Сражение под Щекоцинами
| Битва под Мацеевицами | |||
| Основной конфликт: Восстание Костюшко | |||
 Михал Стахович. «Битва под Щекоцинами» | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место |
около Седльце | ||
| Итог |
Победа русско-прусского войска | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Сражение под Щекоцинами — сражение русско-прусского войска с отрядом польских повстанцев в ходе восстания Костюшко 26 мая (6 июня) 1794 года около села Щекоцины (на реке Пилица, в 70 км от Кракова). Общее руководство со стороны союзников осуществлял Фридрих Вильгельм II, с которым соединились остатки русских войск из Варшавы под руководством генерала О. А. Ингельстрома и корпус генерала Ф. П. Денисова.
Значительную часть польского войска составляли вооружённые выпрямленными косами польские крестьяне — косиньеры, которые при поддержке регулярных войск атаковали противника, а затем отбили натиск их кавалерии. Расчет русско-прусского командования, надеявшегося, что крестьяне разбегутся при виде несущихся на них всадников, не оправдался. Образовав строй, поляки успешно отражали атаки кавалерии[1]. Прусские войска были вынуждены отступить. Косиньеры попытались захватить прусскую артиллерийскую батарею из 12 орудий, однако на ровном пространстве были почти полностью перебиты картечью.
Донские казаки, в свою очередь, обратили в бегство польских улан и захватили 16 пушек. Войско Костюшко потерпело поражение и только восстание, вспыхнувшее в тылу пруссаков помешало им уже в скором времени осадить Варшаву.
Известные участники сражения
В этой битве на стороне польских повстанцев сражался, в числе прочих, польский историк, этнограф, библиотекарь, переводчик и мемуарист Лукаш Голембиовский[2].
Напишите отзыв о статье "Сражение под Щекоцинами"
Примечания
- ↑ [infantry.lifecity.ru/voikruz/russinf.htm В. В. Тараторин История боевого фехтования Развитие тактики ближнего боя от древности до начала XIX века]
- ↑ Голэмбёвский, Лука // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Литература
- Шефов Н. А. 1000 боёв и сражений русского оружия IX—XXI века. — М.: АСТ, 2007. — 830 с.
- Mała Encyklopedia Wojskowa. — Warszawa: Wydawnictwo Ministerstwa Obrony Narodowej, 1967.
Отрывок, характеризующий Сражение под Щекоцинами
В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
