Стертон, Джеймс
Джеймс Стертон | |
англ. James Stirton | |
Дата рождения: | |
---|---|
Место рождения: | |
Дата смерти: | |
Место смерти: | |
Страна: |
Великобритания |
Научная сфера: |
Систематик живой природы | ||
Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Stirt.».
[www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=10149-1 Персональная страница] на сайте IPNI
|
Джеймс Стертон (англ. James Stirton; 1833—1917) — шотландский врач, бриолог и лихенолог.
Содержание
Биография
Джеймс Стертон родился в 1833 году в городе Копар-Ангус. О родителях Стертона ничего не известно. С 1856 по 1858 Стертон преподавал математику в Мерчистонской школе в Эдинбурге. В 1858 году он стал доктором медицины. Затем Стертон переехал в Глазго. В 1860 году Джеймс женился на Джесси Макларен, родившейся в Эдинбурге. У них было две дочери, Элизабет и Маргарет. С 1879 по 1889 Стертон преподавал гинекологию в Королевской лечебнице Глазго. В 1889 году он стал профессором гинекологии, ушёл на пенсию около 1904 года. Джеймс Стертон скончался 14 января 1917 года в своём доме в Глазго.
Большая часть образцов мхов и лишайников, собранных Стертоном, хранится в гербарии Музея Кельвингроув в Глазго (GLAM). Некоторые образцы находятся в Квинслендском гербарии в Брисбене (BRI), в Гербарии Эллена Института природоведения в Крайстчерче (CHR), в гербарии Национальных ботанических садов в Дублине (DBN), в гербарии Королевских ботанических садов в Эдинбурге (E), в гербарии Университета Глазго (GL), в гербарии Национального музея Уэльса в Кардиффе (NWM), в гербарии Оксфордского университета (OXF) и в гербарии Музея Новой Зеландии в Веллингтоне (WELT).
Некоторые научные работы
- Additions to the lichen flora of New Zealand (1873)
- Lichens British and foreign (1875)
- Description of recently discovered foreign lichens (1877)
- Additions to the lichen flora of South Africa (1877)
- On new genera and species of lichens from New Zealand (1877)
- On certain lichens belonging to the genus Parmelia (1878)
- Lichens growing on living leaves from the Amazons (1878)
- New and rare lichens from India and the Himalayas (1879)
- Additions to the lichen flora of Queensland (1881)
- On the genus Usnea, and another (Eumitria) allied to it (1881)
- On vegetable parasites on the tea plant, more especially that of Assam (1882)
- A curious lichen from Ben Lawers (1887)
- Scottish mosses (1907)
Роды и некоторые виды, названные в честь Дж. Стертона
- Stirtonia A.L.Sm., 1926
- Stirtonia R.Br., 1900
- Stirtoniella D.J.Galloway, Hafellner & Elix, 2005
- Bryum stirtonii Schimp., 1876 [syn. Bryum elegans Nees, 1827]
- Cryptothecia stirtonii A.L.Sm., 1926
- Grimmia stirtonii Schimp., 1876 [syn. Grimmia trichophylla Grev., 1824]
- Lecidea stirtoniana Zahlbr., 1925
- Melanotheca stirtoniana Müll.Arg., 1894
- Opegrapha stirtonii Zahlbr., 1923 [syn. Patellaria stirtonii (Zahlbr.) Ertz, 2009]
- Parmelia stirtonii Zahlbr., 1929 [syn. Menegazzia stirtonii (Zahlbr.) Kantvilas & Louwhoff, 2004]
- Usnea stirtoniana Zahlbr., 1930
- Zygodon stirtonii Schimp., 1871 [syn. Zygodon viridissimus (Dicks.) Brid., 1826]
Напишите отзыв о статье "Стертон, Джеймс"
Литература
- Boyd, D.A. (1920). Glasgow Natural. 8(4): 142—144.
- Stafleu, F.A., Cowan, R.S. Taxonomic Literature. — Utrecht: Bohn, Scheltema & Holkema, 1986. — Vol. 6. — P. 3—5.
Это заготовка статьи об учёном-биологе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Стертон, Джеймс
«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.
Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.