Calling All Stations
Поделись знанием:
К:Альбомы 1997 года
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
| Calling All Stations | ||||
 | ||||
| Студийный альбом Genesis | ||||
|---|---|---|---|---|
| Дата выпуска | ||||
| Жанр | ||||
| Длительность |
68:56 | |||
| Продюсеры |
Ник Дэвис | |||
| Страна | ||||
| Лейблы | ||||
|
| ||||
| Хронология Genesis | ||||
| ||||
Calling All Stations — пятнадцатый и последний студийный альбом британской прогрок-группы Genesis, выпущенный в 2 сентября 1997 года. Диск стал единственным альбомом группы, записанным группой после ухода из неё в 1996 Фила Коллинза. Ведущие вокальные партии в этой записи исполнил заменивший Коллинза Рей Уилсон.
Список композиций
| № | Название | Автор | Длительность |
|---|---|---|---|
| 1. | «Calling All Stations» | Бэнкс, Резерфорд | 5:43 |
| 2. | «Congo» | Бэнкс, Резерфорд | 4:52 |
| 3. | «Shipwrecked» | Бэнкс, Резерфорд | 4:23 |
| 4. | «Alien Afternoon» | Бэнкс, Резерфорд | 7:53 |
| 5. | «Not About Us» | Бэнкс, Резерфорд, Уилсон | 4:39 |
| 6. | «If That's What You Need» | Бэнкс, Резерфорд | 5:12 |
| 7. | «The Dividing Line» | Бэнкс, Резерфорд | 7:44 |
| 8. | «Uncertain Weather» | Бэнкс, Резерфорд | 5:29 |
| 9. | «Small Talk» | Бэнкс, Резерфорд, Уилсон | 5:02 |
| 10. | «There Must Be Some Other Way» | Бэнкс, Резерфорд, Уилсон | 7:55 |
| 11. | «One Man's Fool» | Бэнкс, Резерфорд | 8:54 |
Отзывы критиков
| Рецензии | |
|---|---|
| Оценки критиков | |
| Источник | Оценка |
| AllMusic |    [1]
|
| Blender | [2]
|
| Chicago Tribune | [3]
|
| Entertainment Weekly | C−[4] |
| Rolling Stone | [5]
|
Альбом был воспринят очень плохо большинством критиков. Стив Кноппер в своей рецензии в Chicago Tribune называя альбом «бесформенной кляксой синтезаторных звуков» (a formless blob of synth sounds) и утверждал, что новый вокалист Рэй Уилсон «не имеет уверенности или личностных свойств, не говоря уже о дальновидности, чтобы отвратить извилистые идеи его коллег по группе»[3]. AllMusic и Rolling Stone отмечали, что Рэй Уилсон был достойной заменой Коллинзу как вокалист, но альбому в целом не хватает хорошего материала. Оба они отметили странное сочетание арт-рока и поп-музыки на альбоме, заявив, что им не удалось захватить любой привлекательных элементов того или иного жанра. Rolling Stone резюмировать его как "a Mike and the Mechanics artrock album"[1][5]. В 2014 году Стиви Чик из The Guardian отверг альбом альбом как "необъяснимый"[6].
Участники записи
- Рэй Уилсон — вокал
- Тони Бэнкс — клавишные, акустическая гитара, бэк-вокал
- Майк Резерфорд — гитара, бас-гитара, бэк-вокал
Приглашённые участники
- Nir Zidkyahu — Барабаны на треках 1-3, 4 (вторая часть), 5, 7, 10, 11; перкуссия на 2
- Nick D'Virgilio — Барабаны на треках 4 (первая часть), 6, 8, 9
Напишите отзыв о статье "Calling All Stations"
Примечания
- ↑ 1 2 Erlewine, Stephen Thomas. [[www.allmusic.com/album/calling-all-stations-r312562 Calling All Stations] (англ.) на сайте Allmusic Album review], AllMusic. Retrieved 25 November 2011.
- ↑ [www.blender.com/guide/back-catalogue/54735/133-calling-all-stations-.html Blender magazine] [web.archive.org/20090419181545/www.blender.com/guide/back-catalogue/54735/133-calling-all-stations-.html Архивная копия] от 19 апреля 2009 на Wayback Machine
- ↑ 1 2 Knopper, Steve [articles.chicagotribune.com/1997-09-26/entertainment/9709260346_1_tony-banks-and-guitarist-genesis-sing Calling All Stations review]. Chicago Tribune (26 September 1997). Проверено 13 декабря 2013.
- ↑ Schinder, Scott [www.ew.com/ew/article/0,,289268,00.html Calling All Stations review]. Entertainment Weekly (5 September 1997). Проверено 9 июня 2012.
- ↑ 1 2 Wild, David [www.rollingstone.com/artists/genesis/albums/album/274795/review/5946902/calling_all_stations Genesis: Calling All Stations : Music Reviews]. Rolling Stone (10 December 1997). Проверено 9 июня 2012. [web.archive.org/web/20080502021152/www.rollingstone.com/artists/genesis/albums/album/274795/review/5946902/calling_all_stations Архивировано из первоисточника 2 мая 2008].
- ↑ Chick, Stevie. [www.theguardian.com/music/musicblog/2014/sep/03/genesis-10-of-the-best Genesis: 10 of the best], The Guardian (3 September 2014). Проверено 6 сентября 2014.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Calling All Stations
– В армию.– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
