Шамин, Гавриил Петрович

Гавриил Петрович Шамин
Дата рождения	8 апреля 1923(1923-04-08)
Место рождения	село Гребенщик Испульского района Гурьевской области Казахской ССР, ныне посёлок Гребенщиково Индерского района Атырауской области Казахстана
Дата смерти	17 июля 1995(1995-07-17) (72 года)
Место смерти	г. Атырау Атырауской области Казахстана
Принадлежность	СССР СССР Казахстан Казахстан
Род войск	Пехота
Годы службы	1941—1945
Звание	Гвардии
Часть	293-я стрелковая дивизия, 379-я стрелковая дивизия, 245-я стрелковая дивизия.
Командовал	Отделение разведроты
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Шáмин Гаврил Петрович (8 апреля 1923 года — 17 июля 1995 года) — участник Великой Отечественной войны, гвардии старший сержант, командир отделения 322-й отдельной разведывательной роты 245-й стрелковой Валгинско-Режицкой Краснознамённой дивизии, полный кавалер ордена Славы.

Биография

Родился 8 апреля 1923 года в селе Гребенщик Испульского района Гурьевской области Казахской ССР (ныне посёлок Гребенщиково Индерского района Атырауской области Казахстана) в семье крестьянина. Русский. Окончил 8 классов школы. В 1939 году переехал на постоянное место жительства в Индер, где работал в столярном цехе рудника. Подрабатывал также продавцом в ларьке. Член ВКП (б) с 1944 года.

С первых дней войны просился на фронт, но лишь 14 августа 1941 года был зачислен в Красную армию. После окончания полковой школы в городе Бузулук стал разведчиком. С февраля 1942 года на Волховском фронте. С апреля по август 1942 года на Западном фронте. В августе 1942 года был направлен в 293-ю стрелковую дивизию (1-го формирования) 21-й армии Донского фронта.

Командование готовило генеральное контрнаступление под кодовым названием «Уран», и для уточнения обстановки в стане противника требовался «язык». Группа Шамина в составе 12 человек в районе станции Клетской несколько дней вела наблюдение и улучила момент, когда семеро немецких солдат, рывших траншею для мощной огневой точки, оказались без боевого охранения. Тем самым было захвачено сразу семь пленных. И вот в ночь с 18 по 19 ноября началась мощная артподготовка, а затем солдаты пошли в контрнаступление, нужно было опередить наступающие части противника и занять позицию на правобережье Дона. Группа разведчиков, в составе которой был и Шамин, и около роты солдат сумели скрытно форсировать реку и оказаться на правом берегу. Они удерживали плацдарм, пока не переправились основные части. И плацдарм был удержан. В тот день, 19 ноября, дивизия с помощью огня артиллерии, танков и пехоты с большим трудом смогла прорвать передний край обороны противника вглубь на 4-5 км.

Отличился в последующих боях возле деревни Дмитровка, в которых был тяжело ранен командир роты. Товарищ Шамин пошёл на помощь своему раненому командиру и ползком доставил его санитарам. Затем быстро вернулся на поле боя и при помощи артиллерии ввязался в бой с 8-ю танками противника и сопровождавшими их автоматчиками. После первого артиллерийского залпа два танка вспыхнули, два других завертелись на месте, вражеские танкисты и автоматчики в панике стали убегать. Шамин вместе с сержантом Хоменко открыли огонь по отступающим. До полусотни фашистов уничтожили два сержанта в том бою и удержали позиции до прихода подкрепления.

По мере отступления противника части дивизии, в которой воевал Шамин, были переведены на Сталинградский фронт для ликвидации группировки противника в так называемом «Кольце». За все время боев за Сталинград товарищ Шамин получил два лёгких ранения 5 декабря 1942 года и 8 января 1943 года и одно тяжелое ранение 30 января 1943 года. Вот как это произошло. Сержант Шамин со своим отделением подобрался к одному из корпусов завода «Красный Октябрь», откуда, не смолкая, строчил пулемет. Тогда они забросали гранатами этот корпус, и вскоре немцы были вынуждены сдаться и выйти с поднятыми руками, выстроившись в колонну. Но в тот момент из соседнего корпуса раздался выстрел, и шальная пуля попала Шамину прямо в бедро. После ранения четыре месяца лечился в Саратовском госпитале.

После излечения 8 июня 1943 года был мобилизован Кировским РВК города Саратов и 10 июня 1943 года направлен Саратовским военно-пересылочным пунктом в военное училище для переподготовки. С октября 1943 года в составе 379-й стрелковой Режицкой дивизии 3-й ударной армии 2-го Прибалтийского фронта. Был разведчиком 433-й отдельной разведывательной роты. Во время обороны города Невель в декабре 1943 года получил легкое ранение. Затем в январе - феврале 1944 года участвовал в Ленинградско-Новгородской операции, а в июле 1944 года - в Режицко-Двинской операции, в ходе которой отличился и был награждён орденом Славы III степени. Из наградного листа:

Гвардии сержант Шамин Гавриил Петрович 15.07.1944 года с группой разведчиков в районе деревни Островок проникли к немцам в тыл и вышли на шоссейную дорогу. Незаметно подойдя к переправе, обнаружил скопление немецких солдат. Около переправы стоял часовой, к нему подполз сержант Шамин и бесшумно снял одного часового и со всей группой открыл автоматный огонь по переправе. Немцы, около 40 человек, рассеялись, и остались убитыми и ранеными около 10-ти человек. При этом лично захватил в плен 5 немецких солдат, одну повозку с грузом, собрал ценные документы, отбил 15 мирных жителей от угона.

Во время Рижской операции в сентябре - октябре 1944 года был временно назначен командиром отделения 1-й стрелковой роты 1255-го стрелкового полка своей же 379-й стрелковой Режицкой дивизии. В боях в восточной части Латвии совершил очередной подвиг. Из наградного листа:

При прорыве немецкой обороны в районе деревни Силы Мадонского уезда Латвийской ССР 14.09.1944 года командир стрелкового отделения сержант Шамин показал себя мужественным защитником Советской Родины.

Отделение под его командованием почти без потерь преодолело шесть траншей противника, нанеся при этом большие потери ему, лично из автомата уничтожил 7 солдат и 1 офицера.

15.09.1944 года принял на себя командование взводом и одним из первых вышел на шоссе и оседлал его.

За этот подвиг был представлен к награждению орденом Славы II степени, но награждён был орденом Красной Звезды.

Возвратился в 433-ю отдельную разведывательную роту 379-й стрелковой Режицкой дивизии. Уже к ноябрю 1944 года войсками 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов была осуществлена блокада группировки противника на Курляндском полуострове на западе Латвии (Курляндский котёл). И вот 18 ноября 1944 года группа разведчиков получила приказ доставить контрольного пленного. На выполнение задания разведчики вышли с наступлением темноты. Бесшумно миновали нейтральную полосу, приблизились к намеченному ориентиру. Старший сержант Шамин, сержант Русаков и старшина Тукаев ворвались в окоп вражеских пулеметчиков. Завязалась схватка. Трое гитлеровцев были убиты, враг был захвачен в плен. Вот что говорится в самом наградном листе:

18.11.1944 года группе разведчиков была поставлена боевая задача захватить контрольного пленного. В районе западнее 400м хутора Дошниэки Латвийской ССР старший сержант Шамин Г. П. в числе первых ворвался в ячейку прислуги пулемета противника. В рукопашной схватке уничтожил одного гитлеровца, захватил “языка” и доставил его в часть. Контрольный пленный дал ценные сведения.

За успешное выполнение этого задания был награждён орденом Славы II степени.

30 декабря 1944 года 379-я стрелковая Режицкая дивизия, в которой воевал Шамин, вошла в состав 245-й стрелковой Валгинской дивизии, которая стала именоваться как 245-я стрелковая Валгинско-Режицкая Краснознамённая дивизия и вошла в состав 59-й армии 1-го Украинского фронта. Гвардии старший сержант Шамин был назначен командиром отделения 322-й отдельной разведывательной роты.

На одном из этапов Висло-Одерской операции в январе - феврале 1945 года Шамин со своей группой разведчиков захватил очень нужного «языка», сообщившего о планах гитлеровцев отойти за Одер, где уже были подготовлены оборонительные позиции, и как только советские войска перешли бы в наступление, то противник открыл бы шлюзы, чтобы вода смела наступающих. Владея информацией, командование фронта отдало приказ заблаговременно форсировать реку Одер и окопаться неподалеку от немецких окопов. Когда фашисты, как и планировали, отступили на заготовленные позиции, они оказались под перекрёстным огнём частей на этом берегу и подошедших соединений. За обеспечение успешной переправы пехоты Шамин Г. П. был удостоен ордена Славы I степени, однако награждён был им лишь после окончания войны.

После успешного проведения Нижне-Силезской операции получил небольшое ранение 2 марта 1945 года во время обороны занятых войсками позиций. Далее советские войска приступили к Верхне-Силезской операции, а затем к Берлинской операции, во время которой держали глухую оборону левого фланга 1-го Украинского фронта. Тогда гвардии старший сержант Шамин Г. П. отличился дважды. Сначала проявил себя в боях возле деревни Гутвиц. Из наградного листа:

Гвардии старший сержант Шамин Г. П. действовал в группе разведчиков по захвату пленного в районе деревни Гутвиц на высоте 151,6 в ночь на 17 апреля. Находясь в группе обеспечения, гвардии старший сержант с разведчиками бесшумно и скрытно проползли минные поля и вплотную достигли пулеметной точки противника. По общему сигналу разведчики бросились на немецкий пулеметный расчет и уничтожили 5 фрицев. Группа, обеспечив своим манёвром, дала возможность действовать группе захвата, и благодаря чему задача по захвату пленного была выполнена. Захватив с собой тяжело раненого разведчика, гвардии старший сержант Шамин Г. П. отошёл на свою оборону.

За этот подвиг был представлен к награждению орденом Отечественной войны II степени, но награждён был медалью «За отвагу».

Затем, в ночь на 28 апреля, была с успехом проведена операция по захвату пленных в районе деревни Штефансдорф, за что был награждён орденом Красной Звезды. Из наградного листа:

Гвардии старший сержант Шамин Г. П. действовал в разведгруппе по захвату пленного в районе деревни Штефансдорф южнее часовни 300м. Находясь в задании захватить, товарищ Шамин с сержантом Русаковым бросились в немецкие траншеи и схватили немцев, под прикрытием группы обеспечения отошли с пленными на свою оборону. Задача была выполнена. Пленные были доставлены в штаб дивизии.

За пять дней до победы, 4 мая 1945 года, в ходе заключительной Пражской операции товарищ Шамин в составе разведгруппы получил приказ захватить «языка». Отважный разведчик забросал траншею гранатами и первым ворвался в неё, захватил в плен фашистского солдата и вернулся в место своего расположения. За этот подвиг был награждён орденом Красного Знамени. Из наградного листа:

Гвардии старший сержант Шамин Г. П. действовал в разведгруппе с задачей поймать пленного в районе деревни Новач. В ночь на 4 мая группа вышла на задание. Гвардии старший сержант действовал в группе захвата. Бесшумно подползли разведчики к траншеям немцев. По сигналу товарищ Шамин Г. П. первым ворвался в траншею противника и бросил гранату в группу немцев, находившихся в изгибе траншеи. Схватив немца, товарищи Садовых и Шамин выбросили его из траншеи и повели на свою оборону. Группа задачу выполнила и без потерь вернулась на свою оборону.

Таким образом, товарищ Шамин Г. П. победу встретил в окрестностях Праги. Был удостоен чести участвовать в Параде Победы 24 июня 1945 года на Красной площади в Москве. Указом Президиума Верховного Совета от 27.06.1945 года был награждён орденом Славы I степени, став полным кавалером ордена Славы. 6 апреля 1985 года в честь 40-летия Победы был награждён орденом Отечественной войны I степени. 22 октября 1945 года был демобилизован. Вернулся в родные края. Работал на Индерском боратовом руднике шофером, автомехаником. В 1955 году был избран председателем профсоюзного комитета рудника. В 1969 году переехал в областной центр, где работал в БРНУ, тресте ГНХС, более 20 лет проработал в военизированной части по предупреждению возникновения и ликвидации открытых газовых и нефтяных фонтанов в производственно-геологическом объединении «Казнефтегеология», в Прикаспийском военизированном отряде. За свой многолетний труд был награждён медалью «50 лет КазССР», двумя Почетными грамотами Верховного Совета КазССР. После назначения персональной пенсии республиканского значения продолжал работать ещё десять лет. Скончался 17 июля 1995 года. Был похоронен с почестями в городе Атырау.

Награды

• Орден Славы III степени
• Орден Славы II степени
• Орден Славы I степени
• Орден Красного Знамени
• Орден Красной Звезды
• Орден Красной Звезды
• Медаль «За отвагу»
• Орден Отечественной войны I степени
• Медаль «За оборону Сталинграда»
• Медаль «За освобождение Праги»
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Юбилейная медаль «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Юбилейная медаль «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Юбилейная медаль «Сорок лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Юбилейная медаль «За доблестный труд (За воинскую доблесть). В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»
• Медаль «Ветеран труда»
• Юбилейная медаль «50 лет Вооружённых Сил СССР»
• Юбилейная медаль «60 лет Вооружённых Сил СССР»
• Юбилейная медаль «70 лет Вооружённых Сил СССР»
• Нагрудный знак «25 лет Победы в Великой Отечественной войне»
• Памятная медаль «35 лет Победе советского народа в Великой Отечественной войне»
• Памятная медаль «40 лет Победе советского народа в Великой Отечественной войне»
• Памятный нагрудный знак "Ветеран 59-й Армии"
• Почетный знак ДОСААФ СССР
• Знак «Гвардия»
• Знак «Отличный разведчик»

Память

Почетный гражданин города Атырау. В честь него названа улица в городе. На доме, в котором жил Шамин Гавриил Петрович, установлена мемориальная доска. Также есть и мемориальная плита в парке Победы города Атырау.

Литература

• «Солдаты из легенд». Алма-Ата, 1984. с. 176 – 189
• «Доблесть солдатская». Белан П. С., Потапов А. В., Честнов С. И. Алма-Ата, 1974. с. 317 – 320.

Ссылки

• [encyclopedia.mil.ru/encyclopedia/gentlemens/hero.htm?id=11550399@morfHeroes На сайте Министерства обороны РФ.]
• [www.az-libr.ru/index.htm?Persons&000/Src/0003/5b0f46c2 Электронная библиотека - "Люди и Книги".]
• [pricom.kz/?p=2951 ОН СЛАВЫ НЕ ИСКАЛ - ОНА ЕГО НАШЛА.]

Отрывок, характеризующий Шамин, Гавриил Петрович

Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.
– Посмотри, вот Аленина – говорила Соня, – с матерью кажется!
– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
В одну из минут, когда на сцене всё затихло, ожидая начала арии, скрипнула входная дверь партера, на той стороне где была ложа Ростовых, и зазвучали шаги запоздавшего мужчины. «Вот он Курагин!» прошептал Шиншин. Графиня Безухова улыбаясь обернулась к входящему. Наташа посмотрела по направлению глаз графини Безуховой и увидала необыкновенно красивого адъютанта, с самоуверенным и вместе учтивым видом подходящего к их ложе. Это был Анатоль Курагин, которого она давно видела и заметила на петербургском бале. Он был теперь в адъютантском мундире с одной эполетой и эксельбантом. Он шел сдержанной, молодецкой походкой, которая была бы смешна, ежели бы он не был так хорош собой и ежели бы на прекрасном лице не было бы такого выражения добродушного довольства и веселия. Несмотря на то, что действие шло, он, не торопясь, слегка побрякивая шпорами и саблей, плавно и высоко неся свою надушенную красивую голову, шел по ковру коридора. Взглянув на Наташу, он подошел к сестре, положил руку в облитой перчатке на край ее ложи, тряхнул ей головой и наклонясь спросил что то, указывая на Наташу.
– Mais charmante! [Очень мила!] – сказал он, очевидно про Наташу, как не столько слышала она, сколько поняла по движению его губ. Потом он прошел в первый ряд и сел подле Долохова, дружески и небрежно толкнув локтем того Долохова, с которым так заискивающе обращались другие. Он, весело подмигнув, улыбнулся ему и уперся ногой в рампу.
– Как похожи брат с сестрой! – сказал граф. – И как хороши оба!
Шиншин вполголоса начал рассказывать графу какую то историю интриги Курагина в Москве, к которой Наташа прислушалась именно потому, что он сказал про нее charmante.
Первый акт кончился, в партере все встали, перепутались и стали ходить и выходить.
Борис пришел в ложу Ростовых, очень просто принял поздравления и, приподняв брови, с рассеянной улыбкой, передал Наташе и Соне просьбу его невесты, чтобы они были на ее свадьбе, и вышел. Наташа с веселой и кокетливой улыбкой разговаривала с ним и поздравляла с женитьбой того самого Бориса, в которого она была влюблена прежде. В том состоянии опьянения, в котором она находилась, всё казалось просто и естественно.
Голая Элен сидела подле нее и одинаково всем улыбалась; и точно так же улыбнулась Наташа Борису.
Ложа Элен наполнилась и окружилась со стороны партера самыми знатными и умными мужчинами, которые, казалось, наперерыв желали показать всем, что они знакомы с ней.
Курагин весь этот антракт стоял с Долоховым впереди у рампы, глядя на ложу Ростовых. Наташа знала, что он говорил про нее, и это доставляло ей удовольствие. Она даже повернулась так, чтобы ему виден был ее профиль, по ее понятиям, в самом выгодном положении. Перед началом второго акта в партере показалась фигура Пьера, которого еще с приезда не видали Ростовы. Лицо его было грустно, и он еще потолстел, с тех пор как его последний раз видела Наташа. Он, никого не замечая, прошел в первые ряды. Анатоль подошел к нему и стал что то говорить ему, глядя и указывая на ложу Ростовых. Пьер, увидав Наташу, оживился и поспешно, по рядам, пошел к их ложе. Подойдя к ним, он облокотился и улыбаясь долго говорил с Наташей. Во время своего разговора с Пьером, Наташа услыхала в ложе графини Безуховой мужской голос и почему то узнала, что это был Курагин. Она оглянулась и встретилась с ним глазами. Он почти улыбаясь смотрел ей прямо в глаза таким восхищенным, ласковым взглядом, что казалось странно быть от него так близко, так смотреть на него, быть так уверенной, что нравишься ему, и не быть с ним знакомой.
Во втором акте были картины, изображающие монументы и была дыра в полотне, изображающая луну, и абажуры на рампе подняли, и стали играть в басу трубы и контрабасы, и справа и слева вышло много людей в черных мантиях. Люди стали махать руками, и в руках у них было что то вроде кинжалов; потом прибежали еще какие то люди и стали тащить прочь ту девицу, которая была прежде в белом, а теперь в голубом платье. Они не утащили ее сразу, а долго с ней пели, а потом уже ее утащили, и за кулисами ударили три раза во что то металлическое, и все стали на колена и запели молитву. Несколько раз все эти действия прерывались восторженными криками зрителей.
Во время этого акта Наташа всякий раз, как взглядывала в партер, видела Анатоля Курагина, перекинувшего руку через спинку кресла и смотревшего на нее. Ей приятно было видеть, что он так пленен ею, и не приходило в голову, чтобы в этом было что нибудь дурное.
Когда второй акт кончился, графиня Безухова встала, повернулась к ложе Ростовых (грудь ее совершенно была обнажена), пальчиком в перчатке поманила к себе старого графа, и не обращая внимания на вошедших к ней в ложу, начала любезно улыбаясь говорить с ним.
– Да познакомьте же меня с вашими прелестными дочерьми, – сказала она, – весь город про них кричит, а я их не знаю.
Наташа встала и присела великолепной графине. Наташе так приятна была похвала этой блестящей красавицы, что она покраснела от удовольствия.
– Я теперь тоже хочу сделаться москвичкой, – говорила Элен. – И как вам не совестно зарыть такие перлы в деревне!
Графиня Безухая, по справедливости, имела репутацию обворожительной женщины. Она могла говорить то, чего не думала, и в особенности льстить, совершенно просто и натурально.
– Нет, милый граф, вы мне позвольте заняться вашими дочерьми. Я хоть теперь здесь не надолго. И вы тоже. Я постараюсь повеселить ваших. Я еще в Петербурге много слышала о вас, и хотела вас узнать, – сказала она Наташе с своей однообразно красивой улыбкой. – Я слышала о вас и от моего пажа – Друбецкого. Вы слышали, он женится? И от друга моего мужа – Болконского, князя Андрея Болконского, – сказала она с особенным ударением, намекая этим на то, что она знала отношения его к Наташе. – Она попросила, чтобы лучше познакомиться, позволить одной из барышень посидеть остальную часть спектакля в ее ложе, и Наташа перешла к ней.
В третьем акте был на сцене представлен дворец, в котором горело много свечей и повешены были картины, изображавшие рыцарей с бородками. В середине стояли, вероятно, царь и царица. Царь замахал правою рукою, и, видимо робея, дурно пропел что то, и сел на малиновый трон. Девица, бывшая сначала в белом, потом в голубом, теперь была одета в одной рубашке с распущенными волосами и стояла около трона. Она о чем то горестно пела, обращаясь к царице; но царь строго махнул рукой, и с боков вышли мужчины с голыми ногами и женщины с голыми ногами, и стали танцовать все вместе. Потом скрипки заиграли очень тонко и весело, одна из девиц с голыми толстыми ногами и худыми руками, отделившись от других, отошла за кулисы, поправила корсаж, вышла на середину и стала прыгать и скоро бить одной ногой о другую. Все в партере захлопали руками и закричали браво. Потом один мужчина стал в угол. В оркестре заиграли громче в цимбалы и трубы, и один этот мужчина с голыми ногами стал прыгать очень высоко и семенить ногами. (Мужчина этот был Duport, получавший 60 тысяч в год за это искусство.) Все в партере, в ложах и райке стали хлопать и кричать изо всех сил, и мужчина остановился и стал улыбаться и кланяться на все стороны. Потом танцовали еще другие, с голыми ногами, мужчины и женщины, потом опять один из царей закричал что то под музыку, и все стали петь. Но вдруг сделалась буря, в оркестре послышались хроматические гаммы и аккорды уменьшенной септимы, и все побежали и потащили опять одного из присутствующих за кулисы, и занавесь опустилась. Опять между зрителями поднялся страшный шум и треск, и все с восторженными лицами стали кричать: Дюпора! Дюпора! Дюпора! Наташа уже не находила этого странным. Она с удовольствием, радостно улыбаясь, смотрела вокруг себя.
– N'est ce pas qu'il est admirable – Duport? [Неправда ли, Дюпор восхитителен?] – сказала Элен, обращаясь к ней.
– Oh, oui, [О, да,] – отвечала Наташа.


В антракте в ложе Элен пахнуло холодом, отворилась дверь и, нагибаясь и стараясь не зацепить кого нибудь, вошел Анатоль.
– Позвольте мне вам представить брата, – беспокойно перебегая глазами с Наташи на Анатоля, сказала Элен. Наташа через голое плечо оборотила к красавцу свою хорошенькую головку и улыбнулась. Анатоль, который вблизи был так же хорош, как и издали, подсел к ней и сказал, что давно желал иметь это удовольствие, еще с Нарышкинского бала, на котором он имел удовольствие, которое не забыл, видеть ее. Курагин с женщинами был гораздо умнее и проще, чем в мужском обществе. Он говорил смело и просто, и Наташу странно и приятно поразило то, что не только не было ничего такого страшного в этом человеке, про которого так много рассказывали, но что напротив у него была самая наивная, веселая и добродушная улыбка.
Курагин спросил про впечатление спектакля и рассказал ей про то, как в прошлый спектакль Семенова играя, упала.
– А знаете, графиня, – сказал он, вдруг обращаясь к ней, как к старой давнишней знакомой, – у нас устраивается карусель в костюмах; вам бы надо участвовать в нем: будет очень весело. Все сбираются у Карагиных. Пожалуйста приезжайте, право, а? – проговорил он.