Педро II (король Арагона)
| Педро II Католик исп. Pedro II el Católico кат. Pere el Catòlic<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Педро II Арагонский (портрет работы Мануэля Агирре-и-Монсальбе, 1885)</td></tr> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1196 — 1213 | |||
| Предшественник: | Альфонс II Целомудренный | ||
| Преемник: | Хайме I Завоеватель | ||
| Рождение: | 1174[1] или 1176[2] Монблан[1] или Уэска[2] | ||
| Смерть: | 12 сентября 1213 Мюре | ||
| Род: |  Барселонский дом
| ||
| Отец: | Альфонсо II Целомудренный | ||
| Мать: | Санча Кастильская | ||
| Супруга: | Мария де Монпелье | ||
| Дети: | сын: Хайме I Завоеватель дочь: Санча | ||
Педро II Католик (исп. Pedro II el Católico, кат. Pere el Catòlic; 1174, Монблан[1] или 1176, Уэска[2] — 12 сентября 1213, битва при Мюре) — король Арагона, граф Барселоны, Жероны, Осона, Безалу, Сердани и Руссильона, Палларса и Рибагорсы с 1196 года, сеньор Монпелье с 1204 года, первый вассал римского папы среди арагонских королей, активный борец с маврами и участник событий альбигойского крестового похода.
Содержание
Родители и начало царствования
Отцом Педро был Альфонсо II, сын графа Барселонского (он первоначально носил имя Раймон Беренгер), первый общий монарх Арагона и Каталонии и основатель Барселонской династии арагонских королей, матерью — Санча Кастильская (1154—1208), дочь короля Кастилии Альфонсо VII.
Педро II вступил на престол при весьма критических обстоятельствах в 1196 году после смерти отца. Расширение арагонско-каталонских владений на территории Южной Франции, где беспорядки были постоянными, чрезвычайно осложняло политическую обстановку. В 1197 году он издал закон против еретиков, предписывавший им покинуть королевство (кроме города Барселоны) под страхом сожжения на костре.
В 1200 году Педро II заключил союз с королём Кастилии Альфонсо VIII и королём Леона Альфонсо IX против Наварры; напав на последнюю, союзники отобрали у неё ряд территорий.
Вассальная присяга римскому папе
4 февраля 1204 года Педро Арагонский по собственной инициативе принёс в Риме вассальную присягу папе Иннокентию III. Папа римский короновал его и посвятил в рыцари; тем самым королевство Арагона и Каталонии оказалось в вассальной зависимости от пап. Педро II обязался выплачивать ежегодную дань Святому престолу, вести борьбу за изгнание мавров с Пиренейского полуострова —- Реконкисту и бороться с еретиками. За это он получил титул «защитник веры» (difensore della Fede) и прозвище Католик.
Точно не известны подлинные мотивы, побудившие Педро пойти на такое новшество, шедшее вразрез с обычаями Арагонского королевства и Барселонского графства. Очевидным или официальным, как мы сказали бы теперь, мотивом было, по-видимому, стремление получить поддержку папы и помощь генуэзцев и пизанцев — обладателей больших флотов — для завоевания Балеарских островов. Также вполне вероятно, что Педро II, опираясь на поддержку папы, желал разрешить угодным для него образом политические проблемы, связанные с южнофранцузскими территориями. Там же в Риме он договорился о помолвке воспитанника папы римского Фридриха Гогенштауфена, римского короля и короля Сицилии (будущего императора Фридриха II), со своей сестрой Констанцией Арагонской. Ряд представителей арагонской знати и городов выразил недовольство этой присягой, но король не уступил их давлению.
Брак
В том же 1204 году Педро II вступил в брак с Марией де Монпелье, дочерью Гильома VIII, сеньора Монпелье. Тем самым Педро присоединил к Каталонии феод Монпелье[3]. От этого союза родилось двое детей — Санча (1205—1206) и Хайме (1208—1276), который унаследует престол и войдет в историю как Хайме I Завоеватель. Но король обращался с женой так дурно, что она поехала в Рим жаловаться на него. Тем временем он потребовал развода, но в 1213 году Мария де Монпелье умерла в Риме; ходили слухи, что Педро подослал к ней отравителей.
Участие в сражении при Лас-Навас-де-Толоса
В 1212 году папа римский Иннокентий III объявил на Пиренейском полуострове крестовый поход против мавров — в данном случае династии Альмохадов, владевших многими землями на полуострове. Поход возглавил кастильский король Альфонс VIII, его поддержали короли Арагона, Леона, Португалии и Наварры, магистры рыцарских орденов и многочисленные рыцари как из Испании, так и из Южной Франции.
Сражение состоялось 16 июля 1212 года. Педро II, приведший 3000 рыцарей и отряд арбалетчиков, командовал в нём левым крылом крестоносцев. В результате битвы халиф Альмохадов Якуб ан-Насир потерпел сокрушительное поражение. Битва при Лас-Навас-де-Толоса стала важнейшим этапом Реконкисты.
Педро II и Альбигойский крестовый поход
В 1209 году тот же папа объявил крестовый поход против еретиков Южной Франции — альбигойцев и их покровителей, в том числе графа Раймунда VI Тулузского, приходившегося зятем Педро II в качестве мужа его сестры Элеоноры. У Педро были и другие интересы в Южной Франции, а также ряд вассалов. Сначала он держал нейтралитет по отношению к крестоносцам; когда они подступили к Каркассону, он попытался вступиться за укрывшегося там своего вассала — виконта Раймунда-Рожера Транкавеля, но ничего не добился. В 1211 году он даже принял от предводителя крестоносцев Симона де Монфора вассальную клятву за виконтство Каркассон, отнятое у Транкавеля. Он пообещал женить своего сына Хайме на дочери Монфора Амиции и в подтверждение этого отдал последнему сына в заложники. Но в 1212 году, после похода на мавров, он по просьбе Раймунда VI и горожан взял под своё покровительство Тулузу. В начале 1213 года он заступался за феодалов Лангедока перед церковным собором, созванным в Лаворе, но безуспешно. И тогда Педро II поднял оружие в их защиту.
12 сентября 1213 года под замком Мюре, осажденным арагонцами в союзе с отрядами графов Фуа и Тулузы, состоялось сражение между войсками Педро II и Симона де Монфора. Крестоносцы победили; сам король Педро погиб в бою.
Напишите отзыв о статье "Педро II (король Арагона)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Badia i Batalla, F.; Guia turística de Montblanc, Montblanc, 1992, pàg. 22
- ↑ 1 2 3 Ubieto Arteta, A.; Creación y desarrollo de la Corona de Aragón, Saragossa, Anubar (Historia de Aragón), 1987, pàgs. 187—188
- ↑ Предыстория этого брака и тогдашняя ситуация в Монпелье описаны в книге: Люшер, Ашиль. Французское общество времён Филиппа-Августа. СПб.: Евразия, 1999. ISBN 5-8071-0023-9. С. 337—339.
Ссылки
- [fmg.ac/Projects/MedLands/ARAGON%20&%20CATALONIA.htm Foundation for Medieval Genealogy. Medieval Lands. Iberia. Kings of Aragon]
Библиография
- Альтамира-и-Кревеа, Рафаэль. История средневековой Испании. СПб.: Евразия, 2003. ISBN 5-8071-0128-6
- Люшер, Ашиль. Иннокентий III и альбигойский крестовый поход. СПб.: Евразия, 2003. ISBN 5-8071-0137-5
- Ventura i Subirats, Jordi. Pere el Catòlic i Simó de Montfort. Barcelona: Aedos, 1960. (Biblioteca biográfica catalana. Serie dels Reis Catalans; 24).
Отрывок, характеризующий Педро II (король Арагона)
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
