe.net/ Официальный сайт]
• [www.atlantagamefest.com/BfM/atlantagamefest/Podcast/366119F0-C0DE-42AB-A09A-F9921AF6537B.html Batty for Music]

Отрывок, характеризующий Лоу, Ник

Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.


25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.