Иоаннидис, Эвангелос
| Эвангелос Иоаннидис | |
| греч. Ευάγγελος Ιωαννίδης | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Подданство: | |
| Жанр: | |
| Учёба: |
Мюнхенская академия художеств, Афинская школа изящных искусств |
| Стиль: | |
 Работы на Викискладе | |
Эвангелос Иоаннидис (греч. Ευάγγελος Ιωαννίδης Айдын, 1881 — Афины, 1942)[1] — греческий художник 20-го века.
Содержание
Биография
Эвангелос Иоаннидис родился в 1868 году, в древнем малоазийском городе Траллы (греч. Τράλλεις )[2], нынешнем турецком Айдын. Город сохранял своё коренное греческое население и при османах, вплоть до 1922 года.
Отец будущего художника, Георгиос Иоаннидис, был врачом и почётным консулом Греческого королевства в городе.
В 1875 году семья переехала в Смирну.
В Смирне Эвангелос Иоаннидис окончил греческую школу и проявил первые признаки своего таланта художника.
По окончанию школы, Иоаннидис отправился в Греческое королевство и поступил в Афинский университет, но вскоре оставил его и уехал в Мюнхен учиться живописи.
Здесь он познакомился с греческим художником Георгием Яковидисом. При содействии Яковидиса, он поступил в Мюнхенскую академию художеств, где в период 1878—1878 учился у Николаоса Гизиса.
В 1878 году Иоаннидис вернулся в Афины и поступил в Афинскую школу изящных искусств, где учился 3 года у Никифора Литраса.
По завершению «Школы» работал а Афинах.
В 1893 году Иоаннидис получил премию «Фонда Хрисовергиса»[3].
В тридцатилетнем возрасте Иоаннидис вернулся в Смирну. Иоаннидис работал некоторое время в Смирне, совершая также поездки на острова Патмос и Самос, остававшиеся в те годы под османским контролем.
В 1910 году Иоаннидис принял участие в 4-й художественной выставке в афинском дворце Заппион, где его работы вызвали благосклонную оценку критиков.
Совершив путешествие в Палестину, Синай и западную Европу, Иоаннидис вернулся в Грецию и обосновался в 1917 году в Афинах.
Работая в Афинах, Иоаннидис получил широкую известность.
Искусствоведы отмечают, что с этого периода Ионнидис совершает поворот от академизма к реализму и импрессионизму[4].
Хиос
В 1919 году Иоаннидис посетил остров Хиос, который был освобождён греческим флотом в 1912 году, в ходе Первой Балканской войны. Георгиос Папандреу, бывший в тот период губернатором островов Хиос и Лесбос, задался целью создать на Хиосе художественную галерею. По поручению Папандреу и созданного им «Комитета Хиосской галереи», Иоаннидис отправился в Париж писать копии французских художников, посвящённых Греческой революции и, в первую очередь, Хиосскую резню Эжена Делакруа . Кроме копий, Иоаннидис написал портреты погибших при освобождении Хиоса (Халкиаса, Раллис, Лигнос, Контолеонтос, Рицос, Пастрикакис и др.), а также портреты Константина Канариса, Адамантия Кораиса и Шарля Фавье. Все эти работы, кроме копии «Хиосской резни», сгорели вместе с галерей в пожаре 1949 года[5]. Копия картины Делакруа сегодня находится в Византийском музее Хиоса. В 2009 году, сегодняшняя нео-оттоманская турецкая дипломатия выпросила изъятие копии «Хиосской резни» из византийского музея Хиоса, как: «инициативу доброй воли» для улучшения греко-турецких отношений[6][7].
Последующие годы
В 1920 году Иоаннидис работал в Лондоне, после чего отправился в США, где расписывал православные храмы греческих общин в Back Bay (Бостон) и Чикаго. В 1928 году он вернулся в Афины, но заболел. После перипетий со здоровьем, вернулся к интенсивной работе. Выставлял свои работы на персональных выставках 1934, 1935, 1936, 1937 годов. В 1939 году написал иконы для иконостаса церкви Агиа Фотини в афинском квартале Неа Смирна, основанном его земляками, беженцами из Ионии. Иоаннидис умер в Афинах в 1942 году, во время, тройной, германо-итало-болгарской оккупации, Греции[8]. Работы художника хранятся и выставляются в Национальной галерее Греции, в Муниципальной галерее Ларисы, в Муниципальной галерее города Янина[1] и других публичных и частных галереях.
Напишите отзыв о статье "Иоаннидис, Эвангелос"
Ссылки
- ↑ 1 2 [www.nationalgallery.gr/site/content.php?artist_id=4451 National gallery]
- ↑ [asiaminor.ehw.gr/Forms/fLemmaBody.aspx?lemmaid=6469 Εγκυκλοπαίδεια Μείζονος Ελληνισμού, Μ. Ασία]
- ↑ [www.larissa-katsigras-gallery.gr/gallery/el/artist/ioannidis-euaggelos Ιωαννίδης Ευάγγελος, Καλλιτέχνες ψηφιακής συλλογής , Δημοτική Πινακοθήκη Λάρισας, Μουσείο Γ.Ι. Κατσίγρα]
- ↑ www.ioannina.gr/DI/politismos/pinako8iki_neo/dimotiki_pinako8iki.htm
- ↑ [archive.alithia.gr/article.aspx?articleid=3451 Ο ζωγράφος του αντιγράφου του πίνακα της Σφαγής — Χίος — Εφημερίδα Αλήθεια]
- ↑ [www.naftemporiki.gr/news/cstory.asp?id=1738542 naftemporiki.gr]
- ↑ [www.chiosnet.gr/chios_news_politis.asp# Chios Complete Guide].
- ↑ [paletaart.wordpress.com/2012/12/05/%ce%b9%cf%89%ce%b1%ce%bd%ce%bd%ce%af%ce%b4%ce%b7%cf%82-%ce%b5%cf%85%ce%ac%ce%b3%ce%b3%ce%b5%ce%bb%ce%bf%cf%82-evangelos-ioannidis-1868-1942/ Ιωαννίδης Ευάγγελος — Evangelos Ioannidis [1868-1942] | paletaart — Χρώμα & Φώς]
Отрывок, характеризующий Иоаннидис, Эвангелос
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.
ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
