Нильссон, Эрик

Эрик Нильссон
Эрик Нильссон в мае 1952
Общая информация
Родился	6 августа 1916(1916-08-06) Лимхамн, Швеция
Умер	9 сентября 1995(1995-09-09) (79 лет) Хёлвикен, Швеция
Гражданство	Швеция Швеция
Позиция	левый защитник
Карьера
Молодёжные клубы
—1933	Лихмас ИФ
Клубная карьера*
1934—1953	Мальмё	326 (2)
Национальная сборная**
1938—1952	Швеция	57 (0)
Международные медали
Олимпийские игры
Золото	Лондон 1948	футбол
Бронза	Хельсинки 1952	футбол
Чемпионаты мира
Бронза	Бразилия 1950
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Э́рик Ни́льссон (швед. Erik Nilsson ; 6 августа 1916, Лимхамн — 9 сентября 1995, Хёлвикен) — шведский футболист, выступавший на позиции левого защитника.

В начале карьеры играл за молодёжную команду «Лимханс». В 1934 году он пришёл в клуб «Мальмё» , где играл вплоть до 1953 года. Там он выиграл пять чемпионских титулов и пять кубков Швеции. За время своей игровой карьеры швед отверг предложение из итальянского «Милана».

Сыграл 57 матчей за сборную Швеции по футболу, и участвовал в нескольких международных турнирах. Он играл в 1938 году на чемпионате мира по футболу, где Швеция заняла четвёртое место. Он играл в 1948 году на Олимпийских играх в Лондоне, где Швеция завоевала золотую медаль, победив Югославию со счётом 3:1 в финале. Через два года он сыграл на чемпионате мира 1950 года (Швеция заняла третье место), став наряду со швейцарцем Биккелем единственными игроками, выступавшими в Кубке мира до и после Второй мировой войны. В 1950 году на Кубке мира Нильссон был также избран в команду всех звёзд турнира. Он выиграл ещё одну медаль в Хельсинки в 1952 году на Олимпийских играх, где Швеция завоевала бронзовые медали после победы над Западной Германией со счётом 2:0.

В 1950 году Нильссон был награждён как лучший шведский футболист года. В 2003 году он был включён в Зал славы SFS.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ni/erik-nilsson-1.html Эрик Нильссон] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

</div>

Отрывок, характеризующий Нильссон, Эрик

– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.