Уолкотт, Джерси Джо

Джерси Джо Уолкотт
Общая информация
Полное имя:	англ. Arnold Raymond Cream
Прозвище:	Джерси Джо (англ. Jersey Joe)
Гражданство:	США
Дата рождения:	31 января 1914(1914-01-31)
Место рождения:	Merchantville, Нью-Джерси, США
Дата смерти:	25 февраля 1994(1994-02-25) (80 лет)
Место смерти:	Кэмден, Нью-Джерси, США
Проживание:	Кэмден, Нью-Джерси, США
Профессиональная карьера
Первый бой:	9 сентября 1930
Последний бой:	15 мая 1953
Количество боёв:	71
Количество побед:	51
Побед нокаутом:	32
Поражений:	18
Ничьих:	2
Несостоявшихся:	0

Джерси Джо Уолкотт (англ. Jersey Joe Walcott; настоящее имя Арнольд Рэймонд Крим, англ. Arnold Raymond Cream; 31 января 1914, Merchantville, Нью-Джерси, США — 25 февраля 1994, Кэмден, Нью-Джерси, США) — американский боксёр-профессионал, чемпион мира в супертяжелом весе.

Взял себе имя «Джо Уолкотт» в честь легендарного барбадосского боксёра Джо Уолкотта; прозвище «Джерси» (по штату, в котором он родился) было прибавлено, чтобы не путать двух боксёров (к 1930 г., когда Джерси Джо дебютировал на ринге, барбадосский Уолкотт был ещё жив). Джо Уолкотт (Арнольд Рэймонд Крим) родился в январе 1914 года в бедной многодетной семье. Юношей Арнольд пришел в боксерский клуб. Там он познакомился с Джо Уолкоттом по кличке "бородатый демон". Этот боксер восхищал Арнольда своими блистательными победами в полусреднем весе, а также свирепостью: у некоторых соперников бледнели лица при одном его появлении на ринге. Страшное лицо Уолкотта, его тяжелый взгляд вызывали желание побыстрее унести ноги. Чем-то молодой боксер понравился этому угрюмому, безжалостному бойцу, он дал ему несколько полезных советов , и Крим решил взять фамилию своего идола, добавив слово "Джерси", дабы было ясно, откуда он родом.

Джерси Джо Уолкотт рано налился мужской силой, и уже 16- летним этот молчаливый кряжистый парень начал драться со сложившимися, бывалыми бойцами. Спустя три года он женился и стал отцом шестерых детей. Сведений о его ранних боях нет, что косвенно свидетельствует о том, что на протяжении ряда лет он состязался без особого блеска.

В 1944 году он вообще оставил бокс, поскольку это занятие, отнимая у Джерси Джо уйму времени и сил, в сущности, ничего не возвращало взамен. Он приходил домой уставшим и в синяках, но с пустым карманом. Поэтому, нанявшись работать на мыловаренный завод в своем родном городе Кемден, Уолкотт совершенно перестал тренироваться.

Но тут его судьба снова круто изменилась. Одному местному бизнесмену взбрело в голову провести своего рода боксерский чемпионат штата Нью- Джерси, причем, в один день, дабы особенно не тратиться на аренду ринга. Среди прочих он пригласил и Уолкотта, который в своем штате имел известность. Джерси Джо отказался. Тогда босс пообещал ему бесплатную экипировку, 500 долларов за одно участие и вдвое больше, если выйдет победителем. Полунищий, обремененный заботами боксер дал согласие. К этому турниру он готовился всего две недели. Но его отчаяние было так велико, что в один день он избил всех шестерых соперников и отправился домой триумфатором с тысячью долларов - целое состояние для тогдашнего Уолкотта. После этого у него словно открылось второе дыхание, с каждым годом он стал представлять все большую силу, вызывая всеобщее изумление, по поводу чего газета "Сан" писала так: "Он, похоже, ничего не знает о течении времени, начав побеждать в возрасте, когда любой другой мужчина подводит итоги и задумывается об уходе из бокса".

После 21 года пребывания на ринге, в июле 1951 года Джерси Джо Уолкотт делает в Питсбурге последнюю попытку выиграть титульный бой. Первые раунды Эззард Чарльз имел хорошее преимущество, но не подавляющее. Гром грянул в 7- м раунде, когда Уолкотт, обладавший редкой способностью находить какие- то таинственные силы в критических ситуациях, внезапно ожил и выполнил свою любимый и странный прием. Он почти повернулся к Чарльзу спиной, а когда тот шагнул к претенденту, молниеносно повернулся и нанес левой жестокий хук. На этом, в сущности, все и кончилось. Чемпион мира обмяк, и добить его не представляло проблемы. Едва поверженный Чарльз пришел в себя, как сразу заявил репортерам, что обязательно вызовет Уолкотта на матч- реванш. В тяжелом и малоинтересном бою он проиграл Уолкотту по очкам.

Но недолго Джо Уолкотту удалось продержаться на троне. Свой следующий титульный бой он проводил с великолепным мастером Рокки Марчиано. 23 сентября 1952 года в тринадцатом раунде жестокого кровавого боя, похожего на бой Сэйерса с Хинэном в 1860 году Марчиано отправил Уолкотта в нокаут. В этом драматическом сражении Марчиано сам истекал кровью, которая сочилась из разбитых бровей и глубокой раны на носу. Он получил первый за свою карьеру нокдаун и безнадежно отставал по очкам. Уолкотту оставалось продержаться только три раунда, но чуда не случилось. Уолкотт вспоминал об этом, так: "Как только я упал, погас весь свет". Через год Марчиано добил "осколки" бывшего чемпиона в матче-реванше.

Джерси Джо Уолкотт стал шерифом в родном Кемдене и до конца своих дней - он умер в 1994 году - пользовался у местных жителей большим уважением. В 1965 году он был рефери Сони Листона и Мохаммеда Али (тогда Кассиуса Клея), и жители Кемдена очень гордились ролью своего земляка в том легендарном матче.

Результаты боёв

Бой	Дата	Соперник	Судьи	Место боя	Раундов	Результат	Дополнительно
Бой	Дата	Соперник	Судьи	Место боя	Раундов	Результат	Дополнительно

Ссылки

• [www.boxrec.com/boxer_display.php?boxer_id=011028 Послужной список] (англ.)

Отрывок, характеризующий Уолкотт, Джерси Джо

– Oh ca se voit bien. Paris!.. Un homme qui ne connait pas Paris, est un sauvage. Un Parisien, ca se sent a deux lieux. Paris, s'est Talma, la Duschenois, Potier, la Sorbonne, les boulevards, – и заметив, что заключение слабее предыдущего, он поспешно прибавил: – Il n'y a qu'un Paris au monde. Vous avez ete a Paris et vous etes reste Busse. Eh bien, je ne vous en estime pas moins. [О, это видно. Париж!.. Человек, который не знает Парижа, – дикарь. Парижанина узнаешь за две мили. Париж – это Тальма, Дюшенуа, Потье, Сорбонна, бульвары… Во всем мире один Париж. Вы были в Париже и остались русским. Ну что же, я вас за то не менее уважаю.]
Под влиянием выпитого вина и после дней, проведенных в уединении с своими мрачными мыслями, Пьер испытывал невольное удовольствие в разговоре с этим веселым и добродушным человеком.
– Pour en revenir a vos dames, on les dit bien belles. Quelle fichue idee d'aller s'enterrer dans les steppes, quand l'armee francaise est a Moscou. Quelle chance elles ont manque celles la. Vos moujiks c'est autre chose, mais voua autres gens civilises vous devriez nous connaitre mieux que ca. Nous avons pris Vienne, Berlin, Madrid, Naples, Rome, Varsovie, toutes les capitales du monde… On nous craint, mais on nous aime. Nous sommes bons a connaitre. Et puis l'Empereur! [Но воротимся к вашим дамам: говорят, что они очень красивы. Что за дурацкая мысль поехать зарыться в степи, когда французская армия в Москве! Они пропустили чудесный случай. Ваши мужики, я понимаю, но вы – люди образованные – должны бы были знать нас лучше этого. Мы брали Вену, Берлин, Мадрид, Неаполь, Рим, Варшаву, все столицы мира. Нас боятся, но нас любят. Не вредно знать нас поближе. И потом император…] – начал он, но Пьер перебил его.
– L'Empereur, – повторил Пьер, и лицо его вдруг привяло грустное и сконфуженное выражение. – Est ce que l'Empereur?.. [Император… Что император?..]
– L'Empereur? C'est la generosite, la clemence, la justice, l'ordre, le genie, voila l'Empereur! C'est moi, Ram ball, qui vous le dit. Tel que vous me voyez, j'etais son ennemi il y a encore huit ans. Mon pere a ete comte emigre… Mais il m'a vaincu, cet homme. Il m'a empoigne. Je n'ai pas pu resister au spectacle de grandeur et de gloire dont il couvrait la France. Quand j'ai compris ce qu'il voulait, quand j'ai vu qu'il nous faisait une litiere de lauriers, voyez vous, je me suis dit: voila un souverain, et je me suis donne a lui. Eh voila! Oh, oui, mon cher, c'est le plus grand homme des siecles passes et a venir. [Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.]
– Est il a Moscou? [Что, он в Москве?] – замявшись и с преступным лицом сказал Пьер.
Француз посмотрел на преступное лицо Пьера и усмехнулся.
– Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы.
Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.