Тинне, Александрина
| Александрина Тинне | |
| нидерл. Alexandrine Petronella Francina Tinné | |
 Александрина Тинне | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Александрина Петронелла Франсина Тинне (нидерл. Alexandrine Petronella Francina Tinné; 17 октября 1835, Гаага — 1 августа 1869, Феццан) — голландская исследовательница Африки.
Биография
Александрина была дочерью Филиппа Тинне, голландского торговца, осевшего в Англии во время Наполеоновских войн, но позже вернувшегося на родину, и баронессы Генриетты ван Капеллен, дочери адмирала Теодора Фредерика ван Капеллена. Отец Александрины скончался, когда ей было пять лет, в результате чего она сделалась самой состоятельной наследницей в Нидерландах. В юности Тинне много путешествовала по Норвегии, Италии, Ближнему Востоку и Египту.
В 1861 году Тинне переселилась в Египет. 9 января 1862 года она в компании матери и тёти отправилась в путешествие из Каира на юг вдоль реки Нил. Ненадолго остановившись в Хартуме, путешественницы двинулись по Белому Нилу и исследовали часть Собата. В ноябре они вернулись в Хартум, где встретились с исследователями Теодором фон Гейглином и Германном Штейднером. Все вместе они в феврале 1863 года отправились к Бахр-эль-Газалю, малоизученному притоку Белого Нила. Цель экспедиции состояла в том, чтобы выяснить как далеко на запад простирается бассейн Нила, а также попытаться найти крупное озеро в Центральной Африке, о котором сообщали некоторые исследователи.
До 10 марта путешественники двигались по реке, затем продолжили путь по суше, добравшись до границ владений народа занде (север современной Демократической Республики Конго). Во время путешествия участники экспедиции страдали от лихорадки. Штейднер скончался в апреле, Генриетта Тинне — в июне. Оставшимся исследователям удалось вернуться в Хартум в июле 1864 года, где умерла тётя Александрины. Тинне вернулась в Каир через Суакин с телами близких, которые позже были захоронены в Гааге. Эта экспедиция имела большое научное значение, Гейглин описал её в сочинениях «Die Tinn é sche Expedition im westlichen Nilgebiet 1863—64» (Гота, 1865) и «Reise in das Gebiet des Weissen Nil etc.» (Лейпциг, 1869). Тинне ещё четыре года жила в Каире, посетила Тунис, Алжир и другие регионы Средиземноморья.
В январе 1869 года Тинне отправилась из Триполи с караваном через Сахару к озеру Чад. Дальше караван через Вадаи, Дарфур и Кордофан должен был направиться к верховьям Нила. В Мурзуке Александрина встретилась с немецким исследователем Густавом Нахтигалем, который отправлялся исследовать горное плато Тибести. Однако 1 августа 1869 года на пути из Мурзука в Гхат Тинне вместе с двумя сопровождавшими её голландскими моряками была убита туарегами, которые решили, что в железных ёмкостях для воды исследовательница везла золото.
Источники
- Редакция журнала. [vivaldi.nlr.ru/pm000000333/view#page=674 Александрина Тинне, путешественница по Африке] // Всемирная иллюстрация : журнал. — 1869. — Т. 2, № 42. — С. 254—255.
- Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). — СПб.: 1890—1907.
- Encyclopædia Britannica Eleventh Edition. — New York: Encyclopædia Britannica, Inc., 1911. — Т. 26.
Напишите отзыв о статье "Тинне, Александрина"
Ссылки
- [www.saudiaramcoworld.com/issue/198301/alexine.and.the.nile.htm Alexine and the Nile] (англ.) на сайте saudiaramcoworld.com
- [www.historici.nl/Onderzoek/Projecten/DVN/lemmata/data/Tinne Tinne, Alexandrine Pieternella Françoise (1835-1869)] (нид.) на сайте historici.nl
Отрывок, характеризующий Тинне, Александрина
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
