Харада Саносукэ

Харада Саносукэ
原田 左之助
Годы жизни
Период	Эдо (бакумацу)
Дата рождения	1840(1840)
Дата смерти	6 июля 1868(1868-07-06)
Должности
Сёгунат	Сёгунат Токугава
Хан	Иё-Мацуяма
Жёны
Законная жена	Сугавара Маса
Дети
Сыновья	Сигэру

Харада Сано́сукэ (яп. 原田 左之助, 1840 — 6 июля 1868) — японский самурай, живший в конце периода Эдо, командир 10-го подразделения Синсэнгуми, погибший в войне Босин.

Биография

Харада родился в семье тюгэна (яп. 中間 тю:гэн), мелкого самурая, служившего вассалам княжества (хана) Иё-Мацуяма (в настоящее время город Мацуяма). Он обучался обращению с копьём (со-дзюцу), практиковал стиль Ходзоин-рю и обычно использовал в бою копьё вместо меча. Харада отличался безрассудством: однажды один из самураев Мацуямы назвал его деревенщиной и заявил, что он неспособен даже правильно совершить сэппуку. Желая доказать обратное, Харада немедленно выхватил меч и попытался вскрыть себе живот; рана, однако, оказалась неглубокой, и он выжил. Позже он хвастался шрамом от харакири своим товарищам по Синсэнгуми, и, по некоторым сведениям, выбрал себе фамильный герб именно из-за этого инцидента: герб изображал круг с горизонтальной линией внутри (яп. 丸に一文字 мару ни итимондзи). Впоследствии Харада покинул службу, ушёл из Иё-Мацуямы и отправился в Эдо, где познакомился с Кондо Исами и начал часто посещать его додзё под названием Сиэйкан.

Синсэнгуми

В 1863 году Харада вместе с Кондо и некоторыми из тех, кто имел отношение к Сиэйкану, вступили в Росигуми, отряд Киёкавы Хатиро. Вскоре после этого Кондо и Сэридзава Камо со своими людьми отделились от Росигуми и сформировали ядро отряда, который позже превратился в Синсэнгуми.

Харада со временем стал командиром 10-го подразделения Синсэнгуми. Некоторое время он тренировался в додзё Тани Сандзюро, которого привёл в Синсэнгуми и который в 1865 году стал командиром 7-го подразделения. В Киото Харада женился на местной женщине по имени Сугавара Маса и некоторое время жил вместе с ней в отдельном доме около штаб-квартиры Синсэнгуми, располагавшейся в монастыре Нисихонган-дзи. У него родился сын, которого он назвал Сигэру (яп. 茂), позаимствовав иероглиф из имени сёгуна Иэмоти (яп. 家茂). Харада был доверенным лицом подполковника Синсэнгуми Хидзикаты Тосидзо и участвовал во многих критически важных для отряда операциях. Очень возможно, что он был одним из исполнителей убийства Сэридзавы Камо, и имеются сведения, подтверждающие его участие в убийстве сёгунского чиновника Утиямы Хикодзиро (яп.), инциденте в Икэда-я и уничтожении фракции одного из высших офицеров Синсэнгуми Ито Каситаро. В 1867 году Харада вместе с остальными членами Синсэнгуми получил статус хатамото.

Известен эпизод обвинения Харады в убийстве Сакамото Рёмы, посредника между антисёгунскими силами ханов Тёсю и Сацума. Обвинителем выступал Ито Каситаро. Кто в действительности был убийцей Рёмы, остаётся неясным, однако согласно признанию Имаи Нобуо (яп.), самурая, служившего сёгунату, Рёму убили люди из Мимаваригуми, ещё одного просёгунского отряда, которым командовал хатамото Сасаки Тадасабуро.

В 1868 году Харада вместе с остальными членами Синсэнгуми принял участие в битве при Тоба — Фусими. Позже он вместе с семьёй переехал из Киото в Эдо, а после этого присоединился к наступлению Синсэнгуми в провинции Каи и сражался в битве при Косю — Кацунуме, в которой сёгунские силы потерпели поражение и были вынуждены отступить. После этого поражения Харада вместе с командиром 2-го подразделения Нагакурой Симпати ушли из Синсэнгуми из-за разногласий с высшими офицерами отряда Кондо Исами и Хидзикатой Тосидзо. По свидетельству Нагакуры, Кондо хотел сделать выживших членов Синсэнгуми своими вассалами. Нагакура, Харада и ещё несколько людей наотрез отказались от такой перспективы, покинули отряд и присоединились к другой группе просёгунски настроенных самураев, образовав новый отряд под названием Сэйхэйтай (яп. 靖兵隊). Вскоре после сдачи империалистам замка Эдо Сэйхэйтай отправился из Эдо на север, чтобы принять участие в противостоянии, линия которого сдвигалась по направлению к хану Айдзу.

Смерть

После того, как Сэйхэйтай покинул Эдо, Харада вернулся обратно в город, желая быть поближе к жене и ребёнку. Покинуть Эдо он не мог и вступил в Сёгитай (яп. 彰義隊), отряд, который также сражался за сёгуна. Харада принял участие в битве при Уэно, где был смертельно ранен. Через два дня после сражения он умер в резиденции хатамото Дзимбо Ямасиро-но-ками.

Ходили слухи, что Харада не умер от ран, а выжил и уехал в Китай, где стал предводителем шайки конных бандитов (яп. 馬賊 бадзоку). В 1965 году в одной из японских газет было помещено сообщение о том, что во время первой японо-китайской войны некий старик, назвавшийся Харадой Саносукэ, помог Императорской армии Японии, однако эти сведения остались неподтверждёнными.

Харада Саносукэ в массовой культуре

Образ Харады используется в нескольких современных японских произведениях массовой культуры, как правило, повествующих об истории Синсэнгуми. Так, Харада появляется в двух художественных фильмах с названием «Синсэнгуми» (первый 1958 года выпуска, второй — 1969 года (яп.)), а также в фильме «Окита Содзи» (1974 год). Телесериалы «Shinsengumi Keppuroku» (англ.), «Moeyo Ken» (англ.) и «Shinsengumi!» (англ.) тоже включают его образ. Помимо этого, Харада изображён в аниме и одноимённой манге «Peace Maker Kurogane» и видеоиграх Shinsengumi Gunraw Den (англ.), Hakuouki 〜Shinsengumi Kitan〜 и Bakumatsu Renka Shinsengumi (яп.). Его образ был использован при создании персонажа Сагары Саносукэ в манге «Rurouni Kenshin».

Литература

• 菊池 明. 新選組１０１の謎. — 東京: 新人物往来社, 1993. — ISBN 978-4404019981. (Акира Кикути. Синсэнгуми хяку-ити но надзо (101 загадка Синсэнгуми). — Токио: Син Дзимбуцу Орайся, 1993. — ISBN 978-4404019981.)
• 大石 学. 新選組―「最後の武士」の実像. — 東京: 中央公論新社, 2004. — ISBN 978-4121017734. (Манабу Оиси. Синсэнгуми — сайго но буси но дзицудзо: (Синсэнгуми — правдивый портрет «последних самураев»). — Токио: Тю:о:ко:рон-синся, 2004. — ISBN 978-4404019981.)
• 山村 竜也. 新選組剣客伝. — 東京: PHP研究所, 2002. — ISBN 978-4569578019. (Тацуя Ямамура. Синсэнгуми кэнкяку дэн (Хроники мечников Синсэнгуми). — Токио: PHP кэнкю:дзё, 2002. — ISBN 978-4569578019.)
• 中見 利男. 新選組のことが面白いほどわかる本. — 東京: 中経出版, 2003. — ISBN 9784806119210. (Тосио Наками. Синсэнгуми но кото га омосирой ходо вакару хон. — Токио: Тю:кэйсюппан, 2003. — ISBN 9784806119210.)
• 楠木 誠一郎. 日本史おもしろ推理―謎の殺人事件を追え. — 東京: 二見書房, 1991. — ISBN 978-4576911847. (Сэйитиро Кусуноки. Нихонси омосиро суйри: надзо но сацудзин дзикэн о оэ (Занимательная детективная история Японии: расследование дела о загадочном убийстве). — Токио: Футами Бунко, 1991. — ISBN 978-4576911847.)
• --. 新選組事典. — 東京: 二見書房, 1978. (--. Синсэнгуми дзитэн (Энциклопедия Синсэнгуми). — Токио: Син Дзимбуцу Орайся, 1978.)

Отрывок, характеризующий Харада Саносукэ

Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.


С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]