The Animals

The Animals
	The Animals
Основная информация
Жанры	блюз-рок ; ритм-энд-блюз ; британский блюз; рок-н-ролл; психоделический рок (1966—1969)
Годы	1962—1969; 1975—1976; 1983
Страна	Великобритания
Откуда	; Ньюкасл, Англия
Лейбл	Columbia Records,; Decca Records,; MGM Records
Состав	Эрик Бёрдон ; Алан Прайс; Час Чандлер ; Джон Стил ; Хилтон Валентайн
[www.abkco.com/index.php/artists/artist/14/The-Animals co.com/index.php/artists/artist/14/The-Animals]

The Animals The Animals

The Animals («Животные») — британская группа, начинавшая на блюзовой и ритм-энд-блюзовой сцене Ньюкасла и Лондона. Одна из основных представителей «британского вторжения» на американскую музыкальную сцену в начале 1960-х. Всемирную известность приобрела благодаря собственной обработке народной песни «The House of the Rising Sun».

История

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Фактически группа образовалась в Ньюкасле в 1959 году, когда два парня, Алан Прайс (19.04.1942, клавишные) и Брайан («Чэс») Чендлер (18.12.1938, бас-гитара), познакомились в группе «The Kansas City Five». На волне общих увлечений блюзом и джазом они вскоре решили организовать собственную группу. К ним присоединился барабанщик Джон Стил (04.02.1941) и группа получила название Alan Price Rhythm & Blues Combo. Поскольку группа была неполная и немного не вписывалась в тогдашние представления о составе музыкального ансамбля (а некоторые клубы требовали строгого соответствия этим представлениям от выступавших в них групп), иногда они приглашали на свои выступления знакомых: студента местного колледжа искусств и промышленного дизайна Эрика Бёрдона (11.05.1941), обладавшего неординарным голосом и певшего в группе «The pagans», в качестве вокалиста и гитариста Хилтона Валентайна (22.05.1943) из группы The Wild Cat. Отличались они и репертуаром: в то время как большинство любительских групп того времени играли популярные песни рок-н-ролльных исполнителей, основу репертуара будущих «The Animals» составили ритм-энд-блюзовые и блюзовые композиции американских блюзменов, что в большей степени отвечало характеру города Ньюкасла, знаменитого своими угольными шахтами, и образу жизни в нём.

Группа всё чаще и чаще выступала в различных клубах города, приобретая славу и профессионализм, и, наконец, настал момент, когда наличие постоянного вокалиста и гитариста стало необходимостью. Особо долго искать их не пришлось: музыканты уже сработались с Бёрдоном и Валлентайном, и когда им поступило предложение стать участниками группы на постоянной основе, они согласились. Это произошло в 1962 году. Тогда же в жизни музыкантов произошло ещё два события: они определились с постоянным местом выступлений — им стал клуб «Downbeat» — и сменили название. Последнее, правда, произошло почти случайно. Дело в том, что музыканты выделялись среди остальных групп оригинальной интерпретацией исполняемых композиций, в которых главный упор делался на клавишные, а не на гитару, и необычайно экспрессивной манерой исполнения Эрика Бёрдона, который буквально выкрикивал слова в микрофон. Сдержанными британцами подобное поведение и манера подачи песен были признаны эксцентричными, хоть и достойными внимания, а пресса окрестила музыкантов «животными» («animals»). Это слово и стало новым названием группы.

К концу 1963 г. музыканты приобрели уже достаточную известность в Ньюкасле и окрестностях, что позволило им дать ряд концертов с приехавшим в Англию на гастроли негритянским блюзменом Сонни Боем Уильямсоном. Они не выступали у него на разогреве: это было полноценное совместное турне, во время которого и Уильямсон подыгрывал на гитаре «The Animals» в некоторых композициях, и музыканты из группы (в частности, Алан Прайс и Эрик Бёрдон) участвовали в исполнении некоторых песен Уильямсоном. Таким вот образом 30 декабря 1963 г. они дали концерт в ньюкасльском клубе «A Go-Go», ставший для «The Animals» судьбоносным. Часть этого концерта с выступлением группы была записана для их поклонников на мини-LP (такие пластинки назывались ещё EP) и выпущена ограниченным тиражом в 500 экземпляров (позже этот альбом был переиздан под названием «In the begining». Вторая часть концерта, с выступлением Сонни Боя Уильямсона, была издана в 1974 г. под названием «The night time is the right time», а весь концерт — в 1990 г. под названием «Charlie Declare»). Один экземпляр этой пластинки попал к лондонскому менеджеру Джорджио Гомелски, результатом чего стал неожиданный переезд группы в Лондон в 1964 г., где фирма Columbia Records (филиал EMI) подписала с ней контракт. С этих пор делами группы от имени компании стал ведать продюсер Микки Мост. 2 мая 1964 г. вышел дебютный сингл группы — композиция из репертуара Боба Дилана «Baby Let Me Take You Home», слегка измененная версия блюзового стандарта «Baby Let Me Follow You Down». Песня заняла 21-е место в хит-параде. Это был успех.

Весь май группа гастролировала по Англии вместе с Чаком Берри и группой «The Swinging Blue Jeans», в июне отправилась на гастроли в Японию, а 11 июня вышел в свет сингл The House of the Rising Sun. Песня была достаточно давно известна публике: до этого её исполняли и записывали, начиная с 1933 года, различные фолк- и блюзовые певцы, в числе которых отметились Вуди Гатри (1941 г.) и легендарный Лидбелли (1948 г.). Также эту песню записывали Джош Уайт, Дэйв ван Ронк, Нина Симон, Джоан Баэз и Боб Дилан, но лишь в исполнении «The Animals» она стала мега-хитом (122-е место в списке 500 лучших песен по версии журнала «Роллинг Стоун»). Критика отметила как вокал Бёрдона, так и необычную аранжировку Алана Прайса. По словам Бёрдона, он слышал эту песню в Ньюкасле от певца Джонни Хандла во время майских гастролей с Чаком Берри, и музыканты решили записать её, чтобы разнообразить свой блюзовый репертуар фолк-песней. Вся работа заняла не более 15 минут. Именно после этой песни «The Animals» стали группой № 3 в мировой музыке, а само понятие «британское вторжение» стало ассоциироваться именно с вокалом Бёрдона. В этом же году вышел первый полноценный альбом группы, почти весь состоявший из кавер-версий песен Фэтса Домино, Джона Ли Хукера, Ларри Уильямса, Чака Берри и некоторых других исполнителей. Исключение составляла лишь песня «Story of Bo Diddley», написанная Бёрдоном на музыку Элиаса Макданиэла и исполненная в стиле «речитативных блюзов» Боба Дилана. Альбом занял высокие места в чартах и вскоре был выпущен и в американском варианте, слегка отличавшемся от английского.

В течение следующих двух лет The Animals достигли суперзвездного статуса, чему способствовал ряд хит-синглов (в основном это были кавер-версии: Bring It On Home To Me Сэма Кука, Don’t Let Me Be Misunderstood Нины Симон) и несколько масштабных гастролей по США, по материалам которых они выпустили в 1965 году альбом «The Animals on the tour». Группа пользовалась огромной популярностью, в особенности у негритянского населения Америки, чью музыку они активно пропагандировали. Эта популярность была так велика, что крупнейший негритянский журнал «Ebony» посвятил музыкантам пятистраничную статью, а после этого группа выступила в гарлемском концертном зале «Apollo». Ни до, ни после них ни одна белокожая музыкальная группа или исполнитель не удостаивались подобного приглашения.

Группа была на вершине славы. В 1965 г. вышел ещё один альбом, как и первый, состоявший из кавер-версий известных стандартов, однако весной этого года между музыкантами начались конфликты. Суть их была в том, что Бёрдон хотел исполнять аутентичные, народные американские блюзы (видимо, под влиянием работы над «House of the Rising Sun»), в то время как остальные музыканты по-прежнему предпочитали играть кавер-версии песен, написанных профессиональными авторами. Кроме того, Прайс и Бёрдон никак не могли поделить лидерство в группе. В результате 5 мая Алан Прайс после турне по Скандинавии ушёл из группы и создал группу «Alan Price Set». На его место был приглашён клавишник Дэйв Роуберри, по стилю напоминавший Прайса. Следующим шагом стало расторжение контракта с фирмой «Columbia», смена продюсера и заключение контракта с фирмой «Decca» с условием творческой свободы в выборе материала. Группа приступила к записи нового альбома, названного «Animalism», однако в феврале 1966 г. в разгар записи альбома коллектив покидает барабанщик Джон Стил. Его заменил Барри Дженкинс. Вышедший альбом, в котором была записана ещё одна фолк-песня «Inside Looking Out», в очередной раз подтвердил высокий статус группы, заняв 4-е место в чарте, но это не привело к миру внутри коллектива. Разногласия усиливались, и в сентябре 1966 г. группа распалась.

Судьба музыкантов сложилась по-разному. Чэс Чэндлер стал менеджером Джими Хендрикса, затем — английских групп The Soft Machine и Slade, Джон Стил, выпустив один сингл, вернулся в Ньюкасл и стал бизнесменом. Эрик Бёрдон записал сольный альбом «Eric is here» (1967) и собрал новый состав под названием Eric Burdon & The New Animals, с которым выступил на поп-фестивале в Монтерее, Калифорния. Вместе с ним Бёрдон записал четыре сильных и интересных альбома Winds of Change (1967), The Twain Shall Meet (1968), Every One of Us (1968) и Love Is (1968), отдав дань уважения царившей в музыке психоделии. Вскоре после выхода альбома Love Is Эрик распустил The New Animals и присоединился к фанк-роковой группе «War», став их вокалистом и продюсером.

Однако через два года после своего распада музыканты The Animals сыграли вместе на рождественском представлении в Ньюкасле. Затем они опять расстались, но в январе 1976 г. снова собрались и в классическом составе, с Прайсом и Стилом, отыграли несколько джем-сейшнов в доме у Чеса Чендлера, после чего было решено записать альбом под маркой «The Original Animals». Альбом, названный Before We Were So Rudely Interrupted, был записан, но из-за разных юридических сложностей был выпущен лишь через год, после того как Чендлер, недовольный своей игрой, попытался восстановить утраченную гибкость пальцев и переписал свою партию бас-гитары. Альбом получил отрицательные отзывы критиков (особенно досталось Чендлеру как музыканту и продюсеру) и занял лишь 70-е место в хит-параде, и то в США. Группа распалась вновь.

В следующий раз музыканты собрались вместе летом 1983 года, выпустив сингл «Love is for all love», попавший в американский ТОП-50, затем — альбом «Ark», а в октябре дав два концерта в лондонском «Albert Hall». В начале следующего года был выпущен концертный альбом, записанный на стадионе Уэмбли, и записана телепрограмма с участием The Animals, после чего музыканты совершили два турне по Англии. Однако всё это уже не имело успеха, и группа распалась вновь.

В третий раз группа собралась в 1993 году по инициативе Хилтона Валентайна, уговорившего Чендлера поиграть в группе Hilton Valentine’s Animals. В 1994 году к ним присоединился Стил, после чего группа сменила название на The Animals II. Музыканты исполняли классические песни The Animals, однако в 1996 г. Чэс Чендлер скончался от острой сердечной недостаточности. Группа временно прекратила свою деятельность, пока в 1999 г. к ним не присоединился Роуберри, на место вокалиста не пришёл Тони Лиддл, а место басиста не занял Джим Родфорд. Этот состав вернул себе классическое название группы. В 2000 году Родфорд ушёл из группы, на его место был приглашён Крис Аллен. В этом составе был записан неплохой концертный альбом.

Состав

The Animals

Эрик Бёрдон — вокал (1962—1966)
Алан Прайс — клавишные, электроорган (1962—1965)
Хилтон Валентайн — гитара (1962—1966)
Чэс Чэндлер — бас-гитара (1962—1966)
Джон Стил — ударные (1962—1966)
Мик Галлахер — клавишные (1965)
Дэйв Роуберри — клавишные (1965—1966)
Барри Дженкинс — перкуссия (1966)

Eric Burdon & The (New) Animals

Эрик Бёрдон — вокал (1966—1969)
Вик Бриггс — гитара, клавишные, труба (1966—1968)
Джон Вейдер — гитара, бас-гитара, скрипка (1966—1969)
Дэнни Маккаллох — бас-гитара (1966—1968)
Барри Дженкинс — перкуссионные (1966—1969)
Зут Мани — клавишные, вокал (1968—1969)
Энди Саммерс — гитара, бас-гитара (1968—1969)

The Animals 1975—1976

Эрик Бёрдон — вокал
Хилтон Валентайн — гитара
Алан Прайс — клавишные
Чэс Чэндлер — бас-гитара
Джон Стил — ударные, перкуссионные

The Animals сентябрь 1983 — декабрь 1983

Эрик Бёрдон — вокал
Хилтон Валентайн — гитара
Алан Прайс — клавишные
Чэс Чэндлер — бас-гитара
Джон Стил — ударные, перкуссионные
Зут Мани — клавишные, бэк-вокал
Стив Грант — гитара, синтезатор, вокал фона
Стив Грэгори — тенор-саксофон, баритон-саксофон
Ниппи Ноя — перкуссионные

Временная шкала

<timeline> ImageSize = width:1000 height:650 PlotArea = left:150 bottom:120 top:0 right:25 Alignbars = justify DateFormat = dd/mm/yyyy Period = from:01/01/1963 till:01/12/1983 TimeAxis = orientation:horizontal format:yyyy Legend = orientation:vertical position:bottom columns:4 ScaleMajor = increment:2 start:1963 ScaleMinor = increment:1 start:1963

Colors =

 id:voc value:red legend:Вокал
 id:ww value:gray(0.5) legend:Духовые_инструменты
 id:viol value:drabgreen legend:Виолончель
 id:g    value:green legend:Гитара
 id:key value:purple legend:Клавишные
 id:b  value:blue legend:Бас-гитара
 id:dr  value:orange legend:Ударные
 id:perc value:claret legend:Перкуссия
 id:alb  value:black legend:Студийные_альбомы

LineData =

 at:01/10/1964 layer:back
 at:01/05/1965
 at:01/06/1966
 at:01/09/1967
 at:01/04/1968
 at:01/12/1968
 at:01/09/1964
 at:01/03/1965
 at:01/09/1965
 at:01/07/1966
 at:21/11/1966
 at:01/03/1967
 at:01/08/1968
 at:01/12/1968
 at:01/08/1977
 at:01/08/1983

PlotData =

 width:10 textcolor:black align:left anchor:from shift:(10,–4)

 bar:Эрик Бёрдон from:start till:01/09/1966 color:voc
 bar:Эрик Бёрдон from:01/12/1966 till:01/12/1968 color:voc
 bar:Эрик Бёрдон from:01/11/1975 till:01/09/1976 color:voc
 bar:Эрик Бёрдон from:01/09/1983 till:end color:voc
 bar:Стив Грэгори from:01/09/1983 till:end color:ww
 bar:Хилтон Валентайн from:start till:01/09/1966 color:g
 bar:Хилтон Валентайн from:01/11/1975 till:01/09/1976 color:g
 bar:Хилтон Валентайн from:01/09/1983 till:end color:g
 bar:Джон Вейдер from:01/12/1966 till:01/12/1968 color:g
 bar:Джон Вейдер from:01/12/1966 till:01/07/1968 color:viol width:3
 bar:Джон Вейдер from:01/07/1968 till:01/12/1968 color:b width:3
 bar:Вик Бриггс from:01/12/1966 till:01/07/1968 color:g
 bar:Вик Бриггс from:01/12/1966 till:01/07/1968 color:key width:3
 bar:Энди Саммерс from:01/07/1968 till:01/12/1968 color:g
 bar:Энди Саммерс from:01/07/1968 till:01/12/1968 color:b width:3
 bar:Стив Грант from:01/09/1983 till:end color:g
 bar:Стив Грант from:01/09/1983 till:end color:key width:3
 bar:Алан Прайс from:start till:01/05/1965 color:key
 bar:Алан Прайс from:01/11/1975 till:01/09/1976 color:key
 bar:Алан Прайс from:01/09/1983 till:end color:key
 bar:Мик Галлахер from:01/05/1965 till:01/11/1965 color:key
 bar:Дэйв Роуберри from:01/11/1965 till:01/09/1966 color:key
 bar:Зут Мани from:01/04/1968 till:01/12/1968 color:key
 bar:Зут Мани from:01/07/1968 till:01/12/1968 color:voc width:3
 bar:Зут Мани from:01/09/1983 till:end color:key
 bar:Час Чандлер from:start till:01/09/1966 color:b
 bar:Час Чандлер from:01/11/1975 till:01/09/1976 color:b
 bar:Час Чандлер from:01/09/1983 till:end color:b
 bar:Дэнни Маккаллох from:01/12/1966 till:01/07/1968 color:b
 bar:Дэнни Маккаллох from:01/12/1966 till:01/07/1968 color:voc width:3
 bar:Джон Стил from:start till:01/02/1966 color:dr
 bar:Джон Стил  from:01/11/1975 till:01/09/1976 color:dr
 bar:Джон Стил  from:01/09/1983 till:end color:dr
 bar:Барри Дженкинс from:01/02/1966 till:01/09/1966 color:dr
 bar:Барри Дженкинс from:01/12/1966 till:01/12/1968 color:dr
 bar:Ниппи Ноя from:01/09/1983 till:end color:perc

</timeline>

Дискография

Альбомы

Eric Burdon & The Animals

1967 Eric Is Here (США) (Сольный альбом Эрика Бердона)
1967 The Best Of Eric Burdon And The Animals vol.2 (США)
1967 Winds of Change
1968 The Twain Shall Meet
1968 Every One of Us
1968 Love Is
1969 The Greatest Hits Of Eric Burdon And The Animals

The Animals (прочее)

1976 Before We Were So Rudely Interrupted
1983 Ark
1984 Rip It to Shreds — Their Greatest Hits Live
1965 British Go Go
1965 In the Beginning
1974 The Animals & Sonny Boy Williamson — In The Night Time Is The Right Time
1975 The Animals And Sony Boy Williamson
2003 Interesting Life
2003 Complete French EP 1964/1967

Синглы

Год	Заголовок	UK	US
	The Animals
1964	«Baby Let Me Take You Home»	21	-
1964	«Gonna Send You Back to Walker»	-	57
1964	«House of the Rising Sun» (3:58 edit)	1	1
1964	«I’m Crying»	8	19
1965	«Don't Let Me Be Misunderstood»	3	15
1965	«Bring It On Home to Me»	7	32
1965	«We Gotta Get Out of This Place»	2	13
1965	«It’s My Life»	7	23
1966	«Inside-Looking Out»	12	34
1966	«Don’t Bring Me Down»	6	12
	Eric Burdon and the New Animals
1966	«See See Rider» (2:44 edit)	-	10
1966	«Help Me Girl»	14	29
1967	«When I Was Young»	45	15
1967	«Good Times»	20	-
1967	«San Franciscan Nights»	7	9
1967	«Anything»	-	80
1967	«Monterey»	-	15
1968	«Sky Pilot»	40	14
1968	«White Houses»	-	67
1969	«Ring of Fire»	35	-
1969	«River Deep, Mountain High»	-	-
	Перевыпуск
1972	«House of the Rising Sun»	25	-
1982	«House of the Rising Sun»	11	-
	The Animals (реформ.)
1983	«The Night»	-	48

Напишите отзыв о статье "The Animals"

Ссылки

[www.allmusic.com/11:jiftxqw5ldae/ The Animals] (англ.) на сайте Allmusic

Отрывок, характеризующий The Animals

Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.

В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.