Карсавина, Тамара Платоновна

Тамара Карсавина
Имя при рождении:	Тамара Платоновна Карсавина
Место рождения:	Санкт-Петербург, Российская империя
Место смерти:	Лондон, Великобритания
Профессия:	артистка балета, балетный педагог
Гражданство:	Российская империя Российская империя→ Великобритания Великобритания
Театр:	Мариинский театр
IMDb:	ID 0440139

Тама́ра Плато́новна Карса́вина (25 февраля [9 марта] 1885, Санкт-Петербург, Российская империя — 26 мая 1978, Лондон, Великобритания) — русская балерина. Солировала в Мариинском театре, входила в состав Русского балета Дягилева и часто танцевала в паре с Вацлавом Нижинским. После революции жила и работала в Великобритании. Сестра историка и философа Л. П. Карсавина.

Биография

Балерина родилась 25 февраля (9 марта) 1885 года в Санкт-Петербурге в семье танцовщика императорской труппы Платона Карсавина и его жены Анны Иосифовны, урожденной Хомяковой, внучатой племянницы известного славянофила А. С. Хомякова. Брат — Лев Карсавин, русский философ.

В 1902 году окончила Императорское театральное училище, где постигала основы балетного мастерства у педагогов Павла Гердта, Александра Горского и Энрико Чекетти, затем вошла в состав труппы Мариинского театра. Карсавина быстро достигла статуса примы-балерины и исполняла ведущие партии в балетах классического репертуара — «Жизель», «Спящая красавица», «Щелкунчик», «Лебединое озеро» и др. С 1909 года по приглашению Сергея Дягилева Карсавина начала выступать в организованных им гастролях артистов балета России в Европе, а затем в Русском балете Дягилева. Наиболее заметными работами балерины в период сотрудничества с Дягилевым были ведущие партии в балетах «Жар-птица», «Призрак розы», «Карнавал», «Петрушка» (постановка Михаила Фокина), «Треуголка», «Женские причуды» (постановка Леонида Мясина) и др.

Исполняла роль Бельгии в спектакле-пантомиме «1914», автор и режиссёр-постановщик кн. С. М. Волконский (премьера 6 января 1915 в Мариинском театре). Спектакль был «выпускным вечером» Курсов Ритмической гимнастики, закрывшихся с началом Первой мировой войны.

В 1917 году Карсавина вышла замуж за британского дипломата Генри Брюса и в 1918 году уехала вместе с ним в Лондон. В эмиграции она, не прекращая выступать на сцене и гастролировать с Русским балетом Дягилева, занималась преподавательской деятельностью. Кроме того, в начале 1920-х балерина появилась в эпизодических ролях в нескольких немых кинофильмах производства Германии и Великобритании — в том числе в картине «Путь к силе и красоте» (1925) с участием Лени Рифеншталь. В 1930—1955 годах занимала должность вице-президента Королевской академии танца.

Тамара Карсавина умерла 26 мая 1978 года в Лондоне в возрасте 93 лет.

Интересные факты

Карсавина выведена как одна из главных героинь рассказа Агаты Кристи из серии «Таинственный мистер Кин» ^{[уточнить]}

В телесериале «Империя под ударом» в роли Тамары Карсавиной снялась Илзе Лиепа.

В коллекции исторического костюма историка моды Александра Васильева находится вечернее платье Тамары Карсавиной 1925 года, созданное в модном доме Mouna Katorza. Ранее это платье находилось в личной коллекции Сержа Лифаря.

Литература

• Уколова Юлия Викторовна Исполнительское искусство Тамары Карсавиной в английский период её творчества // Вестник Академии русского балета им. А. Я. Вагановой 2006, ISSN 1681-8962, № 15, с.88-111
• Уколова Юлия Викторовна Педагогическая деятельность Тамары Карсавиной в контексте развития английского балетного театра // Вестник Академии русского балета им. А. Я. Вагановой 2001, ISSN 1681-8962, № 9, с. 151—157

Ссылки

• [www.aha.ru/~vladmo/karsavina.html Эссе о Тамаре Карсавиной]  (англ.)
• [www.npg.org.uk/collections/search/person/mp05466/tamara-karsavina Фотографии Тамары Карсавиной] // коллекция Национальной портретной галереи, Лондон.
• [www.ballerinagallery.com/karsav.htm Фотографии Тамары Карсавиной] // The Ballerina Gallery
• [chtoby-pomnili.com/page.php?id=685 Тамара Карсавина] // Библиографический ресурс «Чтобы помнили»

Отрывок, характеризующий Карсавина, Тамара Платоновна

– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.