Хедкраб

Хедкраб (англ. Headcrab, дословный перевод — головной краб, головокраб) — существо из мира серии компьютерных игр Half-Life. Хедкрабы — самые многочисленные создания-паразиты в играх вселенной Half-Life. Вырвавшись на свободу из мира Зен во время инцидента в Исследовательском центре «Чёрная Меза», эти существа выжили и размножились на Земле. Существуют три разновидности хедкрабов, но все обладают способностью паразитировать на людях, превращая их в послушных зомби.

В Half-Life 2 и его эпизодах становится известно, что хедкрабы (кроме ядовитых) съедобны: в некоторых местах игры можно увидеть, как паразитов готовят вортигонты. Кроме того, в Episode One от одной из участниц Сопротивления можно услышать, что на вкус хедкраб не похож на обычного краба (но это не означает, что он не вкусный).

Известные виды хедкрабов

В первой части Half-Life (и её дополнениях) встречается только обыкновенный хедкраб. Но в Half-Life 2 (и последующих играх серии) появились два новых вида хедкрабов: быстрый хедкраб (англ. fast headcrab) и ядовитый хедкраб (англ. poison headcrab). По словам сценариста игры Марка Лэйдлоу, появление этих существ связано с адаптацией хедкрабов, перенесённых портальными штормами, к условиям земной среды и разработками учёных Альянса.

Хедкраб обыкновенный

Данный вид хедкрабов называют обыкновенным или классическим хедкрабом. Он выглядит как небольшое мешкообразное создание с четырьмя заострёнными конечностями. Существо передвигается при помощи задних конечностей и маленьких передних лапок, при этом подняв передние лапы-клешни или на задних и передних больших лапах. Снизу тела хедкраба расположено широкое ротовое отверстие-присоска с острыми зубами-крючками по краям. Кожа у создания белёсого цвета с желтоватым оттенком. Клешни окрашены в кроваво-красный и черный цвет.

Хедкрабы в Half-Life немного меньше, чем в Half-Life 2. По размерам хедкраб соизмерим с арбузом, но чуть меньше. Длина его тела от передних клешней до задних примерно равна 60 см. В бета-версии Half-Life 2 они выглядели также, как и в первой части, только с малыми, но не очень заметными отличиями. Его чрезвычайно малая поворотливость делает его уязвимым для ударов со спины.

Несмотря на то, что хедкраб небольшой, медлительный и уязвимый, он может совершать прыжки на расстояния порядка 5-10 метров при помощи своих задних лап. В полёте существо расставляет клешни широко в стороны. При успешной атаке хедкраб зацепляется за голову жертвы с целью получить контроль над её нервной системой, головным и спинным мозгом и, следовательно — над всем телом.

Хедкрабы из Half-Life 2 тонут при попадании в воду, но способны выживать в токсичных и радиоактивных отходах. В Half-Life всё происходит с точностью до наоборот: существа прекрасно себя чувствуют в воде и погибают при попадании в токсичные и радиоактивные вещества. Вероятно, это следствие мутации хедкрабов, приспособившихся к Земле после портальных штормов.

Быстрый хедкраб

Быстрый хедкраб по строению схож с обычным, однако его тело несколько меньше, а клешни более длинные и тонкие, отдалённо похожие на паучьи лапки. При помощи своих клешней быстрый хедкраб способен висеть на стенах и потолках. В бета-версии был желтоватого оттенка. Отличается тем, что быстро передвигается.

Ядовитый хедкраб

Ядовитый или чёрный хедкраб, в отличие от быстрого, почти не похож на обычного хедкраба. Сходны лишь очертания и пропорции. Ядовитого краба легко определить по его чёрной коже и клешням, покрытым редкими волосами. На спине существа находится рисунок, похожий на рисунок пауков вида «крестовик обыкновенный». Его легко отличить по «приземленной» посадке туловища.

Подобно быстрому хедкрабу, он может висеть на стенах и потолках. Впервые эта способность была замечена в Half-Life 2, в главе «Мы не ходим в Рейвенхолм.». В бета-версии они заметно отличались: не было волос, ножки были жёлтоватого оттенка, а голова была фиолетовой/пурпурной.

При атаке ядовитый хедкраб издаёт крайне раздражающие звуки. Если существо не занято охотой, то оно обычно молчит или издаёт звуки, отдалённо похожие на стрекот насекомых. В книге «Half-Life 2: Raising the Bar», а также в игре Half-life 2: Episode Two разработчики игры упомянули, что игровые тестеры, слышавшие звуки, производимые ядовитым хедкрабом, начинали в панике искать вокруг этих существ, чтобы уничтожить их, не обращая внимания на другие опасности.

Нейротоксин ядовитых хедкрабов очень опасен. При укусе состояние человека мгновенно ухудшается до крайне критического. Если ядовитому хедкрабу удаётся укусить Гордона, то здоровье героя снижается до 1 процента, не влияя на заряд защитной энергии H.E.V. Здоровье медленно восстанавливается до первоначального состояния, благодаря антидоту, который костюм незамедлительно вводит в организм. Ядовитый хедкраб не способен убить Фримена в одиночку, но делает его очень уязвимым для других опасностей.

Личинка хедкраба

Естественным способом хедкрабы размножаются посредством матки, известной как гонарч. В главе «Логово Гонарча» можно встретить как саму «Большую Матку», так и новорождённых хедкрабов, порождаемых ею. Личинки хедкраба гораздо меньше взрослых особей, имеют прозрачное тельце и мешочек, схожий с мешком гонарча. Способность к зомбированию у личинки, вероятно, отсутствует. Личинка крайне слаба в атаке, и в одиночку не представляет существенной опасности. Но личинки очень быстро двигаются и их едва видно. Опасность могут представлять только в большом количестве.

Гонарч

Гонарч (англ. Gonarch; также известен как Гонарх) — зрелая высшая стадия развития хедкраба. Из огромного числа хедкрабов из-за их уязвимости до этой стадии доживают лишь единицы. Гонарчи, в отличие от обычных хедкрабов, хорошо защищены благодаря мощному внешнему скелету, и их очень сложно убить. Наиболее примечательной особенностью этого создания является то, что оно постоянно порождает хедкрабов (за что и получил от разработчиков игры прозвище «Большая мамочка»). В игре «Half-Life» гонарч является боссом главы «Логово Гонарча».

По строению гонарч во многом схож с хедкрабом. У Гонарча нет головы, но очень заметен качающийся мешок под телом, из которого вылупляются хедкрабы-личинки. Этот мешок довольно опасен — он является одновременно и ртом. В одном из роликов, сделанных с помощью редактора, показывается, что учёный, подошедший слишком близко, немедленно был проглочен Гонарчем.

Матка очень быстра и агрессивна. Незваный гость тут же протыкается острой ногой и опрыскивается кислотной слюной. Гонарч воет, когда разгневан или испытывает боль.

Поведение

Обычно хедкрабы подстерегают свою жертву в тёмных малозаметных уголках и вентиляционных шахтах (последнее более характерно для Half-Life). На открытой территории паразиты часто зарываются в землю, ожидая там приближение жертвы (это можно заметить в главе «Поверхностное натяжение» в секретной местности, где находится тентакл, и в Half-Life 2). Довольно часто хедкрабов можно встретить в группах от двух до пяти особей.

Существа издают весьма специфические звуки. Когда хедкраб не занят охотой, он обычно молчит или издаёт звуки, отдалённо похожие на воркование. При атаке хедкраб громко визжит и бросается на жертву.

В Half-Life 2 после телепортации из Нова Проспект от профессора Кляйнера, который ищет своего спрятавшегося ручного хедкраба, можно услышать фразу (если некоторое время не уходить из помещения): «Гордон, уходи, Ламарр боится твоей монтировки».

Также есть существа, похожие на хедкрабов — это фунгусы (грибы). Они состоят из шарообразного тела и 4-5 ножек. Фунгусы не опасны для игрока; есть версия, что фунгусы — это выросшие хедкрабы, которые не становятся гонарчами, ядовитыми или быстрыми хедкрабами.

Заражение человека хедкрабом

Первостепенная цель любого хедкраба при атаке на человека — голова, чтобы заразить тело жертвы и зомбировать его. Хедкраб полностью надевается своим «ртом» на голову, пробивает череп своими зубами и при помощи жала соединяется с головным и спинным мозгом жертвы. Также хедкрабы протыкают клыками шею жертвы, тем самым используя спинной мозг для контроля над ней. Паразит использует нервную систему жертвы, чтобы полностью контролировать тело. Любопытным представляется тот факт, что не было замечено ни одного существа из Зена, на котором паразитировал бы хедкраб.

Игрок не может быть «зомбирован» хедкрабом, а только закусан. Возможно, сюжетная причина этого состоит в том, что герой экипирован в H.E.V. со шлемом, не позволяющим прокусить ему голову. Однако, во-первых, Гордон Фримен получает свой костюм без шлема (в Half-Life и Half-Life 2 присутствует модель костюма H.E.V., но шлем к нему нигде не лежит), а во-вторых, ядовитый хедкраб в Half-Life 2 может отравить Гордона своим ядом, несмотря на защитный костюм. Последний аспект разработчиками прокомментирован не был.

Зомби обыкновенный

Если атака хедкраба оказывается успешной, то он закрепляется на голове человека и получает возможность управлять его телом. Начиная с Half-Life 2, хедкраб может спрыгнуть с головы жертвы, если её телу был причинён значительный урон. Заражённый хедкрабом человек перемещается довольно медленно и очень неуклюже, постоянно издавая крики и стоны. После зомбирования тело жертвы начинает разлагаться: у тела человека, на котором паразитирует хедкраб, обычно вскрыта грудная клетка и позвоночник, а кисти рук сильно деформируются, кожа отваливается, и остаются видны лишь кости с почти отмершими мышцами.

Зомбированные люди весьма живучи. Так как тело лишено болевой чувствительности, зомби продолжает свою деятельность даже после потери нижних конечностей. Из-за примитивности мозга классического хедкраба, заражённый действует очень предсказуемо: часто он движется в сторону жертвы, игнорируя все опасности. В Half-Life 2 зомби способны швырять в человека нетяжёлые предметы, попадающиеся на пути: бочки, ящики, доски и тому подобное.

Помочь жертве хедкраба не представляется возможным. Если учитывать версию контроля через спинной мозг, а не головной, то можно предположить, что человеческий мозг действительно остаётся живым, но все нервные импульсы через шею блокируются паразитом; таким образом, человек ощущает себя парализованным и не в состоянии что-либо предпринять. Это подтверждается стонами, издаваемыми зомбированными обыкновенным хедкрабом — некоторые звуки похожи на многосложные или полноценные слова, хотя в основном нечленораздельные (если прокрутить в обратную сторону вопль, издаваемый зомби при поджигании, можно явно различить фразу «Help, God! Help me!»). Судя по стонам в случае попадания, хедкраб каким-то образом отводит все болевые сигналы человеку. В конце главы «Через каналы» в Half-Life 2, где игрок встречает зомби, можно наблюдать, как человек в лагере беженцев в канале под Сити 17 пытается бороться с хедкрабом, стаскивая его с головы, но паразит побеждает и начинает зомбировать жертву. Если попытаться застрелить хедкраба, то он отлетит, но жертва всё равно уже будет мёртвой, даже если не попасть ей в голову.

Судя по всему, хедкраб сразу после конца зомбификации получает контроль над жертвой. При этом, жертва постепенно будет мутировать и терять всё человеческое. В бета-версии Half-Life 2 обычные зомби носили не белые, а темно-зелёные рубашки; также как и у зомбайна, от головы оставалась только нижняя челюсть. По другому выглядели ползающие зомби — они были чуть полноватые, и у них не был разорван живот, но рубаха была белой, хотя стоит отметить, что также выглядели и обычные зомби в очень ранних версиях Half-Life 2. Одежда, в которую одет зомби в релизной версии, похожа на одежду жителя Сити-17 — белая рубаха и синие джинсы.

Зомбированный солдат HECU

Зомбированный хедкрабом солдат спецподразделения HECU впервые встречается в начале главы «Добро пожаловать в Чёрную Мезу» в Half-Life: Opposing Force, где учёные пытаются изучить зомби. Также можно увидеть рентгеновский снимок зомбированного человека. Зомбированный солдат спецподразделения HECU появляется только в Half-Life: Opposing Force.

По поведению и боевым характеристикам ничем не отличаются от зомбированных учёных, разве что более живучи из-за своих бронежилетов, а также немного быстрее передвигаются.

Зомбированный охранник

Также в Opposing Force встречаются зомби-охранники. По характеристикам от обычных зомби отличаются лишь чуть увеличенным запасом здоровья за счёт бронежилетов. Встречаются лишь несколько особей.

Зомбированных охранников планировали ввести ещё в оригинальный Half-Life, но в итоге вырезали. Однако в ремейке Black Mesa зомби-охранники были возвращены.

Гоном

Гоном представляет собой следствие длительных мутаций, вызванных одним из видов хедкрабов. Гоном достигает бо́льших размеров, чем обычный зомби, и обладает способностью атаковать человека при помощи слюны (подобно буллсквиду), которую извлекает из своей вскрытой грудины и бросает в человека. Гономы появляются только в Half-Life: Opposing Force. Существует схожесть гонома с зомби ядовитого хедкраба.

Зомби быстрого хедкраба

Быстрые хедкрабы и ядовитые хедкрабы также стремятся завладеть телом человека, подобно обычному. Различие лишь в воздействии различных видов на тело жертвы.

Если атака быстрого хедкраба на человека оказывается успешной, то он завладевает телом своей жертвы. Уровень нагрузок на «хозяина» у этого вида намного выше, поэтому мутация происходит быстрее обычной. Зомби быстрого хедкраба способны прыгать на значительные расстояния и отличаются высокой скоростью передвижения, гораздо большей, чем у остальных видов зомби. Зомби быстрого хедкраба стоит на нижних конечностях, а передвигается при помощи всех конечностей своего тела, напоминая обезьяну. При нападении этот вид зомби издаёт протяжные вопли и звонкое рычание, а при атаке в прыжке издает громкий визжащий крик. Тело данного вида зомби представляет собой скелет, обтянутый мышцами и клочками кожи. В нескольких эпизодах они проворно карабкаются по стенам и водосточным трубам. В бета-версии это был не полускелет, а зомбированный человек в коричневых брюках, носках и с изуродованным быстрым хедкрабом лицом.

Зомби ядовитого хедкраба

Медлительный и живучий ядовитый зомби переносит несколько ядовитых хедкрабов, сидящих по всему его телу и питающихся плотью переносящего зомби. От сильного воздействия яда тело жертвы разбухает.

Этот вид зомби очень опасен, так как способен метать в своих врагов ядовитых хедкрабов, устроившихся на нём. Когда больше не остаётся ни одного «пассажира», то зомби атакует при помощи своих когтей. Зомби ядовитого хедкраба очень тяжело и громко дышит, а когда ему причиняют повреждения, то издаёт тихий глухой стон. Если его убить, то он издаст тихий крик и звук, похожий на сип или плач. В бета-версии у него была не красная, а фиолетовая/пурпурная кожа.

При преждевременной смерти носителя все сидящие на нём хедкрабы остаются в живых и нападают на игрока. Этот зомби впервые появляется в Half-Life 2, в главе «Мы не ходим в Рэйвенхолм».

Зомбайн

В Half-Life 2: Episode One появляется новый вид зомби — зомбированный солдат, получившийся в результате того, что обыкновенный хедкраб заразил солдата Вооружённых Сил Альянса. Аликс применяет для них термин «Зомбайн» (англ. Zombine), являющийся соединением слов «зомби» (англ. zombie) и «Комбайн» (англ. Combine).

Зомбайн передвигается быстрее, чем зомби обычного хедкраба, но медленнее, чем зомби быстрого хедкраба. Зомбайн очень живуч, он может выдержать до трёх выстрелов из дробовика, так как солдаты экипированы крепкой бронёй. Также зомбайн может использовать гранаты, но он не метает их, а держит в руке и бежит на противника. Гранаты можно извлечь из рук зомбайна при помощи гравитационного манипулятора. Зомбайн издаёт протяжные стоны через плохо работающее радио ВС Альянса.

Появление зомбайна является ещё одним свидетельством потери командованием Альянса контроля над ситуацией после событий Half-Life 2. Хедкраб настолько сильно заглатывает череп комбайна, возможно, чтобы пробиться через шлем, что удалить его с хозяина с сохранением головы не получается. Если же хедкраба удастся оторвать от тела, от головы останутся лишь кости основания черепа и нижняя челюсть. Также, если заманить зомбайна на язык барнакла, то головы у него не будет, как у обычного зомби.

Иногда в игре можно разобрать слова, которые зомбайн сообщает по рации. В основном, это набор фраз типа «sector is not secure» («В секторе опасность») и «enemies in perimeter» («Враги в поле периметра»). Получается, что в отличие от остальных видов зомби, у зомбайнов сохраняются остатки разума — возможно, это связано с киборгизацией, которой подвергаются все солдаты Альянса. Звук смерти зомбайна состоит из хрипа обычного зомби и перевёрнутого наоборот звука смерти комбайна.

В бета-версии Episode One зомбайны могли пользоваться оружием, но стреляли они очень непрофессионально, а иногда и вовсе направляли ствол на себя. То же происходит и в Half-Life 2: Episode Two, где они вооружены гранатой и способны подорвать себя, если вовремя не отбросят её. Также можно прослушать Radio Chatter англоязычной версии.

Half-Life 2 получил награду за зомбайна от AOL Games — Золотой Мозг, в номинации «Объединение злодеев и зомби для получения зомбированных злодеев».

Ламарр

У одного из персонажей Half-Life 2, доктора Айзека Кляйнера, в лаборатории живёт необычный питомец — хедкраб по кличке Ламарр, у которого удалили жало, отвечающее за заражение и зомбирование. Доктор Кляйнер назвал своего питомца в честь известной актрисы и изобретателя Хэди Ламарр, которая была популярна в 1930-е годы (таким образом, происходит игра слов между именем актрисы и разговорным английским названием хедкраба — «хэди»). Кляйнер обращается к Ламарр, как к особи женского пола, однако, неизвестно, существует ли разделение хедкрабов по половому признаку.

Хедкраб Ламарр играет важную роль в начале событий Half-Life 2, так как она ломает телепорт, при помощи которого Гордон Фримен должен был быть перемещён на базу повстанцев «Восточная Чёрная Меза» (или, учитывая фразу Джудит Моссман: «Кто-то не учёл мощь тиристоров Альянса», просто помешал и так бесперспективной передаче). Вследствие этого, Фримену приходится путешествовать две игровых главы, сначала пешком, затем — на воздушном катере.

Ламарр также можно увидеть в Half-Life 2: Episode One, где она появляется на короткое время, когда доктор Кляйнер при помощи городских телеэкранов призывает ещё оставшихся жителей и повстанцев покинуть Сити 17 и раскрывает факты бесчеловечной политики правительства Альянса и последующее падение режима. На экране Айзек оттаскивает Ламарр, попавшую в кадр, со словами «Осторожно, Ламарр, эти лампы очень горячие!».

В Episode Two Ламарр появляется в ракетной шахте, где Кляйнер и доктор Магнуссон подготавливают к запуску спутник. Ламарр ползает по ракете, чем очень раздражает Арне, восклицающего: «И держи своего мозгососа подальше! Пусть совокупляется подальше от моей ракеты!». Затем, когда Кляйнер отвлёкся от работы, Ламарр забирается в открытую дверцу ракеты и остаётся сидеть там. Многие считают, что Ламарр была запущена в космос вместе со спутником, однако Марк Лейдлоу (сценарист игры) в одном из интервью даёт следующий ответ на вопрос «Вы запустили Ламарр в космос? Как вы могли?»: — «Вы думаете… вы же не думаете… вы же не закрыли за ней люк, заперев её в ракете, не так ли?». А непосредственно перед запуском Кляйнер установил, что «Вес полезного груза примерно на 5 килограммов выше нормы» (эту фразу он говорит вне зависимости от того, закрывает игрок люк ракеты, или нет).

Ламарр вызвала определённую симпатию у большой части игроков своими потешными выходками. Известны даже отдельные попытки сделать моды с ней в главной роли, однако, на настоящий момент, успехом не увенчавшиеся.

Также можно предположить, что Ламарр питается арбузами (в лаборатории Кляйнера на стене можно увидеть записку: «Find more watermelon for Lamarr»).

Биологическое оружие

В Half-Life 2 Вооружённые силы Альянса используют хедкрабов как биологическое оружие. Для этого их размещают в специальных ракетах, которые при приземлении открываются и освобождают хедкрабов (повстанцы называют их крабснаряды). В одной ракете может находится от трёх до шести хедкрабов любого вида. В большом количестве крабснаряды очень эффективны, примером того может служить сплошь усеянный ими поселок Рэйвенхолм, в котором на момент прибытия Фримена существуют одни хедкрабы, зомбированные ими люди и единственный выживший человек — священник отец Григорий. Впрочем, эффективны они лишь для зачистки территории от «стреляющих врагов», так как солдаты Альянса всё равно будут вынуждены зачищать территории, полные зомби.

Появление в других проектах

• Хедкраб является секретным персонажем в PC- и Mac-версиях игры Super Meat Boy; это эксклюзивный персонаж для тех, кто покупает игры через сервис Steam.
• Шлем в форме хедкраба был включён в события 1 апреля 2011 года в MMORPG Vindictus как эксклюзивный предмет.
• Хедкраба можно выбрать в виде спутника главного героя в игре Torchlight II.
• В игре Magicka можно играть за зараженного хедкрабом мага вооруженного ломиком и посохом с еще одним хедкрабом

Сопутствующие товары

Ввиду многочисленных просьб Valve выпустила плюшевые игрушки в виде хедкрабов для продажи через online-магазин Valve. Игрушка обладала раздвигающимися конечностями, некоторым количеством зубов и когтей и зияющей пастью. Хедкраб исчез из продажи в течение нескольких месяцев, но был вновь доступен для покупки несколько раз позднее. На рождественской специальной распродаже 2006 года вместе с переизданием плюшевого хедкраба поклонники могли купить шляпу в форме хедкраба, специально разработанную таким образом, чтобы создать впечатление, что владелец находится под атакой этого пришельца-паразита.

Отзывы критиков

В 2008 году ядовитый хедкраб стал вторым самым страшным врагом в видеоиграх всех времен в списке журнала Cracked в связи с его способностью своим ядом снизить здоровье игрока до единицы. В 2011 году ядовитый хэдкраб занял первое место в списке «врагов, бегущих и прыгающих вам в лицо» от GamesRadar.

Интересные факты

• В компьютерной игре X-COM: Apocalypse, вышедшей в 1997 году (за год до Half-Life), одним из видов инопланетян являются мозгососы, внешне похожие на хедкрабов. Мозгососы запрыгивают на голову своей жертвы, прокусывают горло и вводят в мозг человека микроорганизмы, устанавливающие над ним полный контроль. Инопланетяне используют оружие Brainsucker Launcher, стреляющее контейнерами с мозгососами.
• Существует неофициальный любительский мод для Half-Life — «Zombie Edition», который позволяет играть за хедкраба и зомбировать людей.
• Также можно заметить, что зомби издают ужасные вопли, как бы говоря, что им больно. Но хедкрабы полностью присваивают себе контроль над нервной системой человека. Следовательно, человек не должен чувствовать боли. Этот вопрос, заданный разработчикам Half-Life на официальном сайте Valve, был проигнорирован.
• Подобные существа также присутствуют в компьютерной игре Duke Nukem 3D. Протозоиды-слизняки — особый вид пришельцев (Protozoid Slimer), они вылупляются из яиц, очень медленно ползают, но если достигают игрока — заползают на его лицо и кусают. Докусавшись до головного мозга, протозоиды заставляют его мутировать, и вскоре человек превращается в инопланетного солдата. Любопытен тот факт, что эта инопланетная субстанция может прыгать на потолок любой высоты, но не может находиться на стенах.
• В природе существует подобное морское паразитическое ракообразное из отряда усоногих — рак саккулина (Sacculina carcini), паразитирующий на крабах и влияющих на их поведение.
• Не обязательно запускать Ламарр в космос. Через всю игру можно пронести садового гнома и поместить в ракету вместо Ламарр, получив достижение.
• Ламарр живёт в кабинете главы исследовательского сектора станции в игре Space Station 13.

Ссылки

[pcraft.ru/archives/3411 Бумажная модель хедкраба в натуральную величину]

Отрывок, характеризующий Хедкраб

Княжна хотела возразить что то, но отец не допустил ее, и стал всё более и более возвышать голос.
– Женись, женись, голубчик… Родство хорошее!… Умные люди, а? Богатые, а? Да. Хороша мачеха у Николушки будет! Напиши ты ему, что пускай женится хоть завтра. Мачеха Николушки будет – она, а я на Бурьенке женюсь!… Ха, ха, ха, и ему чтоб без мачехи не быть! Только одно, в моем доме больше баб не нужно; пускай женится, сам по себе живет. Может, и ты к нему переедешь? – обратился он к княжне Марье: – с Богом, по морозцу, по морозцу… по морозцу!…
После этой вспышки, князь не говорил больше ни разу об этом деле. Но сдержанная досада за малодушие сына выразилась в отношениях отца с дочерью. К прежним предлогам насмешек прибавился еще новый – разговор о мачехе и любезности к m lle Bourienne.
– Отчего же мне на ней не жениться? – говорил он дочери. – Славная княгиня будет! – И в последнее время, к недоуменью и удивлению своему, княжна Марья стала замечать, что отец ее действительно начинал больше и больше приближать к себе француженку. Княжна Марья написала князю Андрею о том, как отец принял его письмо; но утешала брата, подавая надежду примирить отца с этою мыслью.
Николушка и его воспитание, Andre и религия были утешениями и радостями княжны Марьи; но кроме того, так как каждому человеку нужны свои личные надежды, у княжны Марьи была в самой глубокой тайне ее души скрытая мечта и надежда, доставлявшая ей главное утешение в ее жизни. Утешительную эту мечту и надежду дали ей божьи люди – юродивые и странники, посещавшие ее тайно от князя. Чем больше жила княжна Марья, чем больше испытывала она жизнь и наблюдала ее, тем более удивляла ее близорукость людей, ищущих здесь на земле наслаждений и счастия; трудящихся, страдающих, борющихся и делающих зло друг другу, для достижения этого невозможного, призрачного и порочного счастия. «Князь Андрей любил жену, она умерла, ему мало этого, он хочет связать свое счастие с другой женщиной. Отец не хочет этого, потому что желает для Андрея более знатного и богатого супружества. И все они борются и страдают, и мучают, и портят свою душу, свою вечную душу, для достижения благ, которым срок есть мгновенье. Мало того, что мы сами знаем это, – Христос, сын Бога сошел на землю и сказал нам, что эта жизнь есть мгновенная жизнь, испытание, а мы всё держимся за нее и думаем в ней найти счастье. Как никто не понял этого? – думала княжна Марья. Никто кроме этих презренных божьих людей, которые с сумками за плечами приходят ко мне с заднего крыльца, боясь попасться на глаза князю, и не для того, чтобы не пострадать от него, а для того, чтобы его не ввести в грех. Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах для того, чтобы не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, под чужим именем с места на место, не делая вреда людям, и молясь за них, молясь и за тех, которые гонят, и за тех, которые покровительствуют: выше этой истины и жизни нет истины и жизни!»
Была одна странница, Федосьюшка, 50 ти летняя, маленькая, тихенькая, рябая женщина, ходившая уже более 30 ти лет босиком и в веригах. Ее особенно любила княжна Марья. Однажды, когда в темной комнате, при свете одной лампадки, Федосьюшка рассказывала о своей жизни, – княжне Марье вдруг с такой силой пришла мысль о том, что Федосьюшка одна нашла верный путь жизни, что она решилась сама пойти странствовать. Когда Федосьюшка пошла спать, княжна Марья долго думала над этим и наконец решила, что как ни странно это было – ей надо было итти странствовать. Она поверила свое намерение только одному духовнику монаху, отцу Акинфию, и духовник одобрил ее намерение. Под предлогом подарка странницам, княжна Марья припасла себе полное одеяние странницы: рубашку, лапти, кафтан и черный платок. Часто подходя к заветному комоду, княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
«Приду к одному месту, помолюсь; не успею привыкнуть, полюбить – пойду дальше. И буду итти до тех пор, пока ноги подкосятся, и лягу и умру где нибудь, и приду наконец в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания!…» думала княжна Марья.
Но потом, увидав отца и особенно маленького Коко, она ослабевала в своем намерении, потихоньку плакала и чувствовала, что она грешница: любила отца и племянника больше, чем Бога.



Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.
Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что было должно.
Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.
Через неделю вышел отпуск. Гусары товарищи не только по полку, но и по бригаде, дали обед Ростову, стоивший с головы по 15 руб. подписки, – играли две музыки, пели два хора песенников; Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали, обнимали и уронили Ростова; солдаты третьего эскадрона еще раз качали его, и кричали ура! Потом Ростова положили в сани и проводили до первой станции.
До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади – в эскадроне; но перевалившись за половину, он уже начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра Дожойвейку, и беспокойно начал спрашивать себя о том, что и как он найдет в Отрадном. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее, гораздо сильнее (как будто нравственное чувство было подчинено тому же закону скорости падения тел в квадратах расстояний), он думал о своем доме; на последней перед Отрадным станции, дал ямщику три рубля на водку, и как мальчик задыхаясь вбежал на крыльцо дома.
После восторгов встречи, и после того странного чувства неудовлетворения в сравнении с тем, чего ожидаешь – всё то же, к чему же я так торопился! – Николай стал вживаться в свой старый мир дома. Отец и мать были те же, они только немного постарели. Новое в них било какое то беспокойство и иногда несогласие, которого не бывало прежде и которое, как скоро узнал Николай, происходило от дурного положения дел. Соне был уже двадцатый год. Она уже остановилась хорошеть, ничего не обещала больше того, что в ней было; но и этого было достаточно. Она вся дышала счастьем и любовью с тех пор как приехал Николай, и верная, непоколебимая любовь этой девушки радостно действовала на него. Петя и Наташа больше всех удивили Николая. Петя был уже большой, тринадцатилетний, красивый, весело и умно шаловливый мальчик, у которого уже ломался голос. На Наташу Николай долго удивлялся, и смеялся, глядя на нее.
– Совсем не та, – говорил он.
– Что ж, подурнела?
– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.


Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.


Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.