Авотс, Энрико
Поделись знанием:
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
(перенаправлено с «Авотс»)
Энрико Авотс | |
Enriko Avots | |
Имя при рождении: |
Энрико Авотс |
---|---|
Дата рождения: | |
Место рождения: | |
Профессия: |
Э́нрико А́вотс (латыш. Enriko Avots; 2 ноября 1952) — советский и латвийский актёр.
Содержание
Биография
Энрико Авотс родился 2 ноября 1952 года в Риге в семье театральных работников.
Окончил 8-ю Рижскую вечернюю среднюю школу им. Я. Райниса (1972) и театральный факультет Латвийской государственной консерватории им. Я. Витола.
Актёр Государственного театра юного зрителя Латвийской ССР (1976—1992). После реорганизации служил в труппе Молодёжного театра и театра «Кабата», в качестве приглашённого актёра выступал на сцене Нового Рижского театра, работал на Латвийском телевидении[1].
Снимался в кино, дебютировал в 1973 году в молодёжном фильме режиссёра Ольгерта Дункерса «Цыплят по осени считают».
Был женат на актрисе Майе Эглите.
Творчество
Роли в театре
Государственный театр юного зрителя Латвийской ССР
- 1975 — «Приключения Буратино в Стране Дураков» по сказке Алексея Толстого — Буратино
- 1976 — «Абажур от фонарика» Гунара Приеде — Эрленд
- 1978 — «Бастард» Петериса Петерсона — Илиньш
- 1980 — «Весна» Оскара Лутса — Язеп Тотс
- 1980 — «Похищение Софии» Визмы Белшевицы — Пёс
- 1981 — «Летят журавли» по пьесе Виктора Розова «Вечно живые» — Марк
- 1982 — «Маугли» Л. Стумбре и У. Берзиньша по Книге джунглей Редьяра Киплинга — Табаки
- 1983 — «Разъярённый червь» Гунара Приеде — Дайрис
- 1984 — «Собака и кот» Райниса — Демон
- 1989 — «Республика Вороньей улицы» Яниса Гризиня — Пексис
- 1991 — «Дни портных в Силмачах» Рудольфа Блауманиса — Рудис
- 1991 — «Тряпичная кукла Реггеди Энн» Уильяма Гибсона — Клоун
Молодёжный театр
- 1993 — «Вишнёвый сад» А. П. Чехова — Трофимов
- 1993 — «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» Тома Стоппарда — Гамлет
- 1994 — «Трёхгрошовая опера» Бертольта Брехта — Пичем
- 1994 — «Все сказки для короля» по сказкам братьев Гримм — Якоб
- 1994 — «Волшебник Изумрудного города» по сказочной повести Александр Волков — Бастинда
- 1998 — «Рикки-Тикки-Тави» по рассказу из «Книги джунглей» Редьярда Киплинга — Рикки-Тикки-Тави
Новый Рижский театр
- 1996 — «Ни одного своего слова» Петериса Петерсона — Брикен
Фильмография
- 1973 — Цыплят по осени считают — Эджус
- 1984 — Долг в любви — Арнис
- 2009 — Пассажиры
Напишите отзыв о статье "Авотс, Энрико"
Примечания
- ↑ Teātris un kino biogrāfijās : enciklopēdija / sast. un galv. red. Māra Niedra; māksl. Aleksandrs Busse. — Rīga : Preses nams, 1999-. — (Latvija un latvieši). 1.sēj. A-J. — 1999. — 462 lpp. : il. ISBN 9984-00-331-0 (латыш.)
Ссылки
- [www.pasazierifilma.info/komanda/komanda.php?id=28 Энрико Авотс на официальном сайте фильма «Пассажиры»]
Отрывок, характеризующий Авотс, Энрико
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
Категории:
- Родившиеся 2 ноября
- Родившиеся в 1952 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Риге
- Актёры по алфавиту
- Актёры Латвии
- Актёры СССР
- Актёры XX века
- Актёры XXI века
- Выпускники Латвийской музыкальной академии имени Язепа Витола
- Персоналии:Государственный театр юного зрителя Латвийской ССР
- Персоналии:Новый Рижский театр