Пешхой (тайп)
Поделись знанием:
К:Википедия:Страницы на КУЛ (тип: не указан)
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
 |
Эта страница требует существенной переработки. Возможно, её необходимо викифицировать, дополнить или переписать.
Пояснение причин и обсуждение — на странице Википедия:К улучшению/12 сентября 2015. |
| Пешхой самоназв. — чеч. Пешхой | |
| Этноиерархия | |
|---|---|
| Раса | |
| Тип расы | |
| Общие данные | |
| Религия | |
| В составе | |
| Современное расселение | |
| Историческое расселение | |
|
Северный Кавказ: | |
Пешхой (чеч. Пешхой) — чеченский тейп. Тейп не входит ни в один из тукхумов.
У тейпа есть своя священная гора — Пешхой-Лам, расположенная в Галанчожском районе Чеченской Республики.
Расселение и численность
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 15 июня 2016 года. |
Пешхоевцы проживают во многих населённых пунктах Чеченской Республики: городах Грозный, Гудермес, Аргун, Урус-Мартан (пешхоевцы — одни из его основателей, сейчас там есть большой Пешхой-юкъ); села Шалажи, Малый Херсеной, Гехи-Чу, Гехи, Рошни-Чу, Танги-Чу, Гой-Чу, Валерик, Ачхой-Мартан, Борзой, Толстой-Юрт (Дойкар-Оьвла), Цоцин-Юрт, Ойсхар, Алды, Алхан-Кала, Шаами-Юрт, Правобережное, Комсомольское, Кень-Юрт, Бено-Юрт, Катыр-Юрт.
Пешхоевцы живут также и в соседних республиках: Ингушетии (Али-Юрт, Пседах) и Дагестане (Пешхой-Отар, Янги-Юрт), а также в Грузии — Дуиси. Отдельные семьи проживают в Москве и других российских регионах и за рубежом.
По одной из версий, от тейпа Пешхой произошли проживающие в Грузии пшавы.
Пешхоевцы делятся на некъи (семьи), такие как: Бец1и-Некъе, Тепси-некъи, Ризавди-некъи, Хьонки-некъи, Х1имк-некъи и другие.
Пешхой является многолюдным тейпом, численность которого оценивается в 25-30 тысяч человек.
История
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 15 июня 2016 года. |
Представители тейпа исходят из основной версии, что предки пешхоевцев вместе с другими нахскими племенами переселились на территорию Северного Кавказа из Малой Азии (Шема — современная территория Сирии) и по прибытии обосновались в Нашахе в местечке Пхьерит1и. Это возвышенность с трех сторон защищена крутыми обрывами и прекрасно подходила для зашиты от врагов.
Пешхоевцы были одними из первых переселенцев из Нашха в Ичкерию, а затем в долины Ярык-су и Акташ.
Об этом повествует легенда, которая была опубликована в XIX веке:«Где-то в стороне Баш-лам (Казбека, ред. Аккилам) есть горы, из которых вытекают реки Асса, Фортанга и Гехи. Эти горы называются Аки-лам(ред. Дарьял, Джейрах), там некогда жили предки чеченцев — лам-кристи (то есть христиане). Эта местность — колыбель чеченцев. Четырнадцать поколений назад часть лам-кристов вышла оттуда и двинулась на восток по причине того, что на их родине от многолюдства им жить стало тесно. Они прошли мимо рек Аргуна и Аксая, но эти реки им не понравились, наконец, они пришли в место, где ныне стоит аул Юрт-аух. Первыми поселенцами здесь были фамилии Парчхой (Пешхой) и Цечёй (Ц1ечой). Когда они прибыли сюда, в этих местах стоял только один хутор Анди. Других поселений не было».Однако, там они не задержались надолго и далее перебрались в Нашах (Западная Чечня, на границе с Ингушетией. Район озера Галанчож-Ами на высоте 1530 метров над уровнем моря).
Нашах считается родиной всех «чистых» чеченских тейпов. По преданиям, здесь в башне Моцарой у предков чеченцев имелся бронзовый котёл, на котором были выгравированы названия более чем 20 изначальных тейпов (в том числе Пешхой).
Там они обжились на горе Пяшха в долине Ч1адан-аре. Уже на более поздних этапах пешхоевцы начали переселяться на равнину, основав в том числе село Урус-Мартан, и в целом обосновались на равнинной территории от рек Гехи и Мартан до реки Сунжа.
Интересно, что помимо основной горы у Пешхой есть ещё девять:
- ЖIаьга-лам (гора Жяга) — граничит на юго-западе с Нашха. Вероятно обозначает жIаьрга — то есть крестовый. Если догадки близки к истине, то Ж1аьга-лам должен быть ЖIаьрга-лам, то есть Крестовая гора.
- Iондишкара лам (Ондишкара лам) «гора Ондишкара» — на юго-западе граничит с обществом Мулкъа, 2327 м над уровнем моря.
- Семалта лам (Семалта лам) «гора Семалта» — граничит с обществом Мулкъа (на юге), высота 2248 м над ур. м.
- Вармие лам (Вармие лам) «гора Вармие» — на северной стороне Пешха, высота 1789м (над ур.м.).
- Паш лам (Паш-лам) «Гора Паш» — на северной стороне Пешха. Вероятно, от тюрк. Паш — головной, вершина, исток, плоскогорье.
- КIайчу юххие (Кайчу юххие) — гора на северо-западе Пешха, высота 2146м (над.ур.м.). Граничит с Нашха.
- ЛаьIдин-лам (Ляъдин лам) — граничит с территорией Хьорсана (Шьуйта).
- ДаIчина (Даъчина) — гора на северо-востоке Пешха.
- Шина бIов юккъе (Шина бов юккие) «Середина двух башен» — на юго-западе гора граничит с Нашха.
Пешхойские горы отличаются тем, что там больше лесов, пастбищ и мест для покоса, в отличие от прилегающих соседних гор. И во все времена, пешхойцы делились с соседями лесом, пастбищами и местами для покоса. Соседи, которые пользовались природными ресурсами пешхойцев, делая заготовку для себя, например дрова или сено, оставляли одну треть на нужды пешхойцев.
Известные люди из тейпа Пешхой
- Димаев Умар Димаевич — известный чеченский музыкант и композитор, Народный артист Чечено-Ингушской АССР, отец известного музыканта и композитора Али Димаева.
- Автурханов Умар Джунитович — чеченский и российский государственный и политический деятель, руководитель антидудаевской оппозиции в Чечне. Заместитель директора Федеральной службы налоговой полиции России (1996—1999), генерал-майор налоговой полиции.
- Димаев Али Умарович — чеченский музыкант и композитор, основатель и бессменный руководитель первой чеченской рок-группы «Зама» («Время»), дипломант XII Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве (1985 год), Лауреат Премии Ленинского комсомола Чечено-Ингушской АССР (1986 год), дипломант V Международного фестиваля «Ярославские гуляния» (2000 год), Народный артист Чеченской Республики (2001 год) и Республики Ингушетия (2001 год).
- Пешхоев Саид-Селим Саламбекович (Сулумбекович) — российский контрразведчик, генерал-майор ФСБ.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Пешхой (тайп)"
Отрывок, характеризующий Пешхой (тайп)
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
