Троицкий, Арсений Сергеевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Священномученик Арсений Троицкий

Арсений Троицкий, священник. Город Кимры, городская тюрьма. 1930 год
Имя в миру

Троицкий, Арсений Сергеевич

Рождение

28 октября 1880(1880-10-28)
дер. Гридино, Тверской уезд, Тверская губерния

Смерть

17 ноября 1937(1937-11-17) (57 лет)
Бутовский полигон, Московская область

Почитается

в православии

Прославлен

22 февраля 2001 года / Священный Синод Русской Православной Церкви / Москва

В лике

священномучеников

День памяти

6 (19) ноября

Подвижничество

мученическая смерть

Арсений Сергеевич Троицкий (28 октября 1880, Московская губернияК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4965 дней] — 17 ноября 1937, Бутовский полигон) — протоиерей, святой Русской православной церкви, причислен к лику святых как священномученик в 2001 году для общецерковного почитания.[1]





Биография

Родился в семье священника.

Активно участвовал в деятельности благотворительного общества во имя великомученицы Варвары, вёл активную религиозно-просветительскую деятельность, организовывал паломничества к православным святыням.

Первый арест

26 января 1923 года организовал собрание духовенства и мирян Кимрского уезда с целью противодействия обновленчеству. Собрание единогласно приняло резолюцию, признающую совершенно недопустимой и вредной для благосостояния православной церкви пропаганду реформаторских идей «Живой церкви». За написание текста резолюции Арсений Троицкий был арестован и 16 мая 1923 года приговорен к 3 годам заключения. После освобождения в 1926 году вернулся к служению в селе Селихове.

Второй арест

15 августа 1930 года был арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности и антисоветской агитации. Виновным себя не признал. Тройкой ОГПУ был приговорён 3 годам ссылки в Актюбинск (Казахстан). После возвращения из ссылки служил в храме Покрова Пресвятой Богородицы в селе Власове Шатурского района Московской области.

Последний арест и мученическая кончина

Арестован 28 октября 1937 года вместе со всем клиром Покровского храма (3 священника и 2 диакона). На допросе 4 ноября под действием угроз подписал составленные следователем протоколы с признанием в руководстве контрреволюционной группой. Был переведен в Таганскую тюрьму в Москве. На допросе 16 ноября занял твердую позицию и отказался подписывать лжесвидетельства. Фрагмент допроса:

— (следователь) Вы арестованы как руководитель контрреволюционной группы духовенства. Признаете себя виновным?

— Виновным себя в контрреволюционной деятельности не признаю. Действительно, я не отрицаю того, что являлся настоятелем данной церкви, но все лица собирались и обсуждали вопросы религиозных обрядов, своих мыслей против советской власти я не высказывал.

— Вас уличают в контрреволюционной деятельности обвиняемые. Намерены вы давать следствию откровенные показания?

— Никакой агитацией я не занимался. Все улики, которые мне предъявлены, являются клеветой на меня.

«Тройка» УНКВД по Московской области постановлением от 17 ноября 1937 года приговорила Арсения Троицкого к расстрелу.

Расстрелян 17 (19?) ноября 1937 года и погребён на Бутовском полигоне.

Реабилитирован 24 августа 1956 года.

Канонизация

Причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских постановлением Священного Синода от 22 февраля 2001 года.

День памяти: 6/19 ноября и в Соборе новомучеников и исповедников Российских и в Соборе новомучеников, в Бутове пострадавших.

Память

Часовня священномученика Арсения (Троицкого) в г. Конаково Тверской области.[2]

Напишите отзыв о статье "Троицкий, Арсений Сергеевич"

Примечания

  1. [fond.centro.ru/calendar/02-01.htm Постановление Священного Синода о канонизации Новомучеников и Исповедников (из заседания Священного Синода Русской Православной Церкви от 22 февраля 2001 года)] — на сайте Фонда «Память мучеников и исповедников РПЦ».
  2. [www.temples.ru/show_picture.php?PictureID=240 Часовня Арсения (Троицкого) в г. Конаково Тверской области].

Ссылки

Отрывок, характеризующий Троицкий, Арсений Сергеевич

Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.