Город
| Флаг
|
Герб
|
|
|
|
К:Статьи о населённых пунктах без категории на Викискладе
Штрпце (серб. Штрпце/Štrpce, алб. Shtërpcë) — город на юге историко-географического региона Косово, в историческом регионе (жупа) — Сириниче. Город Штрпце — административный центр общины Штрпце, которая официально входит в Урошевацкий округ Косово (серб. Урошевачки округ по UNMIK).
В городе находится церковь Святого Николая — памятник культурного наследия под защитой Республики Сербия, построенная в 1576/1577 годах.
Население — около 9 тыс. чел, примерно 65 % сербы, 30 % албанцы.
В период Боснийской войны 27 февраля 1993 года сербское военизированное формирование «Мстители» организовало в Штрпце убийство 18 боснийцев и 1 хорвата[2].
Административная принадлежность
География
Через Штрпце село протекает река Лепенац. На территории муниципалитета Штрпце находится единственный в Косово горнолыжный центр Брезовица. Часть территории муниципального образования находится на территории национального парка горы Шар, одного из пяти национальных парков Сербии.
История
В состав сербского средневекового государства весь регион Сиринич вошел в начале тринадцатого века, во времена Стефана Первовенчанного. В Сириниче в средние века было два города — греческий город (на месте нынешнего поселка Врбештица) и Чайниче — турецкая крепость (ее остатки можно видеть около Брезовицы).
Первое упоминание Сиринич встречается в одном из Евангелий XIII века, написанном на пергаменте, который теперь хранится в Национальной библиотеке в Париже. Другие упоминания Сиринича датируются 1331 годом — это устав короля Стефана Душана, изданный в монастыре Хиландар, из которого следует, что приходы Сиринича принадлежали монастырю Хиландар.
История Сиринича до турецкого завоевания была тесно связана с Афонским монастырем. Название «Сиринич» (сыр) (а также Молочные горы) ясно показывают, что местное население в значительной степени занималось молочным животноводством. Османские описания с шестнадцатого века показывают, что Штрпце в то время было не албанское, а сербское село. По данным турецкой переписи 1455 года в селе было 65 сербских семей.
Церковь Святого Николая была построена в 1576—1577 гг. К востоку от города находится церковь Святого Иоанна Крестителя, которая была построена в 1911 году на фундаменте старой церкви. В Штрпце сохранилась старое сербское кладбище.
Напишите отзыв о статье "Штрпце"
Примечания
Ссылки
- [www.strpce.net/ Municipality of Štrpce official website]
| |
|---|
| | | | | </div> | </table></td></tr></table>
| |
|---|
| | | | | | | | | </div> | </table></td></tr></table>
Отрывок, характеризующий Штрпце– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
|
|
