Раймунд VI (граф Тулузы)

Раймунд VI Тулузский фр. Raymond VI de Toulouse<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Раймунд VI сообщает городу Тулузе в 1218 году о смерти Симона де Монфора и подтверждает свободы, дарованные городу его предками. Статуя работы Ж.-Ж. Лабатю (1894) в зале Капитолия, Тулуза</td></tr>
граф Тулузы
декабрь 1194 — 2 августа 1222
Предшественник:	Раймунд V Тулузский
Преемник:	Раймунд VII
герцог Нарбонны
декабрь 1194 — 2 августа 1222
Предшественник:	Раймунд V Тулузский
Преемник:	Раймунд VII
Рождение:	27 октября 1156(1156-10-27) Сен-Жиль (деп. Гар)
Смерть:	2 августа 1222) Тулуза
Род:	Раймондины (Тулузский дом)
Отец:	Раймунд V Тулузский
Мать:	Констанция Французская

Раймунд VI (VIII) (27 октября 1156 — 2 августа 1222), граф Мельгея (1173—1190). как Раймунд IV, граф Тулузы, Сен-Жиля, Нарбонны, маркиз Готии и Прованса с 1194 года, был одним из крупнейших феодалов Лангедока в Южной Франции и одним из главных действующих лиц эпопеи, связанной с Альбигойским крестовым походом, с которого начался закат самобытной культуры Лангедока.

Биография

Родители и первые браки

Раймунд VI был сыном Раймунда V, графа Тулузы, и Констанции Французской, дочери короля Франции Людовика VI. Он приходился правнуком Раймунду IV де Сен-Жилю, герою первого крестового похода. Женившись в 1172 году первым браком на Эрмессинде де Пеле, он получил в приданое графство Мельгей, сюзереном которого был Святой престол; в 1211 году папа Иннокентий III отобрал эту землю. После смерти Эрмессинды в 1176 году он в 1180 году женился на Беатрисе де Безье, дочери Раймунда I Транкавеля, виконта Безье.

Раймунд VI и английский королевский дом

В 1192 году, когда английский король Ричард I Львиное Сердце, только что женившийся на Кипре на Беренгарии Наваррской, возвращался в Европу, его корабли разметало бурей. Ричард оказался на берегу Адриатического моря и потом попал в плен к императору, а Беренгария высадилась в Лангедоке, где её с почестями принял Раймунд V и его сын, будущий Раймунд VI. Последний, влюбившись в придворную даму Беренгарии — Бургонь де Лузиньян, дочь Амори де Лузиньяна, который в 1194 году стал королём Кипра, развёлся с Беатрисой и женился на Бургони, что позже привело к трениям в отношениях с родом Транкавелей.

В 1194 году Раймунд V умер, и его сын унаследовал его владения и титулы как Раймунд VI. Ричард Львиное Сердце, освободившись из плена и вступив в конфликт с королём Франции Филиппом II Августом, номинальным сеньором Раймунда, счёл нужным заключить союз с графом Тулузы, предложив ему в жёны свою сестру Иоанну Английскую, вдову короля Сицилии Вильгельма II, на которой Раймунд и женился в 1196 г, разведясь с Бургонью. Но в союз с англичанами он так и не вступил — Филипп Август удержал его, передав ему город Фижак.

Вассалы Раймунда VI

В качестве графа Тулузского Раймунд был сюзереном графов Арманьяка, Комменжа, Фуа, а также виконтов Безье, Монпелье, Нима, Греза и Родез. В 1196 году он подвергся отлучению за преследование монахов аббатства Сен-Жиль, но в 1198 году отлучение было снято.

В 1199 год у умерла Иоанна Английская, и в 1203 году Раймунд VI женился на Элеоноре Арагонской, дочери короля Арагона Альфонса II.

Раймунд VI и Альбигойский крестовый поход

В правление Раймунда большинство населения в Лангедоке исповедовало религию катаров, называвшихся здесь альбигойцами. Местная знать и лично граф во многом симпатизировали катарам. Однако этого очень не одобрял Святой престол. Особенно рьяным противником катаров был Иннокентий III, ставший папой с 1198 года. Он отлучил Раймунда, после чего граф обещал прекратить покровительство катарам, был прощён, но обещания не сдержал. Последней каплей стала гибель в 1208 году папского легата Пьера де Кастельно от руки графского служащего. Хоть причастность самого графа к этому преступлению доказана не была, это уже никого не интересовало. В 1208 году папа снова отлучил Раймунда и призвал к походу на его земли, вошедшему в историю как Альбигойский крестовый поход. Раймунд VI, не решившись поднять оружие в защиту катарской церкви и не до конца уверенный в своих вассалах, сопротивления не оказал. В июне 1209 году он согласился пройти в Сен-Жиле унизительную церемонию публичного покаяния. Там же он обещал передать папе семь замков и выполнить все его требования. Поначалу он даже лично примкнул к крестоносцам, но вскоре вошёл в конфликт с папскими легатами Арнольдом Амальриком и Милоном из-за их слишком жестоких, на его взгляд, требований к Тулузе. Легаты отлучили его; папа снял отлучение после того, как граф лично приехал в Рим, но продолжавшиеся провокации со стороны легатов вынудили Раймунда в 1211 году пойти на открытый разрыв с католическим лагерем.

Раймунд VI возглавил оборону Тулузы и смог выдержать первую осаду. Потом он обратился за помощью к брату жены, королю Арагона Педро II. Тот пришёл и взял город под своё покровительство, но в 1213 году потерпел от крестоносцев поражение в битве при Мюре. После этого Раймунду с сыном осталось только бежать в Англию, ко двору Иоанна Безземельного. В 1214 году он официально покорился папе. В 1215 году Четвёртый Латеранский собор, на котором он присутствовал, лишил его прав на все земли, оставив только маркизат Прованс его сыну, будущему Раймунду VII.

В 1216 году Лангедок восстал против северных захватчиков. Раймунд VI с сыном высадились в Марселе, где их приняли с восторгом, после чего младший Раймунд взял Бокер, а старший отправился за помощью в Арагон. В 1217 году он торжественно въехал в восставшую Тулузу. Там он, оставаясь под отлучением, и прожил до своей смерти после недолгой болезни в 1222 году.

Браки и дети

1-я жена: с 1172 года Эрмессинда де Пеле, графиня де Мельгёй (умерла в 1176 году)

2-я жена: с 1180 года (развод в 1193 году) Беатриса де Безье, дочь Раймунда I Транкавеля, виконта Безье. Дети:

• Констанция (1180–1260); 1-й муж: с 1195 года Санчо VII, король Наварры; 2-й муж: Пьер V де Бермон, сеньор Андюза

3-я жена: с 1193 года (развод в 1196 году) Бургонь де Лузиньян, дочь Амори де Лузиньяна

4-я жена: с 1196 года Иоанна Английская, дочь короля Англии Генриха II Плантагенета, вдова короля Сицилии Вильгельма II (умерла в 1199 году). Дети:

• Раймунд VII, граф Тулузы
• Ричард, (умер в 1199 году)

5-я жена: с 1200 года (развод в 1202/1203 году): «Кипрская девица» (La Damsel de Chypre), дочь Исаака Дуки Комнина, императора Кипра

6-я жена: с 1203 года Элеонора (Леонора) Арагонская, дочь Альфонса II, короля Арагона

Внебрачные дети:

• Бертран (1198–1249), первый виконт Брюникеля
• Гильеметта, дама де Монлор и де Сен-Жори
• Раймонда, монахиня в Леспинассе

Ссылки

• В этой статье частично использован материал французской статьи Википедии [fr.wikipedia.org/wiki/Raymond_VI_de_Toulouse Raymond VI de Toulouse]
• [web.genealogie.free.fr/Les_dynasties/Les_dynasties_celebres/France/Dynastie_de_Toulouse_ou_Raimondine.htm Web.genealogie. Le site de la généalogie historique. Les dynasties célébres. Dynastie de Toulouse ou Raimondine]
• [fmg.ac/Projects/MedLands/TOULOUSE.htm#RaymondVIdied1222B Foundation for Medieval Genealogy. Medieval Lands. France. South West France. Nobility of Toulouse]

Библиография

• Мадоль, Жак. Альбигойская драма и судьбы Франции. СПб.: Евразия, 2000. ISBN 5-8071-0037-9
• Люшер, Ашиль. Иннокентий III и альбигойский крестовый поход. СПб.: Евразия, 2003. ISBN 5-8071-0137-5

Отрывок, характеризующий Раймунд VI (граф Тулузы)

Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.