Apple II

Apple II (в наименовании различных моделей использовалось также написание «Apple ][» и «Apple //») — первый компьютер, серийно выпускавшийся компанией Apple Computer. Это прямой наследник компьютера для энтузиастов Apple I, никогда не производившегося в больших количествах, но уже содержавшего многие идеи, которые обеспечили успех Apple II.

Компьютер был впервые представлен в 1977 году на выставке West Coast Computer Fair и стал одним из самых первых и наиболее успешных персональных компьютеров того времени. Производилось несколько моделей Apple II, и наиболее популярная из них, с относительно небольшими изменениями, продавалась до 1990-х. Всего было произведено от 5 до 6 миллионов экземпляров Apple II.

В отличие от других машин того времени, Apple II выглядел более похожим на офисный инструмент, чем на элемент электронного оборудования. Это был компьютер, который подходил для домашней обстановки, стола менеджера или школьного класса.

Также уникальным для того времени было использование цвета и графических режимов высокого разрешения, его звуковых возможностей, а также встроенного языка программирования Бейсик. По сравнению с более ранними машинами, эти возможности были хорошо документированы и просты в изучении. Тем самым, Apple II обозначил начало революции в области персональных компьютеров: это была машина для обычных людей, а не только для любителей, учёных или инженеров.

Оригинальный Apple II

Первые компьютеры Apple II (Apple ][), появившиеся в продаже 5 июня 1977 года, были оснащены процессором MOS Technology 6502 на тактовой частоте 1 МГц, 4 КБ ОЗУ (расширяемыми до 48 КБ), 4 КБ ПЗУ, содержавшее Монитор и интерпретатор Integer BASIC (он же Basic для целочисленных операций), интерфейсом для подключения кассетного магнитофона.

Видеоконтроллер имел несколько режимов.

• Текстовый, 24 строки по 40 символов, чёрно-белый. Символы могли быть обычными, инверсными и мигающими;
• Графический цветной, с разрешением 280 на 192 пикселя при 6 цветах. Благодаря особенностям стандарта NTSC схема видеоконтроллера была весьма простой (хотя это и накладывало серьёзные ограничения на качество изображения), биты в области памяти, отведённой под графический экран непосредственно ставились в соответствие фазе сигнала. Цвета кодировались следующим образом: два бита с значением 11 давали две белые точки в строке, 00 — две чёрные. 10 — красную или голубую в зависимости от старшего бита байта + чёрную, 01 — чёрную + зелёную/пурпурную в зависимости от значения старшего бита. Таким образом, однородное закрашивание было возможно только белым или чёрным цветом;
• Графический низкого разрешения, 40 на 48 цветных элементов при 16 цветах.

Допускались смешанные режимы, в которых 4 нижние строки экрана отводились под текст, а оставшаяся верхняя часть — под графику высокого или низкого разрешения. Всего использовались две страницы по 8 Кбайт для графики высокого разрешения, и две по 1 Кбайт — для текста либо графики низкого разрешения. Эти страницы располагалась по фиксированным адресам в основной оперативной памяти и, если соответствующий видеорежим не использовался, могли использоваться как обычное ОЗУ. Во время обратного хода луча развёртки видеоконтроллер продолжал инкрементировать адреса памяти, из-за чего после каждой текстовой или графической строки в памяти располагались неиспользуемые байты (некоторые программы использовали их для хранения своих данных). Чтобы избежать конфликтов при доступе к памяти между центральным процессором и видеоконтроллером, использовалась очень простая схема: когда сигнал основной тактовой частоты находился в состоянии логического 0, с памятью работал процессор, а когда 1 — видеоконтроллер.

Для подключения монитора либо телевизора (через модулятор) использовался композитный видеовыход в формате NTSC. В компьютерах, продаваемых в Европе, использовался дополнительный кодер PAL, размещённый на плате расширения.

Звук обеспечивался динамиком, управляемым через регистр в памяти (использовался 1 бит).

Компьютер имел 8 разъёмов расширения, 1 из которых позволял подключить дополнительное ОЗУ, остальные же как правило использовались для обеспечения ввода-вывода (последовательные и параллельные порты, контроллеры внешних устройств).

Начальная розничная цена компьютера составляла 1298 долл. США с 4 КБ ОЗУ, либо 2638 долл. за модель с 48 КБ.

С тем чтобы отразить уникальную на тот момент особенность — цветную графику, логотип на корпусе компьютера содержал цвета радуги. Этот логотип компания сохраняла до начала 2000 года.

Появившийся позже 5¼-дюймовый дисковод Disk II предоставил пользователям значительно больший объём для сохранения данных. Дисководы (до 2-х штук) подключались через карту контроллера, вставляемую в один из слотов расширения (обычно, слот 6). Дисководы были односторонние, позволяющие (используя DOS 3.3) записывать 35 дорожек, 16 секторов по 256 байт на каждой стороне дискеты. Таким образом, на одной стороне дискеты, воспринимаемой как отдельный диск, записывалось 140 КБ. Интерфейс Disk II, созданный Стивом Возняком, до сих пор считается образцом инженерного искусства. В то время как другие подобные контроллеры состояли из множества микросхем для синхронизации ввода-вывода с вращением диска, позиционирования головки на нужную дорожку и кодирования данных в магнитные импульсы, контроллер Стива насчитывал лишь несколько микросхем; Apple DOS брала на себя большую часть этих функций. Использованный в контроллере принцип кодирования Group Code Recording было намного проще реализовать программно, чем обычно используемый MFM. Согласно легенде, Стив повторял разводку платы контроллера несколько раз, когда понимал, что перенос ещё одной функции в программу позволит ему устранить ещё одну микросхему. В результате, малое количество микросхем сделало Disk II первым контроллером гибких дисков, применённым в персональных компьютерах. В качестве побочного эффекта, такая схема упростила разработчикам проприетарного программного обеспечения реализацию защиты от копирования своих носителей.

Другие модели семейства

Apple II Plus

В июне 1979 года оригинальная модель была замещена моделью Apple II Plus (Apple ][+), в ПЗУ которой был помещён Applesoft BASIC, разработанный Microsoft. Для предыдущей модели эта возможность предоставлялась в виде обновления. Этот диалект поддерживал операции с плавающей точкой и стал стандартным диалектом Бейсика для компьютеров Apple.

Apple II Plus имел 48 КБ ОЗУ, расширяемое до 64 КБ с помощью карты расширения language card, вставляемой в слот 0. Микропроцессор 6502 поддерживал максимум 64 КБ памяти, и машина с 48 КБ ОЗУ достигала этого предела, используя оставшиеся 16 КБ под ПЗУ и адреса ввода/вывода. Поэтому дополнительная память на language card включалась вместо встроенного ПЗУ, позволяя использовать код, загруженный в дополнительную память так, как если бы этот код был в стандартном ПЗУ. Пользователи могли загружать код Integer BASIC на language card и переключаться между двумя диалектами Бейсика вызовом команд Apple DOS INT и FP, точно так же как если бы на компьютере стояла карта расширения ПЗУ. Language card также требовалась для работы компиляторов UCSD Pascal и FORTRAN 77, выпущенных Apple примерно в то же время. Они работали под своей операционной системой: — UCSD P-System, которая имела собственный формат диска и содержала «виртуальную машину», что позволяло работать на различных платформах.

Apple IIe

В 1983 за Apple II Plus последовала модель Apple IIe, удешевлённая за счёт использования новых микросхем, но с большими возможностями, такими как отображение строчных букв и 64 КБ ОЗУ. Работа с памятью выглядела так же как в Apple II Plus с картой language card. Эта модель выпускалась в двух основных модификациях — сначала Apple ][е, затем (с марта 1985 года) Apple //e (также известная под названием Enhanced IIe, использовавшая более новый процессор 65C02, а также новую прошивку встроенного программного обеспечения и знакогенератора). В свою очередь, незначительной модификацией Enhanced IIe была модель Platinum IIe, отличавшаяся цветом корпуса и наличием цифровой клавиатуры. Разница в написании «][e» и «//e» соответствует оформлению текста, выводившегося соответствующими моделями на экран при включении.

Apple IIc

В апреле 1984 года Apple выпустила Apple IIc, в качестве «портативного» варианта Apple II (под портативностью здесь понимается возможность легко перенести компьютер с места на место; из-за отсутствия аккумулятора и встроенного дисплея компьютер не был по-настоящему портативным, в том смысле как этот термин понимается сейчас). Модель «IIc» даже снабжалась ручкой для переноски, которая убиралась под корпус, позволяя установить компьютер в удобное для печатания положение.

«Apple IIc» стал первой моделью использующей обновлённый процессор 65C02, кроме того, имелся встроенный дисковод, 128 КБ ОЗУ, встроенный дисковый контроллер (для подключения внешних приводов), композитный видеовыход (NTSC и PAL), последовательный порт для подключения модема и принтера, а также порт джойстика/мыши. В отличие от предыдущих моделей, «IIc» не имел слотов расширения.

Apple IIc, как наиболее впечатляющее на тот момент достижение в области информатики, экспонировался и даже был вынесен на обложку каталога на выставке «Информатика в жизни США», проходившей в 1987—1988 годах в СССР. Эта выставка демонстрировала успехи США в области вычислительной техники, о её уровне можно судить по тому, что каталог открывался обращением президента США Рональда Рейгана к её посетителям.

Apple IIGS

В 1986 году семейство Apple II пополнилось радикально новой моделью: — Apple IIGS. 16-разрядный микропроцессор 65C816 на частоте 2,8 МГц с 24-разрядной адресацией позволял адресовать 8 МБ памяти без переключений банков памяти, как это было на старых моделях. Два совершенно новых графических режима с палитрой в 4096 цветов; хотя лишь 16 цветов из общей палитры в 800 (в разрешении 640 × 200) или из палитры в 3200 (в разрешении 320 × 200) могли использоваться одновременно в одной строке. При этом уникальной особенностью Apple IIGS была возможность задавать своё разрешение (640 или 320 точек) для каждой строки экрана.

Apple IIGS стоит в стороне от остальных моделей семейства Apple II, но и выводит эту платформу к следующему поколению компьютеров, сохраняя при этом почти полную обратную совместимость со всем семейством. Секрет этой совместимости — в специальной микросхеме Mega II, которая содержит всю функциональность Apple IIe, что, совместно с режимом эмуляции 65C02 в микропроцессоре 65C816, обеспечивало полную совместимость для существующего программного обеспечения.

В отличие от остальных компьютеров семейства Apple II, в конструкции Apple IIGS использовалась отдельная от системного блока клавиатура, подключаемая по интерфейсу ADB (совместимая также с компьютерами Macintosh того времени).

Apple IIc Plus

Последний полнофункциональный компьютер семейства Apple II — это Apple IIc Plus, появившийся в 1988 году. Тот же размер и форма корпуса что и у «IIc», но 5¼-дюймовый дисковод заменён на 3½-дюймовый, блок питания встроен в корпус, процессор заменён на быстрый 65C02 на частоте 4 МГц; программы для 8-разрядных Apple II работали на нём даже быстрее чем на Apple IIGS.

Apple IIe Card

Apple IIe Card представляла собой реализацию Apple //e на плате расширения для шины PDS, предназначенной для установки в компьютеры Apple Macintosh серии LC. С такой платой Макинтош мог работать в режиме Apple //e. Эта плата была последним устройством с архитектурой Apple II, выпущенным фирмой Apple Computer.

Программное обеспечение

Семейство Apple II было для своего времени лидирующим среди персональных компьютеров по рынку программного обеспечения, сопоставимый рынок существовал только для платформы CP/M, объединявшей системы многих различных производителей.

В основном на Apple II использовались операционные системы Apple DOS, ProDOS, UCSD P-System, CP/M (с картой CP/M). На Apple IIGS преимущественно использовалась система GS/OS. Наиболее часто использовавшиеся языки программирования — язык ассемблера, Applesoft BASIC, UCSD Pascal, Лого. Абсолютное большинство коммерческих программ для Apple II писалось в среде Apple DOS и впоследствии ProDOS и GS/OS на языке ассемблера. Остальные среды программирования и операционные системы использовались в основном для написания пользователями программ для собственных нужд и для целей обучения, так как не позволяли создавать коммерчески конкурентоспособный по эффективности и универсальности код. Платформа CP/M использовалась для выполнения кода с компьютеров других производителей, но для разработки специально под Apple II не применялась, так как большинство компьютеров Apple II не были оснащены аппаратной поддержкой CP/M.

Клоны

Как и IBM PC, Apple II был часто клонирован, как в Соединённых Штатах, так и за их пределами. Многие из них имели «фруктовые» имена (например, «Pineapple»), с тем чтобы показать родство с оригинальным семейством.

В Болгарии с 1982 года производилась серия «Правец 8» — практически полный клон Apple II, включая форму корпуса.

В Советском Союзе был разработан и довольно долгое время (в 1984—1990 годах) производился компьютер «Агат» — клон Apple II на советской элементной базе, частично совместимый с оригиналом.

В Бразилии на Microdigital Electronica производилось несколько клонов Apple II — TK 2000</span>^ru_pt, TK 3000 IIe</span>^ru_pt и других.

Эмуляция

В настоящее время существует несколько эмуляторов Apple II для различных платформ, в том числе для мобильных телефонов. Ряд образов оригинальных дисков для этого компьютера доступен бесплатно. Существовал даже проект «The Lost Classics Project» [lostclassics.a2central.com/], цель которого — убедить владельцев авторских прав на классическое программное обеспечение для Apple II предоставить эти программы в свободный доступ; таким образом было «освобождено» множество программ. Эмулятор Virtual ][ [www.virtualii.com] для платформы Mac OS X написан с таким вниманием к деталям, что даже точно воспроизводит звуки установки в привод и вращения дискет, позиционирования головки дисковода и печати на матричном принтере.

См. также

• Apple Inc.
• Apple I
• MOS Technology 6502
• История вычислительной техники
• История компьютерных игр

Литература

[ssmu.ru/er/agat/Reading/docs/petrov-ht.djvu Петров А. О. Персональные компьютеры семейства Apple II (обзор). DjVu]

Ссылки

• [www.apple2.org Apple2.org] — сайт, посвящённый Apple II.
• [www.a2central.com/ A2Central.com] — новости и программное обеспечение для Apple II.
• [groups.google.com/group/comp.sys.apple2 comp.sys.apple2] группа новостей Usenet, самый активный форум пользователей Apple II.
• [www.apple2history.org/ Steven Weyhrich’s Apple II History]
• [dmoz.org/Computers/Systems/Apple/Apple_II/ Apple II на сайте Dmoz.org].
• [www.vintagemacworld.com/8bit.html Платы расширения для Apple II].
• [www.8bit-museum.de/?page=docs/apple3b.htm Фотографии печатных плат Apple II].
• [www.apple2clones.com/ Сайт о клонах Apple II].
• [www.applefritter.com/forum/84 Форум пользователей Apple II].
• [Apple2Guide.net Apple2Guide.net] — wiki, посвящённая Apple II (для новичков).
• [www.youtube.com/watch?feature=player_detailpage&v=rQwQ15qIb7U Видео История микрокомпьютера Apple 2].

Отрывок, характеризующий Apple II

С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.


Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.