Список жертв трагедии Чёрного января
Поделись знанием:
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?
Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»
Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.
Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.
После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
В данном списке представлено 138 человек, ставшие жертвами трагедии Чёрного января, большинство из которых погибли 20 января 1990 года. Большинство погибших во время операции советских войск в столице Азербайджанской ССР были похоронены на Аллее Шахидов. Несколько лиц пропали без вести, были убиты или похоронены в других местах.
Содержание
Список
| <center> Дата рождения | <center> Род занятий | <center> Обстоятельства гибели | |
|---|---|---|---|
| <center>Аллахвердиев, Ильхам Аждар оглы | <center>1962 | <center>Работник судоремонтного завода | <center> Застрелен. |
| <center>Аллахвердиев, Нариман Амир оглы | <center>1939 | <center> Дворник | <center> Умер в результате душевного потрясения. |
| <center>Аллахвердиева, Фариза Чобан кызы | <center>1970 | <center> Студентка | <center> Покончила с собой, не вынеся смерти мужа. |
| <center>Аббасова, Фарида Нариман кызы | <center>1952 | <center>Застрелена на балконе своего дома. | |
| <center>Аббасов, Зохраб Гейдарали оглы[1] | <center>1970 | <center>Зверски избит на площади 11-й Красной Армии. | |
| <center>Аббасов, Сабир Рзагулу оглы[2] | <center>1968 | <center>Работник в аэропорту «Бина» | <center>Застрелен, скончался в больнице. |
| <center>Абдуев, Тариель Орудж оглы | <center>1949 | <center>Рабочий | <center>Погиб на площади 11-й Красной Армии. Машина, везшая его в больницу, попала под обстрел и перевернулась. |
| <center>Абдуллаев, Захид Абдулла оглы | <center>1959 | <center>Рабочий | <center>Застрелен в голову при обстреле автобуса |
| <center>Абдуллаев, Тариель Хаджибала оглы | <center>1965 | <center>Рабочий, член «Народного фронта» | <center>Арестован в Ленкорани. При отправке в Баку задушен военными в вертолёте. |
| <center>Абдуллаев, Эйюб Махмуд оглы | <center>1967 | <center>Рабочий | <center>Убит в гостинице «Нахичевань». |
| <center>Абильгасанов, Ильгар Юсиф оглы | <center>1967 | <center>Сержант милиции | <center>Был остановлен на улице для предъявления документов. Был расстрелян, потянувшись за документами. |
| <center>Абульфатов, Мирджамал Мирсалех оглы | <center>1958 | <center>Вышел на шум стрельбы, помогал раненым, и был ранен. Скончался по дороге в больницу. | |
| <center>Агавердиев, Аслан Аликрам оглы | <center>1952 | <center>Продавец | <center>Скончался от многочисленных ранений в брюшную полость. |
| <center>Агагусейнов, Агагасан Яры оглы | <center>1957 | <center>Рабочий | <center>Был расстрелян, пытаясь помочь раненным |
| <center>Агагусейнов, Нуреддин Аслан оглы | <center>1951 | <center>Повар | <center>Застрелен в собственной машине, когда возвращался домой. |
| <center>Азизов, Габиль Комунар оглы | <center>1968 | <center>Студент Азербайджанского экономического института | <center>Услышав стрельбу, вместе с друзьями отправился к Сальянским казармам. Был найден утром в морге больницы имени Семашко. |
| <center>Алескеров, Заур Расим оглы | <center>1969 | <center>Застрелен в спину на площади 11-й Красной Армии | |
| <center>Алекперов, Азер Насиб оглы | <center>1967 | <center>Студент режиссёрского факультета Азербайджанского государственного университета искусств | |
| <center>Алиев, Аруз Ахмедали оглы | <center>Погиб во время обстрела военными патрулями, проезжая по Московскому проспекту | ||
| <center>Алиев, Байрам Мадат оглы | <center>1950 | <center>Прораб | <center>Умер от огнестрельного ранения, травм тупым орудием, переломов и повреждения внутренних органов и рёбер. |
| <center>Алиев, Забулла Хейрулла оглы | <center>1946 | <center>Шофёр | <center>Застрелен в голову на площади 11-й Красной Армии. |
| <center>Алиев, Захид Байрам оглы | <center>1963 | <center>Убит в результате получения трёх пулевых ранений. | |
| <center>Алиев, Рустам Шахвеляд оглы | <center>1965 | <center>Водитель автобуса | <center>Заслонив автобусом пулемётные очереди, он открыл двери, для раненых. Одна из пуль тяжело ранила Рустама. Несмотря на ранение, на большой скорости он сумел довести этот автобус до больницы, где и скончался. |
| <center>Алиев, Намик Камал оглы | <center>1965 | <center>Повар | |
| <center>Алиев, Халган Юсиф оглы | <center>1969 | <center>Плотник | <center>Застрелен перед заводом, где работал. |
| <center>Алиев, Чингиз Мирзагусейн оглы | <center>1963 | <center>Скончался от полученных ран в 1994 году. | |
| <center>Ализаде, Фаик Абдульгусейн оглы | <center>1953 | <center>Рабочий | <center>Застрелен у станции метро «Гянджлик». Скончался в больнице. |
| <center>Алимов, Рамис Харисович | <center>1958 | <center>Слесарь | <center>Вышел на балкон и, услышав стрельбу на улице и призывы о помощи, спустился на помощь, и был убит. |
| <center>Аллахвердиев, Руслан Кямал оглы | <center>1957 | <center>Застрелен в спину, переехан танком. | |
| <center>Алмамедов, Теймур Яхья оглы | <center>1972 | <center>Студент медицинского института | <center>Ранен в голову 23 января, скончался в больнице. |
| <center>Асадуллаев, Асиф Кямиль оглы | <center>1952 | <center>Инженер | <center>Расстрелян вошедшими в город советскими войсками. |
| <center>Аскеров, Новруз Фаик оглы | <center>1968 | <center>Работал в строительном кооперативе | <center>Услышав, что в городе есть погибшие мирные жители, направился вместе с другом к станции метро «Мешади Азизбеков», где получил смертельные ранения в голову. |
| <center>Атакишиев, Бахруз Тофик оглы | <center>1961 | <center>Рабочий | <center>Был ранен у станции метро «Гянджлик», когда вышел, услышав стрельбу. |
| <center>Атакишиев, Шакир Хандадаш оглы | <center>1960 | <center>Слесарь | <center>Застрелен из проезжающего мимо танка, когда возвращался домой. |
| <center>Ахмедов, Ильгар Гуммет оглы | <center>1965 | <center>Студент Азербайджанского политехнического института | <center>Получил огнестрельное ранение в глаз, когда вместе с друзьями грузил убитых и раненых в машины и отправлял в больницы. |
| <center>Ашрафов, Рахман Исмихан оглы | <center>1955 | <center>Водитель «скорой помощи» | <center>Получил ранение когда он перевозил раненых по дороге в больницу. Скончался через три дня в нейрохирургической больнице. |
| <center>Бабаев, Аловсат Гидаят оглы | <center>1948 | <center>Пропал без вести. | |
| <center>Бабаева, Сурайя Лятиф кызы | <center>1913 | <center>Убита 22 января при обстреле здания, в котором она находилась, из проезжавших танков и бронемашин | |
| <center>Бабаев, Рагим Вагиф оглы | <center>1970 | <center>Студент Азербайджанского института нефти и химии им. М. Азизбекова | <center>Ушел из дома в полночь, услышав стрельбу. Был обнаружен лишь 25 января в морге больницы имени Семашко, куда его, согласно свидетельству врачей, доставили из военного госпиталя. |
| <center>Бабаев, Фуад Явер оглы | <center>1967 | <center>Студент 3-го курса Азербайджанского инженерно-строительного института | <center>Услышав стрельбу и выйдя на улицу, вместе с другими встревоженными людьми отправился на площадь 11-й Красной Армии помогать раненым. По пути был застрелен. |
| <center>Багиров, Балоглан Хабиб оглы | <center>1966 | <center>Ветеринар | <center>Застрелен и раздавлен советским танком 22 января при возвращении домой. |
| <center>Багиров, Тельман Мелик оглы | <center>1960 | <center>Младший сержант милиции | <center>Расстрелян советскими солдатами. |
| <center>Бадалов, Ровшан Сейфулла оглы | <center>1965 | <center>Находясь на мотоцикле 26 января, на котором он следовал из селения Хофтоми в селение Киров Ленкоранского района, был застрелен советскими военными и затем сожжён. | |
| <center>Байрамов, Исабала Али оглы | <center>1967 | <center>Рабочий | <center>Получил смертельное ранение в голову в первые минуты вступления советских войск на площадь 11-й Красной Армии. |
| <center>Бахшалиев, Эльчин Мирза оглы | <center>1965 | <center>Водитель | <center>Застрелен, когда помогал раненым. |
| <center> Бахшиев, Салман Бабахан оглы | <center>1949 | <center>Работал в торговле | <center>26 января, находясь вместе с братом в лесу, был обстрелян из вертолета. Пуля попала в шею. Скончался на месте. |
| <center> Бессантина, Вера Львовна | <center>1973 | <center>Ученица 11 класса средней школы № 258 | Смертельно ранена у себя в квартире. Дом продолжали обстреливать и в квартире начался пожар |
| <center> Богданов, Валерий Закирович | <center>1958 | <center>Лейтенант милиции | <center>В ночь дежурства, машина, в которой находился Валерий, была обстреляна военными и Валерий погиб вместе с лейтенантом Аганазаром Исрафиловым, находящимся с ним на дежурстве. |
| <center> Буньядзаде, Ульви Юсиф оглы | <center>1969 | <center>Студент Азербайджанского педагогического института иностранных языков | <center>Погиб на площади 11-й Красной Армии. |
| <center> Гаджиев, Мубариз Магомед оглы | <center>1952 | <center> | <center>Вышел на крики о помощи и не вернулся. |
| <center> Гаибов, Алескер Юсиф оглы | <center>1966 | <center>Студент Азербайджанского инженерно-строительного института | <center>Оказывая помощь раненым, был ранен и сам. Скончался рано утром 21 января. |
| <center> Гамзаев, Балагусейн Миргазаб оглы | <center>1929 | <center>Водитель | <center>Расстрелян при возвращении домой |
| <center> Гамидов, Иззет Атакиши оглы | <center>1930 | <center>Работал в проектном институте | <center>Застрелен по пути на работу |
| <center>Ганиев, Мирза Рзабала оглы | <center>1958 | <center>Рабочий | <center>Умер 19 февраля от полученных ран |
| <center>Гараев, Ильгар Али оглы | <center>1959 | <center>Работник Бакинского метрополитена | <center>Застрелен |
| <center>Гасанов, Али Худаверди оглы | <center>1957 | <center>Водитель | <center>Ночью, услышав стрельбу, он вышел во двор и не вернулся |
| <center>Гасанов, Мехман Ибрагим оглы | <center>Работал в информационно-вычислительном центре | <center>Погиб на площади 11-й Красной Армии | |
| <center>Гасанов, Музаффар Газанфар оглы | <center>1939 | <center>Водитель | <center>При доставлении раненых в больницы, был избит дубинкой по голове, в результате чего произошло кровоизлияние в мозг |
| <center>Гасанов, Сахиб Насиб оглы | <center>1949 | <center>Продавец | <center>Направляясь на работу на своей машине, на проспекте Строителей был обстрелян солдатами. Пуля попала в лоб. После этого по машине вновь был открыт огонь, а задняя часть её была раздавлена танком. Сам Сахиб получил 8 пулевых ранений. Скончался в больнице имени Семашко |
| <center>Гасымов, Аббас Шамед оглы | <center>1966 | <center> | <center>Скончался от полученных на площади 11-й Красной Армии ран |
| <center>Гасымов, Юсиф Ибрагим оглы | <center>1948 | <center>Рабочий | <center>Расстрелян в своей же машине |
| <center>Гашимов, Исрафил Агабаба оглы | <center>1964 | <center>Продавец | <center>Труп был найден в больнице имени Семашко с пулевым ранением в груди. Предполагается, что трагедия произошла на площади 11-й Красной Армии |
| <center>Гейбуллаев, Эльчин Суяддин оглы | <center>1968 | <center>Работал в строительном управлении | <center>Застрелен на улице |
| <center>Годжаманов, Алиюсиф Билал оглы | <center>1933 | <center>Продавец | <center>Вышел на шум выстрелов и был застрелен |
| <center>Гусейнов, Алимардан Абиль оглы | <center>1962 | <center>Электромонтёр на Азерэлектротерме | <center>Выйдя с работы, сначала был ранен в ногу, потом в грудь. После был избит дубинками (на правой стороне был огромное количество синяков) |
| <center>Гусейнов, Нариман Вели оглы | <center>1975 | <center>Ученик 8 класса | <center>Ночью, услышав стрельбу, вышел на улицу. У Сальянских казарм был ранен автоматной пулей. Был доставлен в больницу имени Семашко. Утром труп Наримана нашли уже морге. В выписке о смерти написано: «Множество пулевых ранений на грудной клетке». |
| <center>Гусейнов, Рахиб Мамед оглы | <center>1939 | <center> | <center>12 февраля ехал в машине, проезжающей мимо кинотеатра «Хазар». Был убит во время обстрела машины. |
| <center>Джаванширов, Илькин Зульгадар оглы | <center>1933 | <center>Таксист | <center>Застрелен, когда возил раненого в больницу. На машине такси осталось 18 пулевых пробоин. Скончался 23 января в больнице имени Семашко. |
| <center> Джафаров, Абульфаз Беюкага оглы | <center>1966 | <center> | <center>На пути из Нефтчалинского района в Баку попал под обстрел. Труп был найден в одном из центральных бакинских моргов. На руке у погибшего не оказалось кольца вместе с пальцем. |
| <center> Дурдыев, Анагелди | <center>1954 | <center> | <center>Признан Низаминским районным судом г. Баку пропавшим без вести с 20 января 1990 года. |
| <center>Ефимов, Борис Васильевич | <center>1945 | <center>Работал на фабрике для слепых | <center>20 января вернулся домой раненым, сообщив, что на улице Ахвердиева военные ударили его штыком, а потом стреляли. В больнице выяснилось, что внутренние органы Бориса полностью повреждены. Скончался на следующий день. |
| <center>Зулалов, Исфандияр Адиль оглы | <center>1963 | <center>Работал в геологическом управлении | <center>Был убит в районе Сальянских казарм. Труп был обезображен до неузнаваемости. Смогли распознать лишь по обуви. |
| <center>Ибрагимов, Ибрагим Исмаил оглы | <center> 1928 | <center>Профессор, доктор наук | <center>24 января вместе с профессорами Светланой Мамедовой и Исмаилом Мирсагуловым ехал на работу в Сумгаит на своей машине, на которую наехал военный БТР. Все трое ученых погибли. |
| <center>Ибрагимов, Ильгар Рашид оглы | <center>1976 | <center> | <center>В тот вечер с друзьями отправился на площадь 11-й Красной Армии помогать людям. Утром труп Ильгара был найден в морге. |
| <center>Иманов, Эльчин Бейдулла оглы | <center>1967 | <center>Студент Азербайджанского медицинского университета | <center>Смертельно ранен перед Домом культуры завода имени Саттархана. |
| <center>Исаев, Мушвик Агаали оглы | <center>1968 | <center>Борец, брат чемпиона мира по вольной борьбе Хазара Исаева[3] | <center>Застрелен у станции метро «Гянджлик» |
| <center>Исаев, Рауф Солтанмеджид оглы | <center>1962 | <center>Слесарь | <center>Убит перед Сальянскими казармами, когда солдаты открыли огонь по безоружным людям |
| <center>Исаев, Фахраддин Худу оглы | <center>1963 | <center> | <center>Расстрелян в упор на площади 11-й Красной Армии, когда помогал раненым |
| <center> Исмайлов, Джавад Юнис оглы | <center>1962 | <center>Рабочий | <center>Проходя через площадь 11-й Красной Армии, получил смертельное пулевое ранение |
| <center>Исмайлов, Мамедали Новруз оглы | <center>1946 | <center> | <center>Убит при обстреле машины вблизи дороги в Мардакян. |
| <center>Исмайлов, Рашид Ислам оглы | <center>1949 | <center>Работал на железной дороге | <center>Во время обстрела находился дома, вышел на улицу на звук стрельбы и крик людей. Прежде чем выйти он попросил жену,
чтобы она позаботилась о детях и отдал ей продуктовые талоны. |
| <center>Исмайлов, Тофик Бабахан оглы | <center>1956 | <center> | <center>Застрелен, когда помогал работникам «Скорой помощи» |
| <center>Исрафилов, Аганазар Араз оглы | <center>1960 | <center>Лейтенант милиции | <center>Погиб при обстреле машины на Тбилисском проспекте |
| <center>Керимов, Александр Рамазан оглы | <center>1970 | <center> | <center>Застрелен когда помогал раненым. Скончался через 17 дней |
| <center>Керимов, Ильгар Иса оглы | <center> | <center>Работал на фабрике | <center>При возвращении с работы был застрелен у железнодорожной больницы в Баладжарах. |
| <center>Керимов, Октай Эйваз оглы | <center>1964 | <center> | <center>Убит у станции метро «Гянджлик» |
| <center>Кулиев, Сахавет Балай оглы | <center>1940 | <center>Работал в торговле | <center>Застрелен в спину, когда вышел из дома на шум стрельбы |
| <center>Кязимов, Афлатун Гашым оглы | <center>1959 | <center>Рабочий | <center>Убит на Московском проспекте. На теле обнаружено 14 пулевых ран. |
| <center>Мамедова, Лариса Фарман кызы | <center>1977 | <center>Ученица 7-го класса | <center>Погибла от огнестрельного ранения в сердце во время обстрела автобуса. |
| <center>Мамедова, Светлана Гамид кызы | <center>1939 | <center>Профессор, доктор химических наук, автор 110 научных трудов, более 40 изобретений | <center>Следовав 24 января на работу в Сумгаит на машине «жигули» вместе с профессорами Исмаилом Мурсагуловым и Ибрагимом Ибрагимовым, они остановились у обочины, после чего на них наехала военная бронированная машина. |
| <center>Мамедов, Вагиф Магомед оглы | <center>1960 | <center>Рабочий, активист НФА в Ленкоране | <center>После событий в Баку с товарищами скрывался в лесу, где и был расстрелян военными. |
| <center>Мамедов, Видади Узеир оглы | <center>1944 | <center>Инженер | <center>Расстрелян в упор в спину на площади 11-й Красной Армии. |
| <center>Мамедов, Ибиш Бехбуд оглы | <center>1961 | <center> | <center>Убит у Сальянских казарм. |
| <center>Мамедов, Камал Сеидгурбан оглы | <center>1955 | <center> | <center>Обстрелян солдатами неподалеку от поселка Сураханы |
| <center>Мамедов, Мамед Ярмамед оглы | <center>1959 | <center>Водитель автобуса | <center>Автобус Мамедова попал под обстрел. В самого Мамеда попало 35 автоматных пуль. |
| <center>Мамедов, Мехман Сахибали оглы | <center> | <center> | <center>Погиб от пулевых ранений. |
| <center>Мамедов, Рагим Магомед оглы | <center>1969 | <center> | <center>Погиб 26 января в лесу Истису (Ленкорань), где скрывался вместе с другими активистами НФА. |
| <center>Мамедов, Сахавет Гейдар оглы | <center>1958 | <center>Водитель | <center>Убит при обстреле машины |
| <center>Мамедов, Шахин Захид оглы | <center>1972 | <center>Учился в профтехучилище № 113 | <center>26 января вместе с друзьями попал под обстрел военных по дороге из села Хофтоми в село Киров Ленкоранского района. |
| <center>Мамедов, Эльдар Зейнал оглы | <center>1966 | <center>Рабочий | <center>Расстрелян на проспекте Строителей. |
| <center>Мархевка, Александр Витальевич | <center>1958 | <center>Врач «скорой помощи» | <center>Убит при обстреле машины «скорой помощи» на Туркянском шоссе. |
| <center> Меерович, Ян Максимович | <center>1955 | <center>Бизнесмен-Предприниматель | <center>Был жестоко убит ночью с 19 на 20 января. Ехал с другом Мирзоевым Эльчином в аэропорт, отвозил соседку. В теле было найдено 22 пули. |
| <center>Мирзоев, Азад Алигейдар оглы | <center>1961 | <center>Услышав стрельбу, вместе с матерью вышел на крыльцо. Через открытые двери в комнату влетели несколько пуль. Смертельно ранен | |
| <center>Мирзоев, Вагиф Самед оглы | <center>1959 | <center>Электромонтёр | <center>На дороге Бина-Мардакяны был сначала заколот штыком прямо в сердце, а затем по нему выпустили автоматную очередь |
| <center>Мирзоев, Эльчин Гусейнгулу оглы | <center>1961 | <center>Выпускник Азербайджанского медицинского университета | <center> Вечером, 19 января, машина, в которой находился Эльчин с двумя соседями, направлявшаяся в аэропорт, была обстреляна солдатами. Эльчин и Ян Меерович погибли. На его теле обнаружено 19 пулевых ран |
| <center>Мовлудов, Фуад Фархад оглы | <center>1968 | <center>Пожарный | <center>В ночь с 19 по 20 января находился близ Северной ГРЭС. Когда стали подходить танки, попытался бежать, но был заколот штыком. Скончался в больнице 25 января |
| <center>Мурадов, Мехман Асад оглы | <center>1961 | <center>Прораб в ремонтно-производственном объединении «Азэлектротерм» | <center>Расстрелян близ ворот Сальянских казарм |
| <center>Мурсагулов, Исмаил Гасан оглы | <center>1939 | <center>Профессор, доктор наук | <center>24 января ехал на работу в Сумгаит. Машина профессора Ибрагима Ибрагимова, в которой, кроме Исмаила, находились ещё другие учёные, была раздавлена военной бронированной машиной |
| <center>Мусаев, Тофик Айваз оглы | <center>1962 | <center> | <center>Насиминским районным судом города Баку признан пропавшим без вести с 19 января 1990 года |
| <center>Мустафаев, Махир Вагиф оглы | <center>1968 | <center>Водитель | <center>Подстрелен, когда возвращался на площадь 11-й Красной Армии, чтобы забрать раненых и отвести в больницу |
| <center>Мухтаров, Расим Мустафа оглы | <center>1958 | <center>Слесарь | <center>Застрелен в голову, будучи за рулём автомобиля, в ночь на 26 февраля |
| <center>Насибов, Аллахьяр Искендер оглы | <center>1952 | <center> | <center>Погиб на площади 11 января. Труп был обнаружен утром в морге |
| <center>Насибов, Январ Ширали оглы | <center>1957 | <center> | <center>Погиб от пулевых ранений. Подробности неизвестны |
| <center>Николаенко, Алла Алексеевна | <center>1972 | <center> | <center>Застрелена в своём же доме вечером, 19 января |
| <center>Нищенко, Андрей Александрович | <center>1972 | <center>Учился в железнодорожном училище | <center>Погиб, получив удар штыком около кинотеатра «Хазар» |
| <center>Новрузбейли, Агабек Октай оглы[4] | <center>1971 | <center>Студент второго курса Азербайджанского института нефти и химии (сейчас Азербайджанская Государственная Нефтяная Академия) | <center>Покончил жизнь самоубийством в знак протеста против ввода войск Советской армии в Баку и бездействия местного марионеточного правительства |
| <center>Нуриев, Захир Заби оглы | <center> | <center> | <center>Решением Насиминского суда Баку объявлен пропавшим без вести с 19 января 1990 года |
| <center>Оруджев, Шамсаддин Абильгасан оглы | <center>1950 | <center>Инженер | <center>Смертельно ранен шальной пулей, разбившей окно его дома |
| <center>Полади, Салех Алигулу оглы | <center>1968 | <center> | <center>Убит в ночь на 20-е января на площади 11-й Красной Армии |
| <center>Рахманов, Ислам Октай оглы | <center>1968 | <center>Рабочий | <center>Из бронемашин по нему был открыт огонь. Ислам получил три пулевых ранения. Скончался 29 января |
| <center>Рзаев, Азад Аллахверди оглы | <center>1965 | <center> | <center>Камаз, в котором находился Азад, на 2-м километре посёлка Аляты подвергся обстрелу. Азад был ранен. Скончался по дороге в больницу |
| <center>Рустамов, Ровшан Мамед оглы | <center>1961 | <center>Рабочий | <center>Вечером, 19 января, он вышел из дома. Скончался утром от полученных пулевых ран |
| <center>Садыгов, Юсиф Аллахверди оглы | <center>1964 | <center>Аспирант | <center>Вышел из дома после 12 часов ночи. У Юсифа была найдена лишь правая рука. Руку узнали по рубашке, связанной руками матери. Правая рука его осталась погребенной на кладбище |
| <center>Салаева, Севда Мамедага кызы | <center> | <center> | <center>22 декабря 1990 года в 2 часа ночи около памятника Карлу Марксу машина, в которой находилась Севда, подверглась обстрелу. Погибла от полученных в голову ранений |
| <center>Салахов, Шерафеддин Музаффар оглы | <center>1963 | <center>Работал в издательстве | <center>Пуля, пробив верхнюю часть шеи, раздробила мозг |
| <center>Семёнов, Александр Владимирович | <center>1947 | <center> | <center>В ночь на 20 января, находясь на Тбилисском проспекте в машине, получил ранение огнестрельным оружием. Скончался 25 января |
| <center>Сафаров, Бафадар Агамирза оглы | <center>1923 | <center>Пенсионер, ветеран Великой Отечественной войны | <center>Застрелен в своей же машине |
| <center>Токарев, Владимир Иванович | <center>1954 | <center> | <center>Застрелен по пути в аэропорт |
| <center>Турабов, Тенгиз Мамед оглы | <center>1965 | <center>Студент | <center>Автобус, в котором ехал Тенгиз, был расстрелян |
| <center>Туктамышев, Фергат Шарифуллаевич | <center>1958 | <center>Слесарь | <center>Попал под обстрел у Сальянских казарм. Был ранен в голову. Труп был найден лишь 24 января в морге больницы имени Семашко |
| <center>Хаммедов, Баба Магомед оглы | <center>1939 | <center>Учитель физики | <center>Застрелен по пути домой |
| <center>Ханмамедов, Джебраил Гусейнхан оглы | <center> | <center> | <center>Погиб в ночь на 20 января от пулевых ранений |
| <center>Харитонов, Владимир Александрович[5] | <center>1949 | <center>Майор милиции | <center>Застрелен по пути домой на своей машине у Дарнагюльского моста (вторая пуля попала в голову) |
| <center>Шарифов, Мурват Рагим оглы | <center>1932 | <center>Бывший работник Зангезурского медного молибденового комбината | <center>Застрелен в родном дворе |
| <center>Эминов, Вафадар Осман оглы | <center>1966 | <center> | <center>Застрелен 23 января, когда спускался к магазину «Олимп» мимо больницы Водников. Умер в больнице от потери крови |
| <center>Юсупов, Олег Керимович | <center>1944 | <center>Пожарный, старший сержант | <center>Направляясь в месту пожара (горело здание издательства «Коммунист»), пожарная машина, в которой ехал Олег, была расстреляна. Его доставили в больницу. Скончался через 2 часа |
| <center>Ягубов, Нусрат Исмаил оглы | <center>1958 | <center>Работал на нефтеперегонной базе Дюбенди близ Мардакян | <center>В ночь на 20 января, направляясь в своей машине из села Гала домой, близ военной части был обстрелян солдатами. Скончался 22 января в Мардакянской больнице |
| <center>Неизвестный | <center>Патанатомическое описание констатировало, что ему было лет 25-30 | <center>Неизвестен | <center>Пуля прошла через лоб |
Память
В 2010 году в Баку был установлен памятник в память о жертвах трагедии. Имена 147 жертв высечены на гранитном постаменте памятника золотыми буквами[6].
В здании посольства Азербайджана в Москве установлена памятная плита, на которой выгравированы имена жертв трагедии 20 января[7].
16 января 2015 года в Музее Независимости Азербайджана в Баку прошло мероприятие «Həyatın və ölümün dərsləri» («Уроки жизни и смерти»), посвященное 25-й годовщине трагедии 20 января. В рамках мероприятия была представлена выставка, в экспозицию которой вошли личные вещи жертв трагедии, переданные в этом же году музею родственниками жертв трагедии. Среди экспонатов были личные вещи Азера Алекперова, Ульви Буньядзаде, Ильхама Аллахвердиева, Фаризы Аллахвердиевой, Алескера Гаибова, Ларисы Мамедовой, Андрея Нищенко, Агабека Новрузбейли[8].
Напишите отзыв о статье "Список жертв трагедии Чёрного января"
Примечания
- ↑ Похоронен в посёлке (ныне город) Хырдалан
- ↑ Похоронен в посёлке Бина
- ↑ [11e.moy.su/news/2007-01-20-78 Вечная память шехидам]
- ↑ Похоронен в посёлке Пиршаги
- ↑ Похоронен в Саратове
- ↑ [www.salamnews.org/ru/news/read/2047/v-baku-otkrit-memorialniy-kompleks-20-yanvarya-obnovleno/ В Баку открыт Мемориальный комплекс «20 Января»]
- ↑ [news.day.az/politics/550024.html В посольстве Азербайджана в РФ почтили память шехидов]
- ↑ [www.trend.az/life/socium/2354088.html В Баку представлены личные вещи жертв трагедии 20 января]
Ссылки
- [web.archive.org/web/20100702135011/www.azerbembassy.org.cn/rus/jan20_victims.html Список жертв трагедии]. Официальный сайт Посольства Азербайджана в Китае.
- [www.azerbaycanli.org/ru/news-111.html Список жертв трагедии]. Официальный сайт «Центра эффективных инициатив».
Отрывок, характеризующий Список жертв трагедии Чёрного января
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?
Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»
Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.
Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.
После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
