Павлова, Вера Тодоровна

Вера Тодоровна Павлова
Научная сфера:	военно-полевая хирургия история медицины
Учёная степень:	доктор медицинских наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	2-й Московский медицинский институт
Награды и премии:

Ве́ра То́доровна Па́влова (болг. Вера Тодорова Павлова) — Герой Социалистического Труда НРБ, заслуженный врач Народной Республики Болгария, доктор медицинских наук, профессор.

Биография

Родилась 19 февраля 1912 года в Габрово, выросла в городе Ихтиман, в семье болгарского ученого-марксиста Тодора Павлова и уже в детстве принимала участие в деятельности болгарских коммунистов.

В Болгарии окончила 7 классов гимназии.

В 1926 году при помощи МОПР в составе группы из 30 детей участников Сентябрьского восстания 1923 года была вывезена из Болгарии в Австрию, откуда при помощи австрийской Красной помощи была переправлена в Веймарскую республику и размещена в детском доме "Мопрхейм" в Эльгерсбурге (Тюрингия), шефство над которым взяла на себя Коммунистическая партия Германии. Училась и отдыхала вместе с немецкими детьми рабочих Гамбурга, Кельна и Дрездена, в результате освоила немецкий язык.

Весной 1928 года была переправлена в СССР и после приезда в Москву была размещена в Международном детском доме на Красной Пресне. Шефство над двумя воспитанниками детского дома взяла на себя фабричная ячейка МОПР фабрики "Трёхгорная мануфактура", наставником В. Павловой стал рабочий фабрики З. Я. Литвин-Седой.

В 1931 году В. Павлова окончила мануфактурно-техническую школу при "Трёхгорной мануфактуре", получив среднее специальное образование по специальности "Химия текстильного производства" и квалификацию мастера-химика. Во время обучения в техникуме вступила в ВЛКСМ.

В дальнейшем, в течение трёх лет работала на фабрике, принимала активное участие в общественной деятельности, возглавила фабричный комитет комсомола.

В июне 1941 года с отличием окончила 2-й Московский медицинский институт и получила направление на работу в Молдавской АССР. Во время учёбы в институте вступила в ВКП(б), а также закончила в Центральном институте травматологии и протезирования курсы травматологии и ортопедии у профессора Н. Н. Приорова.

После начала 22 июня 1941 года Великой Отечественной войны, вместе с мужем приняли решение записаться добровольцами в действующую армию. После того, как дочь была отправлена в Куйбышев (чтобы в дальнейшем её забрали в семью родители мужа), 23 июня 1941 года они подали заявления в Ленинский районный комиссариат, однако вместо отправки на фронт были направлены на хирургические курсы совершенствования квалификации. После окончания курсов, 3 июля 1941 года В. Павлова получила отказ из военкомата (поскольку являлась подданной Болгарии, 1 марта 1941 года присоединившейся к пакту «Рим — Берлин — Токио» и вошедшей в число стран «оси») и обратилась с заявлением о пересмотре решения в Международный отдел ЦК ВКП(б). Её заявление было передано на рассмотрение в ЦК ВЛКСМ, куда В. Павлова была приглашена на собеседование. По результатам собеседования, 5 июля 1941 года В. Павлова была зачислена в ОМСБОН и направлена на прохождение службы в медицинско-санитарную часть бригады.

В первые недели службы находилась в районе посёлка Строитель - на пункте оказания медицинской помощи при центре боевой подготовки частей и подразделений бригады (там же, ещё до отправки на фронт, В. Павловой пришлось оказывать помощь первому пострадавшему - одному из военнослужащих бригады, который был травмирован, попав в аварию во время управления мотоциклом).

В октябре 1941 года на Загранбюро БКП рассматривали вопрос о возможности включить В. Павлову в состав группы нелегалов, подготовленной для деятельности на территории Болгарии.

В результате, вскоре после окончания советского контрнаступления под Москвой, В. Павлова была направлена в спецшколу, в которой прошла парашютно-десантную подготовку и обучение радиоделу. Обучение в спецшколе В. Павлова завершила весной 1942 года, после чего продолжила работу в качестве военного врача - до отправки за линию фронта в 1943 году она практически ежедневно проводила медицинские операции.

Ночью 8 октября 1943 года В. Павлова и боец ОМСБОН Асен Драганов были сброшены с самолёта У-2 в Цуманские леса - в партизанский отряд "Победители" под командованием полковника Д. Н. Медведева.

К выполнению обязанностей врача В. Павлова приступила в первый же день нахождения в партизанском отряде, сразу же после ознакомления с обстановкой (первым её пациентом стал заболевший партизан-разведчик Б. Б. Зюков).

8 ноября 1943 года немецко-полицейские силы (наступавшие при поддержке артиллерии и миномётов с двух сторон: от железнодорожной станции Киверцы и со стороны селения Берестяны) атаковали основной лагерь отряда «Победители» в урочище Лопатень в Цуманских лесах. Во время этого боя В. Павлова находилась в лесном лагере отряда, она перевязывала раненых и оказывала им медицинскую помощь в непосредственной близости от места боя. Когда бой приблизился к медсанчасти отряда, вместе с главным врачом отряда А. В. Цессарским и другими медиками отряда В. Павлова участвовала в сражении, прикрывая раненых и обоз отряда. После окончания боя, в три часа ночи 9 ноября 1943 года основные силы отряда оставили лагерь и совершили переход к северной границе Ровенской области.

В конце 1943 года совершивший 150-километровый марш отряд был атакован на временной стоянке в селении Велки-Целковичи, находившаяся вместе с ранеными В. Павлова участвовала в отражении нападения на медсанчасть отряда.

1 января 1944 года отряд «Победители» получил приказ покинуть Ровенскую и Волынскую области и перебазироваться на территорию Львовской области. Во время перехода на территорию Львовской области, в начале 1944 года остановившийся на отдых в селе Нивицы отряд был неожиданно атакован украинскими националистами. Деревенский дом, в котором находилась санчасть отряда, был окружён, но находившиеся здесь В. Павлова и А. В. Цессарский заняли оборону, отстреливаясь из окон до тех пор, пока на помощь к ним не пришли другие партизаны отряда. В этом бою А. В. Цессарский был ранен осколками брошенной в окно ручной гранаты, в результате В. Павлова приняла на себя обязанности главного врача отряда.

Вечером 5 февраля 1944 года отряд "Победители" с боем форсировал шоссе Ровно - Луцк, по которому двигались немецкие мотомеханизированные части, перешёл через линию фронта и вышел к передовым подразделениям кавалерийской дивизии РККА, а после вышел в тыл советских войск и был расформирован. По просьбе В. Павловой, её зачислили в партизанский отряд имени Богдана Хмельницкого, который должен был провести разведку в Карпатах и в дальнейшем действовать на направлении наступления советских войск в Венгрию. В составе этого отряда В. Павлова прошла через Галицию, Бессарабию и Молдавию в Венгрию.

Только за время нахождения в партизанском отряде Д. Н. Медведева в 1943-1944 годы В. Павлова лично участвовала в 33 боях и выполнила 800 медицинских операций. Помимо оказания медицинской помощи партизанам, за время нахождения за линией фронта В. Павлова оказала медицинскую помощь нескольким сотням человек из гражданского населения.

После возвращения из-за линии фронта была направлена на лечение в госпиталь, перенесла нефрит.

После окончания войны - защитила докторскую диссертацию в Академии медицинских наук СССР, стала доктором медицинских наук и вернулась в Болгарию.

В 1945 - 1947 годы работала врачом в Софии.

Получила известность как основоположник научной школы истории медицины в Болгарии, автор свыше 150 научных трудов.

В 1961 году стала председателем Общества историков медицины НРБ. В 1966 году возглавила кафедру истории Медицинской академии НРБ и секцию историков науки исторического института Болгарской академии наук.

Являлась главным редактором альманаха "Асклепий" - международного ежегодника социалистических стран по вопросам истории и теории медицины.

Участвовала в работе 30 международных научных конгрессов. На XVII Международном конгрессе по истории медицины В. Павлова была избрана в руководство Международной ассоциации историков медицины.

Являлась организатором и руководителем XXVI Международного конгресса по истории медицины (прошедшем в августе 1978 года в Пловдиве).

Являлась организатором 1-го Национального конгресса по истории медицины (который состоялся в 1981 году в Шумене).

Скончалась в 2003 году.

Семья

Муж И. Ю. Давыдов (1917 - 1996) - гражданин СССР, выпускник 2-го Московского медицинского института, участник Великой Отечественной войны, вышел в отставку в звании полковника медицинской службы. Дочь Победа. Сын Асен.

Государственные награды

• медаль «Партизану Отечественной войны» I степени (29 июня 1944)
• орден Красной Звезды
• Герой Социалистического Труда (НРБ)
• орден «Георгий Димитров»

Работы

• Асклепий: болгаро-советский ежегодник истории и теории медицины / ред. В. Павлова, Б. Д. Петров. том 1. София, "Медицина и физкультура", 1970 - 327 стр., илл.
• Асклепий: болгаро-советский ежегодник истории и теории медицины / ред. В. Павлова, Б. Д. Петров. том 2. София, "Медицина и физкультура", 1972 - 309 стр.
• Асклепий: международный ежегодник истории и теории медицины социалистических стран / ред. В. Павлова. том 4. София, "Медицина и физкультура", 1978 - 197 стр.
• В. Павлова. Новото в науката от опита на Освободителната война 1877-1878 г. София, 1995.  (болг.)

Дополнительная информация

• дневник Веры Павловой, который она вела в 1943-1944 гг. в отряде Д. Н. Медведева, после войны стал экспонатом Военно-исторического музея в Софии
• материалы о партизанах отряда "Победители" (в том числе, о Вере Павловой) представлены в экспозиции музея боевой славы имени Н. И. Кузнецова, открытом в 1968 году в школе № 17 (микрорайон Нефтяник города Ишимбай)

См. также

• Мицов, Здравко

Литература и источники

• М. Апостолов, П. Иванова. 100 години от рождението на проф. д-р Вера Павлова // "Асклепий. Международно списание по история и философия на медицината", № VII, 2013. стр. 171-172  (болг.)

Отрывок, характеризующий Павлова, Вера Тодоровна

– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.


Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?