Хамза ибн Абд аль-Мутталиб

Хамза ибн Абд аль-Мутталиб
Личная информация
Дети:	Аммат
Дополнительная информация
Разное:	дядя пророка Мухаммеда
Редактирование Викиданных

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

В Википедии есть статьи о других людях с лакабом Асадуллах, именем Хамза и нисбами Хашими и Кураши.

Ха́мза ибн Абд аль-Мутта́либ аль-Ха́шими (араб. حمزه بن عبدالمطلب‎; 568, Мекка — 625, гора Ухуд, Медина) — сын Абд аль-Мутталиба, младший дядя пророка Мухаммада, его молочный брат и ближайший сподвижник. Носил почётный титул Асадуллах («Лев Аллаха»).

Биография

Он был на два или четыре года старше пророка. Родился в Мекке, был известен своей храбростью, бесстрашием и любовью к охоте. Был доблестным воином и метким стрелком, всегда защищал слабых и беззащитных.

Хамза принял ислам не сразу, а спустя некоторое время. Это произошло в результате грубых действий Абу Джахля по отношению к пророку Мухаммаду и его сподвижникам на холме Сафа. Прибывший на место конфликта Хамза защитил пророка, а на следующий день пришёл к нему и объявил о принятии ислама. Это произошло на второй год пророчества Мухаммада. Его присутствие в мусульманской общине значительно усилило её. После хиджры Хамза сыграл большую роль в деле укрепления мусульманской общины и государственности.

Военные походы

В ответ на бесчеловечное обращение с мусульманами, попытки дестабилизации положения в Медине и закрытие мекканцами доступа мусульман на совершение хаджа, пророк Мухаммад был вынужден принять срочные меры по устрашению язычников. Он приказал своим военным отрядам перекрыть караванные пути, которые соединяли Мекку с Сирией. Мусульманские отряды стали совершать рейды на караваны противника, нанося ему экономический ущерб. Хамза принял в этих походах самое непосредственное участие. По приказу пророка он выступил с отрядом в тридцать человек в Сиф аль-Бахр и собирался напасть на караван мекканцев, где находился Абу Джахль. Однако затем стороны предпочли разойтись без боя.

Битва при Бадре

Затем Хамза героически сражался в битве при Бадре и внёс огромный вклад в первую победу мусульманской армии. Сначала битвы на поединок вышел один человек — аль-Асвад ибн Абд аль-Асад аль-Хазуми, против которого вышел Хамза ибн Абд аль-Мутталиб и убил его. После этого вышел Утба ибн Рабиа между своим братом Шайбой ибн Рабиа и сыном аль-Валидом ибн Утба. Он выступил вперёд шеренги и вызвал мусульман на поединок. Вышли трое ансаров, но курайшиты отказались сражаться с ними и сказали, что будут сражаться с «благородными, уважаемыми людьми племени» (или они сказали, что будут сражаться с людьми из своего племени). Пророк сказал выйти Убайду ибн аль-Харису, Хамзе и Али. Хамза сразу же убил Шайбу, а Али сразу убил аль-Валида. Убайда и Утба обменялись ударами и были ранены. Али и Хамза убили Утбу и понесли Убайду к мусульманам. Таким образом, мусульмане в поединке трое на трое одержали победу.

Бану Кайнука

После возвращения в Медину у мусульман произошёл конфликт с иудейским племенем Кайнука. Иудеи не желали укрепления мусульманского государства и нарушили достигнутые ранее договорённости с мусульманами. Поводом к конфликту послужило приставание одного иудея к мусульманской женщине. Увидев это, один из мусульман защитил эту женщину и убил иудея. Сбежавшиеся на место происшествия иудеи убили этого мусульманина. Его родственники попросили у пророка Мухаммада помощи. Тогда пророк обратился к иудеям с предложением снова пойти на переговоры и подписать договор. Однако иудеи отказались от этого предложения. В ответ Мухаммад вручил боевое знамя Хамзе и поручил ему выступить против племени Кайнука. Таким образом, это племя было вынуждено капитулировать.

Смерть

Спустя год после поражения при Бадре мекканцы собрали большие силы для реванша. Как уже упоминалось, в битве при Бадре Хамза убил Туайму ибн Адия, который был дядей влиятельного мекканца Джубайра ибн Мути. В связи с этим Джубайр решил отомстить Хамзе. Для этого он поручил своему чернокожему рабу Вахши, который отличался меткостью в метании копья, присоединиться к армии мекканцев и убить Хамзу. Взамен он обещал отпустить Вахши на свободу (по другой версии, к убийству его подстрекала Хинд бинт Утба, мстившая за смерть отца). Собрав большие силы, мекканцы выступили против мусульман. Стороны сошлись в битве при Ухуде. Вначале успех сопутствовал мусульманам. Али и Хамзе удалось убить знаменосцев курайшитов. Под напором мусульман язычники стали в панике разбегаться. В этой битве Хамза отчаянно сражался и сумел убить большое количество врагов. Однако затем мусульманские лучники бросили свои боевые порядки и поспешили на захват трофеев. Это дало возможность одному из командиров мекканцев, Халиду ибн Валиду, собрать оставшиеся силы и перейти в контрнаступление на мусульман. В результате этого мусульмане потерпели в битве поражение, которое, однако, не имело решающего значения в ходе военных действий. Мусульманам удалось сохранить свои основные силы и отступить. В ходе этой битвы геройски погиб Хамза. Он был предательски убит ударом копья в спину со стороны раба Вахши, который побоялся биться с ним лицом к лицу. Затем враги надругались над его телом, жена Абу Суфьяна, Хинд бинт Утба, съела его печень в знак мести мусульманам и Хамзе. В момент смерти Хамзе было приблизительно 57 лет.

Семья

Хамза был женат на Сальме бинт Умайе, которая была сводной сестрой Маймуны бинт аль-Харис, одной из жён Мухаммада. От этого брака у Хамзы с Сальмой родилась дочь Аммат.

Литература

• Али-заде, А. А. [slovar-islam.ru/books/h.html#HamzaibnAbdal%27Mutallib32 Хамза ибн Абд аль-Муталлиб] : [[web.archive.org/web/20111001002836/slovar-islam.ru/books/h.html арх.] 1 октября 2011] // Исламский энциклопедический словарь. — М. : Ансар, 2007.</span>
• Meredith-Owens, G.M. [referenceworks.brillonline.com/entries/encyclopaedia-of-islam-2/hamza-b-abd-al-muttalib-SIM_2691 Ḥamza b. ʿAbd al-Muṭṭalib] // Encyclopaedia of Islam, Second Edition.

Отрывок, характеризующий Хамза ибн Абд аль-Мутталиб

«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.


С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».