Фёдоров, Сергей Петрович

Сергей Петрович Фёдоров
фотография 1915 года
Научная сфера:	хирургия, урология
Место работы:	Ленинград, РСФСР, СССР
Учёная степень:	доктор медицинских наук
Учёное звание:	профессор
Известен как:	отец русской урологии
Награды и премии:	Награды Российской империи: Награды СССР:

Серге́й Петро́вич Фёдоров (1869—1936) — русский и советский хирург, доктор медицинских наук, профессор, основатель крупнейшей отечественной хирургической школы, «отец русской урологии».

Биография

Родился 11 (23) января 1869 года в Москве в семье доктора медицины хирурга Петра Никитича Фёдорова. В 1886 году, с отличием окончив классическую гимназию и решив продолжить дело отца, поступил на медицинский факультет Московского университета. В 1891 году с отличием окончил университет, затем работал в клинике А. А. Боброва.

В начале своей научной деятельности занимался вопросами бактериологии и иммунологии. В 1892 году первым в России приготовил и применил для лечения больных холерный антитоксин, а затем столбнячный токсин и антитоксин. В 1893 году приготовил лечебную противостолбнячную сыворотку. За границей Фёдоров изучал у К. Шиммельбуша (1860—1895) систему асептического способа оперирования, а у Л. Каспера — методику цистоскопии и катетеризации мочеточников и только что появившиеся другие эндоскопические методики. В апреле 1895 году защитил докторскую диссертацию на тему о столбняке. 4 октября 1895 года был назначен на должность штатного ассистента факультетской хирургической клиники Московского университета. В 1896 году назначен приват-доцентом клиники для преподавания курса диагностики хирургических болезней. В 1903 году возглавлял кафедру госпитальной хирургической клиники (ныне клиника факультетской хирургии) Военно-медицинской академии и внёс большой вклад в модернизацию учебной, лечебной и научной работы, повышение уровня профессиональной подготовки врачей. Фёдоровым были разработаны новые операции: пиелотомия «in situ», субкапсулярная нефрэктомия, предложены новые хирургические инструменты (специальный инструментарий для трепанации черепа, зажимы для остановки кровотечения из твёрдой мозговой оболочки, ректоскоп, набор инструментов для операций на жёлчных путях). Немало внимания уделял С. П. Фёдоров и хирургии органов брюшной полости, особенно хирургии желудка. В 1904 году он впервые использовал для общей анастезии открытый фармакологом Н. П. Кравковым внутривенный гедоналовый наркоз, что послужило началом широкого применения неингаляционного наркоза и дало мощный толчок развитию полостной хирургии. В 1907 году избран председателем Российского урологического общества. В 1909 году за достижения в научной и практической деятельности был удостоен звания почётного лейб-хирурга, а в конце 1912 года утверждён в должности лейб-хирурга императорской семьи, которую совмещал с работой в Военно-медицинской академии. После начала Первой мировой войны сопровождал Николая II и цесаревича Алексея в поездках на фронт. После Февральской, а затем и Октябрьской революции 1917 года С. П. Фёдоров отказался от предложения брата, эмигрировавшего во Францию, и приглашений иностранных хирургов работать за рубежом. В 1921 году совместно с Я. О. Гальперном подготовил и организовал создание первого советского хирургического журнала «Новый хирургический архив», издававшегося на протяжении 20 лет. Совместно с С. С. Гирголавом и А. В. Мартыновым являлся редактором 9-томного руководства по практической хирургии. В 1928 году был удостоен почётного звания Заслуженный деятель науки РСФСР. В 1929 году возглавил Институт хирургической невропатологии (ныне Российский нейрохирургический институт имени профессора А. Л. Поленова). В 1933 году, в ознаменование сорока лет работы, С. П. Фёдоров первым из хирургов был награждён орденом Ленина.

Умер в Ленинграде 15 января 1936 года, после двух лет тяжёлой болезни. Похоронен на Коммунистической площадке (ныне Казачье кладбище) Александро-Невской лавры
.

Мемориальная доска в память С. П. Фёдорова установлена на здании клиники факультетской хирургии Военно-медицинской академии им. С. М. Кирова (Пироговская наб., 3).

Награды и премии

Награды Российской империи

• Орден Св. Станислава 3-й степени
• Орден Св. Анны 3-й степени
• Орден Св. Владимира 3-й степени

Награды СССР

• Заслуженный деятель науки РСФСР (1928)
• Орден Ленина (1933)

Труды

• «Tetanus и его лечение подкожными впрыскиваниями сыворотки» («Хирургическая Летопись», 1893, № 5)
• «К вопросу об искусственном иммунитете при азиатской холере» («Медицинское Обозрение», 1892, № 18)
• «Асептический прибор для впрыскиваний» («Медицинское Обозрение», 1893, № 2)
• «О холерном яде» («Медицинское Обозрение», 1893, № 3)
• «Итоги лечения сывороткой злокачественных опухолей» («Хирургический Архив», 1896)
• «Наружное сечение пищевода при инородных телах» («Хирургическая Летопись», 1895, № 1)
• «Цистоскопия» («Врачебные Записки», 1897, № 4);
• «Операция гастроэнтеростомии» («Летопись хирургического общества в Москве», 1896)
• «К технике полного иссечения фибромиоматозной матки» («Медицинское Обозрение», 1899, № 1)
• «Zur Therapie der Cholera asiatica» («Zeitschr. fur Hygiene und Infectionskrankheiten», 1893, том XIII)
• «Zur Blutserumtherapie der Cholera as.» («Zeitschr. fur Hygiene und Infectionskrankheiten», 1893, том, XV)
• «Ueber Rectoscopie u. einige K. op. Eingriffe im Rectum» («Archiv f. Klin. Chirurgie», том 57)
• «Ueber Kraniectomien ect.» («Archiv f. Klin. Chirurgie», том 57)
• «Zur Cystoscopie bei blutigem Harn» («Berlin. Klin. Wochenschr.», 1897, № 33)
• «Влияние колебаний внутричерепного давления на возникновение эпилептических припадков» («Хирургия», 1902, № 62)
• «К казуистике опухолей брюшной полости» («Хирургия», 1902, № 70)
• «К казуистике почечных камней» («Хирургия», 1899, № 27)
• «К современной технике операций на костях» («Хирургия», 1899, № 33)
• «Трансплевральная эхинококкотомия» («Хирургия», 1902, № 63)
• «Лечение гнойных различных воспалений брюшины чревосечением» («Хирургия», 1901, № 51)
• «К технике иссечения рака матки и влагалища» («Хирургия», 1899, № 33)
• «К распознанию и лечению болезней пищевода» («Русский врач», 1902, № 6)
• «К казуистике редких грыж» («Русский Хирургический Архив», 1903, книга 2)
• «Значение функциональной способности почки для диагностики и т. д.» («Русский Хирургический Архив», 1902, книга 3)
• «К казуистике желудочной хирургии» («Русский Хирургический Архив», 1903, книга 2 — 3)
• «Об оперативных вмешательствах при опухолях мочевого пузыря» («Русский Хирургический Архив», 1903, книга 5)
• «К хирургии желчных путей» («Русский врач», 1904, № 1)
• «Rectoscopie» («Encyclopedie der gesammten Chirurgie» Kocher’a, 1903)
• «Экспериментально-клиническое исследование по вопросу о столбняке» (диссертация, М., 1895)
• «Наблюдения из хирургического отделения больницы святой Александры» (М., 1900)
• «Атлас цистоскопии и ректоскопии» (1911)
• Монография «Жёлчные камни и хирургия жёлчных путей» (1918)
• Руководство «Хирургия почек и мочеточников» (1923—1925)

Ссылки

• [dic.academic.ru/dic.nsf/bse/172038/Фёдоров Словари и энциклопедии на Академике]
• [encspb.ru/object/2804016075 Санкт-Петербург. Энциклопедия на encspb.ru]
• [hirurgiya.com.ua/o_nas_istorija.html Журнал «Клиническая хирургия» на hirurgiya.com.ua]
• [funeral-spb.ru/necropols/kommunistlavra/ Коммунистическая площадка Александро-Невской лавры на funeral-spb.ru]
• [www.urological.ru/16.html Краткая история урологии в России] (фото С.П. Фёдорова с петлицами дивврача)

Литература

• Иванова А. Т. Сергей Петрович Фёдоров (1869-1936): Научная биография. — М., 1972
• Козовенко М. Н. Профессор Сергей Петрович Фёдоров: Штрихи к портрету. — СПб., 2000
• Кнопов М. Ш., Тарануха В. К. Вклад школы С. П. Фёдорова в отечественную военно-полевую хирургию (к 140-летию со дня рождения профессора С. П. Фёдорова) — [www.mediasphera.ru/uppic/Khirurgiia%20(Mosk)/2009/1/17/HIR_2009_01_17.pdf «Хирургия», 2009, № 1]
• Шевцов В. И. Профессор Сергей Петрович Фёдоров. — СПб.: «Изд-во ВМА», 2009. — 109 с.

Отрывок, характеризующий Фёдоров, Сергей Петрович

– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.