Шапкин, Тимофей Тимофеевич

Тимофей Тимофеевич Шапкин
Дата рождения	5 марта 1885(1885-03-05)
Место рождения	хутор Семимаячный, станица Верхнекундрюченская, Первый Донской округ, область Войска Донского
Дата смерти	22 марта 1943(1943-03-22) (58 лет)
Место смерти	Ростов-на-Дону
Принадлежность	Российская империя Российская империя СССР СССР
Род войск	Кавалерия
Годы службы	1906 — 1917 годы 1918 — 1943 годы
Звание
Командовал	82-й кавалерийский полк 2-я кавалерийская бригада 14-я кавалерийская дивизия 2-я Ставропольская кавалерийская дивизия имени М. Ф. Блинова 7-я горнокавалерийская дивизия 3-я горнокавалерийская дивизия 20-я горнокавалерийская дивизия 4-й кавалерийский корпус
Сражения/войны	Первая мировая война Гражданская война в России Советско-польская война Великая Отечественная война
Награды и премии

Тимофе́й Тимофе́евич Ша́пкин (5 марта 1885 года, хутор Семимаячный, станица Верхнекундрюченская, Область Войска Донского — 22 марта 1943 года, Ростов-на-Дону) — советский военачальник, генерал-лейтенант (1940 год).

Биография

Тимофей Тимофеевич Шапкин родился в казачьей семье 5 марта 1885 года на хуторе Семимаячный станицы Верхнекундрюченская Первого Донского округа Области Войска Донского, ныне Грушево-Дубовского сельского поселения Белокалитвинского района Ростовской области.

Довоенное время

В сентябре 1906 года был призван в ряды Русской императорской армии и направлен в Донской 8-й казачий полк, дислоцированный в Одессе, где служил рядовым, урядником и вахмистром.

В 1907 году закончил полковую школу 8-го Донского казачьего полка.

Первая мировая и гражданская войны

В Первую мировую войну принимал участие в боевых действиях на Западном фронте. В январе 1916 года был направлен на ускоренный курс Новочеркасского казачьего училища, по окончании которого был направлен в 8-ю запасную сотню в станицу Екатерининская. В октябре 1917 года был демобилизован в чине подхорунжего. Награждён тремя Георгиевскими крестами и одной медалью.

В январе 1918 года Шапкин был мобилизован в ряды Добровольческую армию, где служил рядовым в сотне есаула Власова. В мае был направлен на должность командира сотни в формировавшийся Донской 6-й казачий полк на руднике Парамонова (ныне Новошахтинск). В августе 1919 года полк был передислоцирован под Царицын, а осенью — в район Лиски, Бирюч. Участвовал в боевых действиях против РККА, после разгрома Белой армии и отхода за Дон принимал участие в боевых действиях на новороссийском направлении, затем на Кубани в районе станицы Крымская.

В марте 1920 года Тимофей Тимофеевич Шапкин в чине подъесаула со своей сотней перешел на сторону РККА, после чего был назначен на должность командира эскадрона 82-го кавалерийского полка (2-я кавалерийская бригада, 14-я кавалерийская дивизия, 1-я Конная армия), в мае 1920 года — на должность командира 82-го кавалерийского полка, а в августе — на должность командира 2-й кавалерийской бригады. Принимал участие в боевых действиях в ходе советско-польской войны, а затем — против войск под командованием генерала П. Н. Врангеля. В бою в районе Рождественской Шапкин разбил офицерский батальон противника, захватив пленных, а затем вывел свою бригаду из окружения. С декабря 1920 года воевал против войск под командованием Н. И. Махно. В январе 1921 года был назначен на должность командира 14-й кавалерийской дивизии вместо погибшего А. Я. Пархоменко.

За бои в 1920 году на польском и врангелевском фронтах Тимофей Тимофеевич Шапкин был награждён двумя орденами Красного Знамени (1921, 1922).

Межвоенное время

После окончания войны Шапкин был направлен на Московские высшие военно-академические курсы, по окончании которых в июле 1922 года был назначен на должность командира 2-й кавалерийской дивизии имени М. Ф. Блинова. Находясь на этой должности, в 1924 году принимал участие в ликвидации вооружённых формирований под командованием Подкумского и Беззубова.

С августа 1924 года исполнял должность инспектора кавалерии Северокавказского военного округа, а в декабре 1926 года был назначен на должность командира 7-й горно-кавалерийской дивизии (Среднеазиатский военный округ). В 1929 году дивизия под командованием Шапкина принимала участие в разгроме басмаческой вооружённой группировки под командованием Фузайл Махсума численностью в 700 человек в районе посёлка Гарма, а в 1931 году принял участие в ликвидации вооружённой группировки под командованием Ибрагим-бека численностью до 1500 человек, при этом сам Ибрагим-бек был взят в плен. За отличия в боях с басмачеством Тимофей Тимофеевич Шапкин был награждён третьим орденом Красного Знамени (1929) и орденом Трудового Красного Знамени Таджикской ССР (1931), а приказом в 1931 году Реввоенсовета 1-й Конной армии был снят с учёта бывших белогвардейцев.

В ноябре 1933 года Тимофей Тимофеевич Шапкин был направлен на учёбу в Военную академию имени М. В. Фрунзе, после окончания которой в марте 1936 года был назначен на должность командира 3-й горнокавалерийской дивизии (ОКДВА), в феврале 1938 года — на должность командира 20-й горнокавалерийской дивизии (Среднеазиатский военный округ).

В 1938 году вступил в ряды ВКП(б).

В январе 1941 года был назначен на должность командира 4-го кавалерийского корпуса.

Великая Отечественная война

С началом войны генерал-лейтенант Тимофей Тимофеевич Шапкин продолжил командовать корпусом, который в октябре 1942 года был включён в состав резерва Ставки ВГК, а в ноябре — в состав 51-й армии (Сталинградский фронт), которая принимала участие в ходе контрнаступления под Сталинградом, а также при овладении станцией Абганерово. Подойдя к Котельниково, корпус оказался на направлении главного направления контрнаступления противника под командованием Эриха фон Манштейна, предпринятого для деблокады окружённой под Сталинградом группировки. Понеся большие потери, 4-й кавалерийский корпус дал время стянуть основные силы для отражения предпринятого контрудара.

В январе 1943 года корпус был включён в состав 2-й гвардейской армии, после чего участвовал в ходе Ростовской наступательной операции и освобождении Новочеркасска и Ростова-на-Дону.

В марте 1943 года генерал-лейтенант Тимофей Тимофеевич Шапкин тяжело заболел и 22 марта скончался в госпитале Ростова-на-Дону от кровоизлияния в мозг. Похоронен в Ростове-на-Дону.

За проявленную личную инициативу, умелое командование корпусом, смелые боевые действия его частей, способствовавшие быстрому продвижению главных сил армии и фронта в наступательных операциях генерал-лейтенант Тимофей Тимофеевич Шапкин 31 марта 1943 года был посмертно награждён орденом Кутузова 2 степени.

Награды

Российская империя

• Георгиевский крест 2, 3 и 4 степеней;
• Георгиевская медаль «За храбрость» 4 степени;

СССР

• Три ордена Красного Знамени (1921, 4.05.1922, 12.07.1929);
• Орден Кутузова 2 степени (31.03.1943, посмертно);
• Орден Трудового Красного Знамени Таджикской ССР (1931);
• Медаль «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии» (1938).

См. также

• Список троекратных кавалеров ордена Красного Знамени до 1930 года

Память

• Подробная экспозиция, посвящённая Т. Т. Шапкину, имеется в школьном краеведческом музее хутора Грушевка.
• На хуторе Семимаячном был создан краеведческий музей имени Т. Т. Шапкина, а также планируется установка памятника.

Литература

• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 2. — С. 91—92. — ISBN 5-901679-08-3.

Отрывок, характеризующий Шапкин, Тимофей Тимофеевич

Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.