Агнеса де Пуатье

Агнеса де Пуатье Agnes von Poitou <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Дева Мария, Генрих III и Агнеса де Пуатье. Изображение 1045 года.</td></tr>
императрица Священной Римской империи

Агнеса де Пуатье (нем. Agnes von Poitou; ок. 1025 — 14 декабря 1077, Рим) — императрица Священной Римской империи, супруга императора Генриха III и мать императора Генриха IV, регент империи в 1055—1061 годах.

Биография

Агнеса де Пуатье была дочерью герцога Аквитании и графа Пуату Гильома V и его супруги, Агнесы Бургундской. В 1043 году в Майнце она была коронована как королева Германии, а 21 ноября того же года обручена с Генрихом III. Коронация их обоих императорской короной состоялась в Риме 25 декабря 1046 года. Агнеса была второй по счёту супругой Генриха; первая его жена, Гунхильда Датская, скончалась от малярии. Брак с Агнесой имел для Генриха в первую очередь политические резоны — этим он завязывал дружественные и родственные отношения со знатнейшими французскими фамилиями, имевшими влияние на французского короля, а также укреплял свои позиции в пограничной Бургундии, родине Агнесы по матери.

Агнеса была образованной и благочестивой девушкой, имевшей тесные связи с Клюнийским аббатством. Как и её супруг, она не поощряла распущенность и разгульность придворной жизни. Так, на свадьбе Генриха и Агнесы были отменены обычные в таких случаях выступления шутов и акробатов, странствующих фигляров. Она также поддержала попытки мужа ввести в Германии обычаи Божьего мира (treuga dei), прекратить обычные для страны бесконечные распри и кровную месть. Впрочем, при жизни Генриха III Агнеса, родившая шестерых детей, открыто не выступала на политической сцене.

После смерти мужа 5 октября 1056 года Агнеса берёт на себя, в качестве регента при малолетнем, но уже коронованном наследнике Генрихе IV, власть над страной. В начале своего правления Агнесе помогают в проведении политики, начатой её супругом, крёстный наследника, клюнийский аббат Гуго Клюнийский и римский папа Виктор II. Основной заботой Агнесы было поддержание мира в империи. Виктор II, которому в своё время Генрих III помог стать папой, теперь заботился о поддержании равновесия между короной, дворянством Империи и её епископатом.

Со временем Агнеса попыталась утвердиться среди германской знати, поощряя её дарениями крупных ленов. Так, в 1056 году она передала герцогство Каринтию Конраду III, в 1057 году — Швабию — Рудольфу Швабскому, получившему также в управление и Бургундию. Герцогство Бавария она передала в 1061 году опытному военачальнику, саксонскому графу Оттону Нордхеймскому — так как в связи с обострением отношений с Венгрией ей нужен был прочный рубеж на юго-востоке империи. Оттону Нордхеймскому удалось посадить на венгерский трон Саломона из династии Арпадов, женившегося в 1063 году на дочери Агнесы, Юдит. Агнеса пользовалась в стране исключительным уважением и авторитетом. В то же время все эти земельные пожалования объективно способствовали ослаблению центральной власти и самой Салической династии.

В 1057 году скончался папа Виктор II, и в политике Агнесы в отношении римской курии начались изменения. Новый папа Николай II издаёт декрет, определяющий новый порядок избрания пап, а именно только посредством голосования кардиналов — что шло в противоречие как с интересами империи, так и римского нобилитета. Отношения между Римом и Империей начали быстро ухудшаться. После смерти Николая II 19 июля 1061 года, кардиналы избирают новым папой епископа Лукки Ансельма (папа Александр II). В ответ на это Агнеса выдвигает своего кандидата — епископа Пармы Кадалуса (антипапа Гонорий II). Так началась длительная схизма, закончившаяся лишь на соборе в 1064 году свержением Гонория II. Поражение в этой религиозной борьбе нанесло императрице весьма ощутимый удар, она также вынуждена была разделить вину за раскол в имперской церкви, вызванный всеми этими событиями.

Считая себя ответственной за кризис в церкви и поражение в проводимой ею в отношении Рима политике, Агнеса удаляется от мира и активной политической деятельности, готовя себя к духовной жизни (предположительно в ноябре 1061 года). Как «субрегент» ею был назначен епископ Генрих Аугсбургский. Это назначение Генриха не нашло понимания у многих знатных людей Германии, полагавших, что в его основе лежит позорная любовная связь между ним и императрицей. Воспитание же юного Генриха IV министериалами, то есть людьми несвободными и «не имеющими происхождения», привело к заговору и открытому выступлению в 1062 году, когда юный император был похищен группой дворян во главе с архиепископом кёльнским Анно, и доставлен в дюссельдорфский бург Кайзерверт, где далее воспитывался.

После событий в Кайзерверте Агнеса ведёт религиозную, духовную жизнь. В то же время она остаётся в миру и не решается уйти, как она желала, в монастырь, до достижения её сыном совершеннолетия — как единственный гарант его восшествия на трон и продолжения Салической династии в империи. Лишь после вступления Генриха IV в его суверенные права в марте 1065 года его мать смогла осуществить давно задуманное ею путешествие в Италию. Здесь Ангеса подолгу живёт в монастыре Фруттуария, поддерживает монастыри Монтекассино и Субьяко. Выступала также советником пап Александра II и Григория VII, защищая при этом интересы своего сына Генриха IV. Умерла в 1077 году в Риме, похоронена в Соборе Святого Петра.

Дети

• Адельгейда II (1045—1096), аббатиса Гандерсгеймская и Кведлинбургская;
• Гизела (1047—1053);
• Матильда Швабская (1048—1060), с 1059 замужем за Рудольфом Швабским, герцогом Швабским, с 1077 антикоролём Германии;
• Генрих IV (1050—1106), с 1056 король, в 1084—1106 император Священной Римской империи;
• Конрад II, (1052—1055) герцог Баварии;
• Юдит (1054—1092/1096), замужем первым браком за Саломоном (ум. 1087), королём Венгрии (с 1063); вторым браком с 1089 за Владиславом I Германом, (ум. 1102), князем Польским.

Источники

• Bruno, Sachsenkriege, (Ausgewählte Quellen zur Deutschen Geschichte des Mittelalters, FSGA 12) Darmstadt 1963.
• Das Leben Kaiser Heinrichs IV., (Ausgewählte Quellen zur Deutschen Geschichte des Mittelalters, FSGA 12) Darmstadt 1963.
• Lampert von Hersfeld, Annalen, (Ausgewählte Quellen zur Deutschen Geschichte des Mittelalters, FSGA 13) Darmstadt 1973.
• Berthold von Reichenau: Chronik, (Ausgewählte Quellen zur Deutschen Geschichte des Mittelalters, FSGA 14) Darmstadt 2002.
• Frutolf von Michelsberg: Chronik, (Ausgewählte Quellen zur Deutschen Geschichte des Mittelalters, FSGA 15) Darmstadt 1972.

Литература

• Mechthild Black-Veldtrup: Kaiserin Agnes (1043—1077). Quellenkritische Studien. Böhlau Verlag, Köln 1995, ISBN 3-412-02695-6.
• Marie-Luise Bulst-Thiele: Kaiserin Agnes, Gerstenberg, Hildesheim 1972 (Repr. d. Ausg. Leipzig 1933), ISBN 3-8067-0149-0.

Отрывок, характеризующий Агнеса де Пуатье

Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.