Кондо Исами

Кондо Исами
近藤 勇
Фотография Кондо Исами
Дата рождения	9 ноября 1834(1834-11-09)
Место рождения	дер. Ками-Исивара, провинция Мусаси, Япония
Дата смерти	17 мая 1868(1868-05-17) (33 года)
Место смерти	р-н Итабаси, Токио, Япония
Годы службы	1863—1868
Командовал	Синсэнгуми

Кондо Исами (яп. 近藤 勇 Кондо: Исами, 9 ноября 1834 — 17 мая 1868) — японский воин и чиновник конца периода Эдо, командир Синсэнгуми, японской военной полиции Киото.

Биография

Исами родился в семье Миягавы Хисадзиро, крестьянина, жившего в провинции Мусаси, в деревне Ками-Исивара (в настоящее время город Тёфу в западной части префектуры Токио). При рождении Исами получил имя Кацугоро. У него было два старших брата, Отодзиро (позже известный как Отогоро) и Кумэдзо (впоследствии Собэй). По свидетельствам, в юности Кацугоро любил читать; особенно ему нравилась история о сорока семи ронинах и китайский роман «Троецарствие».

В 1848 году Кацугоро начал тренироваться в главном додзё фехтовального стиля Тэннэн Рисин-рю под названием Сиэйкан. Его слава как человека учёного и известность, которую он приобрёл после того, как дал отпор группе грабителей, пытавшихся пробраться в дом его семьи, привлекли внимание Кондо Сю́сукэ, главы Сиэйкана. В 1849 году Сюсукэ усыновил молодого Кацугоро, который вначале взял себе имя Симадзаки Кацута (яп. 島崎 勝太). Согласно записям, сохранившимся в храме Годзу Тэнно-ся (яп. 牛頭天王社, в настоящее время Хино Ясака-дзиндзя (яп. 日野八坂神社)), полное его имя было Симадзаки Исами Фудзивара (но) Ёситакэ (яп. 島崎勇藤原義武). Таким образом, по документам Кондо получил имя Исами в 1858 году.

По некоторым свидетельствам, Кондо владел катаной под названием «Котэцу» (яп. 虎徹), работой Нагасонэ Котэцу, мастера XVII столетия. Однако подлинность этой катаны поставлена под сомнение. По мнению одного из исследователей, занимавшихся исследованием биографии и работ Нагасонэ Котэцу, меч Кондо на самом деле мог быть изготовлен Минамото но Киёмаро, мастером кузнечного дела, жившим приблизительно в одно время с Кондо.

В 1860 году Кондо женился на Мацуи Оцунэ, которая была дочерью Мацуи Ясогоро, вассала рода Симидзу-Токугава; таким образом, этот брак был выигрышным для Кондо. 30 сентября 1861 года Кондо стал мастером стиля Тэннэн Рисин-рю в четвёртом поколении (яп. 宗家四代目 со:кэ но ёндаймэ), взяв себе имя Кондо Исами и став главой Сиэйкана. Годом позже у Кондо родилась дочь Тамако (1862—1886). Единственный внук Кондо, Хисатаро, погиб на русско-японской войне.

В 1862 году Кондо был кандидатом на должность преподавателя в Кобусё, военной школе для сёгунских вассалов, хотя ранее никогда в официальных учреждениях сёгуната не работал. Школа Кобусё была учреждена в 1855 году, чтобы реформировать воинскую систему после того, как в страну приплыли «Чёрные корабли» коммодора Мэттью Перри.

Синсэнгуми

В 1863 году сёгунат Токугава сформировал большой отряд из ронинов для защиты сёгуна Иэмоти во время его поедзки в Киото. Кондо и его близкий друг Хидзиката Тосидзо вступили в этот отряд вместе с другими людьми, имевшими отношение к Сиэйкану, а именно: Окитой Содзи, Яманами Кэ́йсукэ, Харадой Сано́сукэ, Нагакурой Симпати, Иноуэ Гэндзабуро и Тодо Хэ́йсукэ. Но после прибытия в Киото командир отряда Киёкава Хатиро сообщил, что истинная цель собравшихся ронинов — поддержка антисёгунских радикальных сил. Кондо с Хидзикатой, а также ещё несколько человек отказались подчиняться и сформировали в Киото собственное подразделение — Мибу Росигуми. Протекцию им по прямому распоряжению сёгуната оказывал Мацудайра Катамори, правитель княжества Айдзу. Под надзором Катамори, занимавшего пост защитника Киото, Росигуми охраняли порядок в императорской столице. Кондо и Хидзиката вскоре захватили власть над небольшим отрядом, убив первоначального командира Сэридзаву Камо и его помощника Ниими Нисики. Кондо стал новым командиром (яп. 隊長 тайтё:) Синсэнгуми. Под его началом отряд просуществовал несколько лет, став особенно известным в 1864 году после нападения на гостиницу Икэда-я, где собирались лидеры радикальных империалистов. 10 июля 1867 года Кондо вместе с остальными членами Синсэнгуми получил статус хатамото (непосредственного вассала сёгуна).

Война Босин и смерть

После битвы при Тоба — Фусими, состоявшейся в январе 1868 года, Кондо вернулся в Эдо и получил должность вакадосиёри (высокий чиновничий пост) в быстро распадающемся токугавском правительстве. В составе сёгунских военных отрядов он сражался с силами императорского двора в битвах при Косю — Кацунуме и Нагарэяме, но проиграл оба боя. После сдачи в плен он был казнён 17 мая 1868 года в токийском районе Итабаси.

Согласно Тани Татэки, политику эпохи Мэйдзи, происходившему из княжества Тоса, Кондо был казнён новым правительством (состоявшим в основном из самураев княжества Тёсю и Сацума) как преступник, обвинённый в убийстве Сакамото Рёмы, одного из ключевых людей реставрации Мэйдзи. Даже после того, как бывший член Мимаваригуми Имаи Нобуо в 1870 году признался, что Рёму убили именно Мимаваригуми, Тани Татэки продолжал настаивать на том, что обвинение против Кондо было правильным. (Хотя существует теория о том, что организатором убийства Рёмы был Сасаки Тадасабуро, глава Мимаваригуми, официально считается, что убийца неизвестен).

Существует несколько мест, считающихся могилами Кондо Исами. Считается, что самую первую погребальную стелу на одном из таких мест установил Хидзиката Тосидзо. По свидетельствам, Хидзиката, который выздоравливал после ранения в ногу, полученного в битве за Уцуномию, лично наблюдал и руководил установкой стелы в близлежащем храме Тэннэй-дзи (яп. 天寧寺). Посмертное имя Кондо, «Кантэн-индэн-дзюнтю:-сэйги-дайко:дзи» (яп. 貫天院殿純忠誠義大居士 Пронзающий Небо, Верноподданный Воин Большого Благочестия), по некоторым сведениям, было придумано Мацудайрой Катамори.

• KondoIsami.jpg

  Газета 1868 года: выставленная на всеобщее обозрение отрубленная голова Кондо Исами

• Grave of Isami Kondo .JPG

  Могила Кондо в парке храма Тэннэй-дзи (г. Айдзувакамацу, преф. Фукусима)

• Houzouji (Okazaki)04.jpg

  Бюст Кондо в парке храма Ходзо-дзи (г. Окадзаки, преф. Айти)

Литература

• 大石 学. 新選組―「最後の武士」の実像. — 東京: 中央公論新社, 2004. — ISBN 978-4121017734. (Манабу Оиси. Синсэнгуми — сайго но буси но дзицудзо: (Синсэнгуми — правдивый портрет «последних самураев»). — Токио: Тю:о:ко:рон-синся, 2004. — ISBN 978-4404019981.)
• --. 新選組大全史. — 東京: 二見書房 , 2003. (--. Синсэнгуми дай дзэнси (Полная история Синсэнгуми). — Токио: Син Дзимбуцу Орайся, 2003. — ISBN 4404030657.)
• 小島 政孝. 新選組余話. — 東京: 小島資料館, 1991. — ISBN 978-4906062041. (Масатака Кодзима. Синсэнгуми ёва (Прочие рассказы о Синсэнгуми). — Токио: Кодзима-Сирё:кан, 2004. — ISBN 978-4906062041.)
• --. 近藤・土方・沖田の新選組. — 歴史読本, 2004. (--. Кондо:, Хидзиката то Окита но Синсэнгуми (Синсэнгуми Кондо, Хидзикаты и Окиты). — Рэкиси Докухон, 2004.)
• 菊池 明. 新選組１０１の謎. — 東京: 新人物往来社, 1993. — ISBN 978-4404019981. (Акира Кикути. Синсэнгуми хяку-ити но надзо (101 загадка Синсэнгуми). — Токио: Син Дзимбуцу Орайся, 1993. — ISBN 978-4404019981.)
• Yasu Kizu. Swordsmith Nagasone Kotetsu Okisato. — Hollywood: W.M. Hawley Publications, 1990. — С. 9. — 12 с. — ISBN 9780910704076.
• --. 新選組事典. — 東京: 二見書房, 1978. (--. Синсэнгуми дзитэн (Энциклопедия Синсэнгуми). — Токио: Син Дзимбуцу Орайся, 1978.)
• 山川 浩. 京都守護職始末. — 東京: 平凡社, 1966. — ISBN 9784582800494. (Хироси Ямакава. Кё:то Сюгосёку симацу (Должность «Защитника Киото»). — Токио: Хэйбонся, 1966. — ISBN 9784582800494.)
• Romulus Hillsborough. Shinsengumi: The Shogun's Last Samurai Corps. — North Clarendon: Tuttle Publishing, 2005. — С. 183. — ISBN 9780804836272.

Отрывок, характеризующий Кондо Исами

– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.


– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?