Объединённая команда на зимних Олимпийских играх 1992
| Объединённая команда на Олимпийских играх | ||||
<tr><td>Код МОК:</td><td colspan=4>EUN</td></tr> <tr><td style="vertical-align:middle;">НОК:</td><td colspan=4>не существует</td></tr> <tr style="background:#d7eaff;"> <td colspan=5 style="text-align:center;">Олимпийские игры в Альбервиле</td> </tr> <tr style="vertical-align:middle; background:#edf6ff;"> <td>Спортсмены</td> <td colspan=4>129 (86 мужчин, 43 женщины) в 12 видах спорта</td> </tr> <tr style="vertical-align:middle; background:#edf6ff;">
<td>Знаменосец</td>
<td colspan=4>Валерий Медведцев</td>
</tr>
<tr style="vertical-align:middle; background:#edf6ff;">
<td style="vertical-align:middle;">Медали
</tr> |
Объединённая команда республик бывшего СССР (за исключением Эстонии, Латвии и Литвы) выступала на зимних Олимпийских играх единственный раз — на играх 1992 года. Она принимала участие в соревнованиях по 12 видам, получив всего 23 медали, из них золотых — 9, серебряных — 6, и бронзовых — 8 (став 2-й в медальном зачёте). Знаменосцем сборной на церемонии открытия был Валерий Медведцев. Блестяще выступили лыжницы. Во всех видах программы на пьедестал поднимались Любовь Егорова, завоевавшая 3 золотые и 2 серебряные медали, став таким образом 3-кратной олимпийской чемпионкой и Елена Вяльбе, выигравшая в эстафете золото, а в 4-х личных гонках — 4 бронзовые награды, что является уникальным событием в истории. Автором уникальнейшего достижения в Альбервилле стала российская биатлонистка Анфиса Резцова, завоевавшая золото в спринте (став в спринте первой олимпийской чемпионкой) и бронзу в эстафете. Резцова — первый в истории спортсмен, завоевавший олимпийское золото в лыжах и биатлоне (в Альбервилле Резцова стала двукратной олимпийской чемпионкой). Сенсационное золото в индивидуальной гонке выиграл победитель Ижевской винтовки 1991 — Евгений Редькин. Блестяще выступили фигуристы, выигравшие 3 золота (пары, танцы, и, впервые в истории, в мужском одиночном катании). Золото взяли и хоккеисты: двукратными олимпийскими чемпионами стали Вячеслав Быков и Игорь Кравчук. Трехкратным олимпийским чемпионом стал Андрей Хомутов. Эта золотая медаль остаётся на данный момент последним золотом нашей хоккейной сборной. Впервые в истории без медалей остались отечественные конькобежцы. Вместе с тем впервые в истории были выиграны медали во фристайле (серебро Елизаветы Кожевниковой) и бронза в шорт-треке (женская эстафета).
Содержание
Медалисты
Медали по видам спорта
| Спорт | Золото | Серебро | Бронза | Всего |
|---|---|---|---|---|
| Лыжные гонки | 3 | 2 | 4 | 9 |
| Фигурное катание | 3 | 1 | 1 | 5 |
| Биатлон | 2 | 2 | 2 | 6 |
| Хоккей с шайбой | 1 | 0 | 0 | 1 |
| Фристайл | 0 | 1 | 0 | 1 |
| Шорт-трек | 0 | 0 | 1 | 1 |
Многократные призёры
| Имя | Вид спорта | 
|
|
|
Итого |
|---|---|---|---|---|---|
| Любовь Егорова | Лыжные гонки | 3 | 2 | 0 | 5 |
| Елена Вяльбе | Лыжные гонки | 1 | 0 | 4 | 5 |
| Анфиса Резцова | Биатлон | 1 | 0 | 1 | 2 |
| Елена Белова | Биатлон | 0 | 0 | 2 | 2 |
Состав и результаты олимпийской сборной Объединённой команды
Фигурное катание
- Спортсменов — 2
| Соревнование | Спортсмен | Обязательный танец 1 | Обязательный танец 2 | Короткая программа/ оригинальный танец |
Произвольная программа/ произвольный танец |
Всего | |||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Результат | Место | Результат | Место | Результат | Место | Результат | Место | Результат | Место | ||
| Танцы на льду | Евгений Платов Оксана Грищук |
49,4 | 4 | 49,2 | 4 | 101,7 | 4 | 101,9 | 4 | 8,0 | 4 |
Напишите отзыв о статье "Объединённая команда на зимних Олимпийских играх 1992"
Ссылки
- [www.sports-reference.com/olympics/countries/EUN/winter/1992/ Объединённая команда на зимних Олимпийских играх 1992]
- [www.olympics10.ru/history/3284423.shtml Радость и грусть] (рус.). Olympics10.ru. [www.webcitation.org/67LDG0Hs1 Архивировано из первоисточника 1 мая 2012].
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Объединённая команда на зимних Олимпийских играх 1992
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.
Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
