Шейх Санан (пьеса)
| Шейх Санан | |
| азерб. Şeyx Sənan / شیخ سنان | |
 Афиша спектакля. Азербайджанский государственный театр. 1926 год. | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата написания: | |
| Дата первой публикации: | |
| Предыдущее: | |
| Следующее: | |
 Текст произведения в Викитеке | |
«Шейх Санан» (азерб. Şeyx Sənan / شیخ سنان) — стихотворная драма, трагедия в пяти действиях азербайджанского поэта и драматурга Гусейна Джавида о любви мусульманина шейха Санана к грузинке-христианке Хумар. В образах главных героев, Санана и Хумар в драме, как отмечается, выражен гневный протест, романтический бунт антигуманистической сущности религии[1]. Во имя любви Санан, будучи правоверным мусульманином, признанным учёным разуверяется в исламе, отвергает самые его основы, обвиняет все религии в разъединении людей. Миру слепой веры, мёртвой религиозной догматики шейх Санан, как указывается, противопоставляет мир любви, дружбы, человечности. В драме подытожены те антиклерикальные мысли, которые были высказаны поэтом и в ряде лирических произведений[2].
Написана была в 1912—1914 гг., в период жизни Джавида в Тифлисе и Нахичевани. В 1915—1916 гг. издавалась в Баку в различных газетах. Как отдельная книга была опубликована в 1917 году издательством газеты «Ачыг сёз». Впервые была поставлена в 1921 году на сцене Государственного театра. В 1926 году пьеса была опубликована Государственным Издательством[3]. Повторно издавалась в 1958, 1975[3], 1968 гг[4].
В 50-х годах композитор Фикрет Амиров написал музыку к спектаклю. Так появилась популярная и вне спектакля «Песня слепого араба»[5].
Сюжет
В центре произведения стоят два образа: Санан и Хумар. Человек высокого интеллекта и моральной чистоты, Санан, получивший духовное образование, проникается глубокими сомнениями в отношении многих установлений религии. Он начинает чуждаться тех, кто верит в религиозные небылицы, ищет бога в самом себе. Сомнения Санана вызывают гнев окружающих фанатиков, усиливающийся после того, как становится известно о любви Санана и грузинки Хумар — дивной красавицы, явившейся ему во сне и которую после после долгих поисков он нашёл в действительности. В Тифлисе он полюбил грузинку и согласен на условия отца девушки — предать огню священный Коран и стать свинопасом[2].
Ни национальные, ни религиозные предрассудки не могут убить любовь Санана и Хумар, в которой они видят высшее проявление человеческой сущности, они разрушают все преграды на своём пути. Во имя любви Санан окончательно порывает с окружающей средой и отрекается от Корана. Он убеждается в том, что вера — зло, сеющее раздор между народами, разделяющее людей. Тема идеальной любви противопоставляется в пьесе насилию, фанатизму, предрассудкам. Но в конце концов Санан и Хумар оказываются побеждены в борьбе с окружающим злом. Преследуемые фанатиками, они находят своё спасение в гибели[1].
История постановок
Трагедия впервые была поставлена 11 ноября 1921 года на сцене государственного театра в Баку. Впоследствии пьеса ставилась, можно сказать, в каждом театральном сезоне, вплоть до 1932 года[3].
Режиссёрами-постановщиками спектаклей были Аббас Мирза Шарифзаде, А. А. Иванов, Александр Туганов, А. Г. Рзаев, М. С. Кирманшахлы, а также Рза Дараблы, Исмаил Идаятзаде, Рза Тахмасиб и Алескер Шарифов (режиссёры постановок 1932 года)[3].
13 октября 1957 года Шейх Санан вновь был поставлен на сцене, на сцене Азербайджанского государственного академического драматического театра режиссёрами Адиль Искендеровым и Алескер Шарифовым[3].
В различным постановках роли в пьесе исполняли такие артисты как Аббас Мирза Шарифзаде, Рза Дараблы, Ульви Раджаб, Марзия Давудова, Кязим Зия, Сидги Рухулла, Исмаил Идаятзаде, Рза Тахмасиб, Бюльбюль, Мовсум Санани, Рза Афганлы, Гамлет Гурбанов, А. Д. Гурбанов и др.[3]
- Sharifzade as Sheykh Sanan.jpg
Аббас Мирза Шарифзаде в роли Шейха Санана
- Davudova as Khumar in Sheikh Sanan.png
Марзия Давудова в роли Хумар. 1924 год
- Sheikh Sanan play.png
Кязим Зия в роли Дервиша и Ульви Раджаб в роли Санана. 1932 год
Напишите отзыв о статье "Шейх Санан (пьеса)"
Примечания
- ↑ 1 2 Д. Джафаров. Азербайджанский театр / Под ред. А. Анастасьева. — История советского драматического театра: Наука, 1966. — Т. 2. — С. 254.
- ↑ 1 2 Мамед Ариф. История азербайджанской литературы. — Баку: Элм, 1971. — С. 138. — 216 с.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Һүсејн Ҹавид. Драм əсәрләри / Составитель Туран Джавид, под ред. проф. Музаффар Шукюр. — Баку: Азербайджанское государственное издательство, 1975. — С. 544. (азерб.)
- ↑ Һүсејн Ҹавид. Әсәрләри / Составитель Туран Джавид, под ред. проф. Акрама Джафара. — Баку: Язычы, 1982. — Т. 2. — 394 с. (азерб.)
- ↑ В. С. Виноградов. Мир музыки Фикрета. — Язычы, 1983. — С. 103. — 129 с.
|
Это заготовка статьи о пьесе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Шейх Санан (пьеса)
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu'est ce que c'est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m'avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
