Памятник жертвам коммунизма
| Памятник | |
Памятник жертвам коммунизма
Victims of Communism Memorial | |
| |
| Страна | США |
| Город | Вашингтон |
| Строительство | 2006—2007 годы |
Па́мятник же́ртвам коммуни́зма (англ. Victims of Communism Memorial) — мемориал в Вашингтоне (США) на пересечении Массачусетс-авеню и G-стрит в двух кварталах от железнодорожного вокзала и на расстоянии видимости от Капитолия.
Мемориал призван, по замыслу его создателей,…увековечить память более ста миллионов жертв коммунизма, славу тех, кто успешно противостоял коммунистической тирании, рассказать нынешним и будущим поколениям о преступлениях коммунизма против человечества, и отблагодарить тех, кто помог выиграть Холодную войну[1].
История создания
Законопроект о постройке памятника был предложен конгрессменом-республиканцем Даной Рорабахером и сенаторами Клэйборном Пеллом и Джесси Хелмсом и единогласно принят 17 декабря 1993 года как закон 103—199 раздел 905[1]. В ноябре 2005 комиссия планирования Капитолия одобрила проект памятника. Он представляет собой трёхметровую бронзовую копию статуи «Богини демократии», построенной из папье-маше китайскими студентами во время событий на площади Тяньаньмэнь 1989 года, которая, в свою очередь, представляла собой грубую копию Статуи Свободы. Строительство началось в сентябре 2006 года.
Церемония открытия
12 июня 2007 года, в 20-ю годовщину речи Рональда Рейгана в Берлине, призывавшего к демонтажу Берлинской стены («снесите эту стену»), памятник был открыт. На церемонии присутствовали президент США Джордж Буш, вьетнамский поэт Нгуен Ти Тхьен, проведший в коммунистических тюрьмах 27 лет, китайский диссидент У Хунда, находившийся в китайских лагерях 19 лет, и другие диссиденты и антикоммунисты.[2]
Во время своей речи при открытии памятника Джордж Буш сказал:
Общее число жертв во имя коммунистической идеи ошеломляет. Оно столь велико, что точный подсчёт невозможен. По некоторым оценкам, коммунизм унёс жизни десятков миллионов людей в Китае и Советском Союзе, миллионов людей в Северной Корее, Камбодже, Африке, Афганистане, Вьетнаме, Восточной Европе и других частях земного шара. За этими цифрами стоят судьбы людей, со своими семьями и мечтами, чьи жизни были прерваны теми, кто стремился к тоталитарной власти. Некоторые из них хорошо известны. Среди них шведский дипломат Рауль Валленберг, который спас от нацистов сто тысяч евреев, но был арестован по приказу Сталина и брошен в Москве в тюрьму на Лубянке, где бесследно исчез. Среди них польский священник Ежи Попелушко, который скрывал в своей церкви активистов «Солидарности» и был похищен, избит и утоплен тайной полицией. Смерти этих людей часто вспоминают — и за ними стоят ещё миллионы неизвестных, убитых жестокой рукой коммунизма. Среди них невинные украинцы, уморенные голодом во время сталинского великого голода, русские, убитые во время сталинских репрессий, литовцы, латыши и эстонцы, погруженные на повозки для скота и депортированные в арктические лагеря смерти советского коммунизма. Среди них китайцы, убитые в годы Большого скачка и Культурной революции, камбоджийцы, погибшие от репрессий режима Пол Пота, граждане Восточной Германии, застреленные при попытке перебраться через Берлинскую стену в стремлении к свободе, поляки, расстрелянные в Катынском лесу, эфиопы, перерезанные во время красного террора, индейцы мискито, убитые сандинистской диктатурой Никарагуа, и беженцы с Кубы, утонувшие, пытаясь бежать от тирании. Мы никогда не узнаем имён всех, кто погиб, но в этом священном месте неизвестные жертвы коммунизма будут освящены для истории, и их всегда будут помнить.[3]
Реакция оппонентов
В последовавшей реакции на установку памятника противники данного решения раскритиковали американские власти, по чьей инициативе был возведен монумент.
В частности, лидер КПРФ Г. А. Зюганов отказал американской администрации в моральном праве на критику:Сколько бы американский президент не открывал памятников, это не смоет с его рук кровь убитых мирных жителей в Ираке, Афганистане и Сомали, а также сербов в Косово. А американский концлагерь в Гуантанамо, равно как и тайные тюрьмы ЦРУ в Восточной Европе навсегда останутся в чёрном списке злодеяний глобализаторов. Именно насаждаемая США и г-ном Бушем система ограбления «золотым миллиардом» всего остального мира виновна в том, что от голода страдает почти миллиард человек, а ежедневно от недоедания умирает 17 тыс. детей. Сбрасывая социальные и экологические издержки глобального капитализма на всё человечество, США и их союзники виновны в неисчислимых бедствиях народов планеты.Пресс-секретарь китайского МИД Кинь Ган заявил:
Некоторые политические силы в США, исходя из менталитета холодной войны и политической конъюнктуры, подстрекают к противостоянию между различными идеологиями и социальными строями.[4]
См. также
Напишите отзыв о статье "Памятник жертвам коммунизма"
Примечания
- ↑ 1 2 [victimsofcommunism.org/about/ Act of Congress to build a memorial in Washington, DC. Legislative History.] «Victims of Communism Memorial Foundation» (англ.)
- ↑ [victimsofcommunism.org/ President Bush dedicates Memorial to 100 million victims; Lantos, Rohrabacher deliver remarks] «Victims of Communism Memorial Foundation» (англ.)
- ↑ [georgewbush-whitehouse.archives.gov/news/releases/2007/06/20070612-2.html President Bush Attends Dedication of Victims of Communism Memorial] (англ.)
- ↑ [www.newsru.com/world/14jun2007/obidki_commi_print.html Китай протестует против открытия в США мемориала жертвам коммунизма]
Отрывок, характеризующий Памятник жертвам коммунизма
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.
Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.
Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
