Heuschrecke 10
 Heuschrecke 10 в Абердинском танковом музее | |
| Heuschrecke 10 | |
|---|---|
| Классификация | |
| Боевая масса, т |
23 |
| Экипаж, чел. |
5 |
| История | |
| Производитель |
|
| Годы производства | |
| Основные операторы |
|
| Размеры | |
| Длина корпуса, мм |
6000 |
| Ширина корпуса, мм |
3000 |
| Высота, мм |
3000 |
| Бронирование | |
| Тип брони |
см. ниже |
| Вооружение | |
| Калибр и марка пушки |
105 мм гаубица 18/1 L/28, leFH 43 L/28 или leFH 18/40/2 L/28 |
| Длина ствола, калибров |
24,8 |
| Подвижность | |
| Тип двигателя |
см. ниже |
| Мощность двигателя, л. с. |
см. ниже |
| Скорость по шоссе, км/ч |
35-45 |
| Запас хода по шоссе, км |
см. ниже |
Heuschrecke 10 (нем. Саранча 10) — прототип немецкой самоходной гаубицы времен Второй мировой войны. Орудие разрабатывалось фирмой «Крупп-Грузон» в 1943-44 гг. Официальное название орудия — 10.5 cm leFh 18/1(Sf) auf Geschützwagen IVb (105 мм легкая полевая гаубица 18/1 L/28 на шасси Geschützwagen IVb). Отличительной чертой Heuschrecke 10 была съёмная башня, которая могла буксироваться другим транспортным средством, а также быть установлена в виде дота.
Фирма «Крупп» изготовила только три прототипа. Для Heuschrecke изначально использовал укороченное шасси от Panzerkampfwagen IV, но затем было решено использовать шасси Geschützwagen IVb, разработанное для САУ Хуммель. Массовое производство Heuschrecke было запланировано на начало февраля 1945 года, но так и не было начато.
Содержание
История создания
Предок
В конце сентября 1939 фирма Круппа разработала «первую настоящую самоходную артиллерийскую установку» под названием Sd.Kfz. 165/1 (Sonderkraftfahrzeug 165/1 — Боевая машина специального назначения 165/1). Sd.Kfz. 165/1 был внешне похож на Heuschrecke, но не имел механизма для снятия башни. В январе 1940 г. Вермахт провел серию испытаний этой САУ. В 1941 году было построено несколько прототипов на основе укороченного шасси PzKpfw IV, вооруженных 105-мм гаубицей leFH 18/1 L/28. На прототипе был установлен 6-цилиндровый двигатель Maybach HL66P, мощностью 160 л. с. Серийная модель должна была оснащаться 12-цилиндровым двигателем Maybach HL90, мощностью 360 л. с. Была заказана постройка 200 установок, но было построено всего 8 прототипов, которые, впоследствии, прошли боевые испытания на Восточном фронте.[1]
Прототипы
Разработка Heuschrecke началась в 1942 г., когда Крупп проектировал новый тип самоходной артиллерии. В 1943 г. было построено три прототипа (серийные номера от 582501 до 582503), которые получили обозначение Heuschrecke 10 или Heuschrecke IVb. Проект САУ фирмы Круппа оказался похожим на орудие, построенное концерном «Рейнметалл-Борзиг» — 10.5 cm leFH 18/40/2 auf Geschützwagen III/IV, которое было готово в марте 1944 г. Сравнение двух моделей выявило незначительное превосходство орудия «Рейнметалла». Однако к модели «Рейнметалла» было решено приспособить шасси от PzKpfw IV. Производство должно было начаться в октябре 1944 г., но в декабре 1944 г. было предложено использовать шасси Geschützwagen IV. Срок начала массового производства в Магдебурге был установлен на февраль 1945 г., но ни одна машина так и не была построена.[1]
Дальнейшая судьба
Нацистское командование считало, что производство Heuschrecke помешает выпуску необходимых на фронте танков.[2] К тому же, количество материалов, необходимых для постройки данной САУ было столь велико, что Круппу и другим фирмам было дано указание прекратить выпуск Heuschrecke.[3] Большая часть САУ так и осталось на стадии сборки. По мнению главного инспектора бронетанковых войск Гудериана САУ Heuschrecke оказалась достаточно интересной,[2][4] однако в то же время он признавал, что развитие этого орудия не оправдывает возможных помех в производстве танков.[2] Разработка Heuschrecke была прервана в феврале 1943 г.[5]
Описание
Башня
Отличительной особенностью САУ Heuschrecke была съемная башня. С помощью специального крана башню можно было снять, чтобы использовать её в качестве стационарного орудия.[2] Хотя имелась возможность стрелять с установленной башней, но компоновка САУ предполагала именно перевозку орудия и снятие его перед стрельбой. Оставшуюся таким образом без башни установку можно было использовать для перевозки боеприпасов или эвакуации. Прототип был вооружен 105 мм легкой гаубицей 18/1 L/28, серийные САУ предполагалось оснащать 105 мм гаубицей leFH 43 L/28.
Двигатель и шасси
САУ Heuschrecke имела сварной стальной корпус. Броневые листы имели толщину 10—30 мм и были расположены под углом для лучшего сопротивления огню.[1] Отсек для боеприпасов был достаточно большим, поэтому машину предполагалось использовать также для перевозки снарядов, особенно тяжелого типа. На прототипе был установлен 12-цилиндровый двигатель Maybach HL90, а для серийных моделей предполагалось использовать Maybach HL100.[1][6]
Сравнительные характеристики[1]
| Характеристики | Sd.Kfz.165/1 | Модель Krupp-Gruson | Модель Rheinmetall-Borsig |
|---|---|---|---|
| Масса, т | 18 | 23 | 25 |
| Экипаж, чел. | 4 | 5 | 5 |
| Двигатель | Maybach HL 66, 6-цилиндровый, 188 л. с. | Maybach HL 100, 12-цилиндровый, 410 л. с. | Maybach HL 90, 12-цилиндровый, 360 л. с. |
| Скорость, км/ч | 35 | 45 | 45 |
| Запас хода, км | 240 (по дороге), 130 (по пересеченной местности) | 300 | 300 |
| Длина, м | 5,9 | 6,0 | 6,8 |
| Ширина, м | 2,87 | 3 | 3 |
| Высота, м | 2,25 | 3 | 2,9 |
| Вооружение | 105-мм гаубица leFH 18/1 L/28 | 105-мм гаубица leFH 18/1 L/28 | 105-мм гаубица leFH 18/40/2 L/28 |
| Боекомплект, шт. | 60 | 60 | 80 |
| Бронирование, мм (при градусе наклона к вертикали) |
|
|
|
В массовой культуре
Стендовый моделизм
Heuschrecke 10 ограниченно представлен в стендовом моделизме. Сборные пластиковые модели-копии Heuschrecke 10 в масштабе 1:35 выпускаются фирмами «Драгон» (Китай), «Трумпетер» (Китай).
Напишите отзыв о статье "Heuschrecke 10"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.achtungpanzer.com/wafft.htm Achtung Panzer! Heuschrecke 10]. Проверено 24 ноября 2007.
- ↑ 1 2 3 4 "Panzerkampfwagen IV Medium Tank 1936–1945", Panzerkampfwagen IV Medium Tank 1936–1945, Osprey Publishing, 1999, ISBN 1855328437
- ↑ "Panther Variants, 1942-45", Panther Variants, 1942-45, Osprey Publishing, 1997, ISBN 1855324768
- ↑ [www.achtungpanzer.com/gen2.htm Achtung Panzer! - Heinz Guderian]. Проверено 26 февраля 2008.
- ↑ [www.achtungpanzer.com/pz4.htm Achtung Panzer - Pz4]. Проверено 23 февраля 2008.
- ↑ [www.balsi.de/Weltkrieg/Waffen/Artillerie/Heuschrecke.htm Selbstfahrlafette "Heuschrecke"] (нем.). Проверено 7 декабря 2007. [www.webcitation.org/69BjcJQZn Архивировано из первоисточника 16 июля 2012].
Ссылки
- [www.williammaloney.com/Aviation/AberdeenUSArmyOrdinanceMuseum/GermanTanks/Heuschrecke/index.htm William Maloney]
- [the.shadock.free.fr/aberdeen2003/imagepages/image11.html The Shadock’s website]
- [svsm.org/gallery/grasshoper SVSM Image 1] and [svsm.org/gallery/grasshoper?page=2 SVSM Image 2]
См. также
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Heuschrecke 10
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.
Мари».
В середине лета, княжна Марья получила неожиданное письмо от князя Андрея из Швейцарии, в котором он сообщал ей странную и неожиданную новость. Князь Андрей объявлял о своей помолвке с Ростовой. Всё письмо его дышало любовной восторженностью к своей невесте и нежной дружбой и доверием к сестре. Он писал, что никогда не любил так, как любит теперь, и что теперь только понял и узнал жизнь; он просил сестру простить его за то, что в свой приезд в Лысые Горы он ничего не сказал ей об этом решении, хотя и говорил об этом с отцом. Он не сказал ей этого потому, что княжна Марья стала бы просить отца дать свое согласие, и не достигнув бы цели, раздражила бы отца, и на себе бы понесла всю тяжесть его неудовольствия. Впрочем, писал он, тогда еще дело не было так окончательно решено, как теперь. «Тогда отец назначил мне срок, год, и вот уже шесть месяцев, половина прошло из назначенного срока, и я остаюсь более, чем когда нибудь тверд в своем решении. Ежели бы доктора не задерживали меня здесь, на водах, я бы сам был в России, но теперь возвращение мое я должен отложить еще на три месяца. Ты знаешь меня и мои отношения с отцом. Мне ничего от него не нужно, я был и буду всегда независим, но сделать противное его воле, заслужить его гнев, когда может быть так недолго осталось ему быть с нами, разрушило бы наполовину мое счастие. Я пишу теперь ему письмо о том же и прошу тебя, выбрав добрую минуту, передать ему письмо и известить меня о том, как он смотрит на всё это и есть ли надежда на то, чтобы он согласился сократить срок на три месяца».
После долгих колебаний, сомнений и молитв, княжна Марья передала письмо отцу. На другой день старый князь сказал ей спокойно:
– Напиши брату, чтоб подождал, пока умру… Не долго – скоро развяжу…
Княжна хотела возразить что то, но отец не допустил ее, и стал всё более и более возвышать голос.
– Женись, женись, голубчик… Родство хорошее!… Умные люди, а? Богатые, а? Да. Хороша мачеха у Николушки будет! Напиши ты ему, что пускай женится хоть завтра. Мачеха Николушки будет – она, а я на Бурьенке женюсь!… Ха, ха, ха, и ему чтоб без мачехи не быть! Только одно, в моем доме больше баб не нужно; пускай женится, сам по себе живет. Может, и ты к нему переедешь? – обратился он к княжне Марье: – с Богом, по морозцу, по морозцу… по морозцу!…
