Болгарская академия наук
Болгарская академия наук (БАН) | |
Здание БАН на логотипе БАН | |
Главное здание БАН | |
Международное название |
Bulgarian Academy of Sciences |
---|---|
Прежние названия |
Болгарское литературное общество |
Год основания |
1869 |
Тип |
национальная академия наук |
Председатель | |
Расположение | |
Юридический адрес |
ул. "15 ноември" №1, София, 1040 |
Сайт |
[www.bas.bg www.bas.bg] |
Болгарская академия наук на Викискладе |
Болга́рская акаде́мия нау́к (болг. Българска академия на науките, БАН) — национальная академия Болгарии.
Основана в 1869 году эмигрантами как Болгарское литературное общество (болг. Българско книжовно дружество) в Румынии (Брэила). Первый председатель — профессор Харьковского университета, историк и филолог Марин Дринов (1838—1906). В 1878 году, вскоре после провозглашения независимости Болгарии, общество переехало в Софию, а в 1893 году получило своё здание — рядом со зданием парламента страны. В 1893—1898 годах председателем общества был митрополит Климент Тырновский, как писатель известный под своим мирским именем (Васил Друмев).
С 1911 года — Болгарская академия наук, в 1940—1947 — Болгарская академия наук и искусств. Первый председатель БАН — Иван Гешов.
9 отделений: математическое, физическое, химическое, биологическое, наук о Земле, инженерное, гуманитарное, социальных наук. Около 50 институтов (среди прочих, археологический, известный своим музеем).
Содержание
Председатели
- Марин Дринов (1869—1882)
- Васил Стоянов (1882—1884)
- Марин Дринов (1884—1894)
- Василь Друмев (1894—1898)
- Иван Гешов (1898—1924)
- Любомир Милетич (1926—1937)
- Богдан Филов (1937—1944)
- Димитр Михалчев (1944—1947)
- Тодор Павлов (1947—1962)
- Любомир Крыстанов (1962—1968)
- Ангел Балевский (1968—1988)
- Благовест Сендов (1988—1991)
- Йордан Малиновский (1991—1996)
- Иван Юхновский (1996—2008)
- Никола Саботинов (2008—2012)
- Стефан Додунеков (2012)
- Стефан Воденичаров (2012—н.в.)[1].
Издания
С 1948 года печатается периодическое издание Академии Доклады Болгарской академии наук («Доклади на Българската академия на науките» или «Доклади на БАН»)
- международное название — «Proceeding of the Bulgarian Academy of Sciences», или «Comptes rendus de l’Académie bulgare des Sciences»
- международное стандартное сокращение — C. R. Acad. Bulg. Sci.
См. также
Напишите отзыв о статье "Болгарская академия наук"
Примечания
- ↑ [www.bas.bg/cgi-bin/e-cms/vis/vis.pl?s=001&p=0079&n=001386&g= Акад. Стефан Воденичаров е новият председател на Българската академия на науките] (3 декабря 2012).
Отрывок, характеризующий Болгарская академия наук
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.