Александровский, Василий Павлович

Василий Павлович Александровский<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Пензенский губернатор
декабрь 1862 — июль 1867
Предшественник:	Яков Александрович Куприянов
Преемник:	Николай Дмитриевич Селиверстов
Рождение:	1818(1818)
Смерть:	14 (26) февраля 1878(1878-02-26)
Род:	Александровские
Дети:	Александр, Сергей
Награды:

Василий Павлович Александровский (1818—1878) — тайный советник, в 1862-67 гг. пензенский губернатор. Отец С. В. Александровского.

Биография

Из дворян Пензенской губернии. Военную службу начал на Кавказе, когда наместником там был князь М. С. Воронцов. С 1 января 1856 года до 9 февраля 1862 года служил вице-губернатором в Саратове.

Возглавлял Пензенскую губернию с декабря 1862 по июль 1867 года. Провёл реформу местных органов управления, учредил контрольную палату и создал губернское управление государственным имуществом. Заседания палаты уголовного гражданского суда при нем получили публичный характер. В 1864 году Василий Павлович стал председателем временного губернского комитета «для приведения в действие положения о земских учреждениях». С 1865 года начались регулярные заседания губернского земского собрания и Пензенской уездной земской управы. Во время губернаторства В. П. Александровского были открыты новые училища, немецкая церковная школа, учреждена Александровская богадельня для призрения престарелых мещан и цеховых. В 1864 году было создано Пензенское отделение Государственного банка. С именем Александровского связано и устройство первых в Пензе мостовых, а также реконструкция базара.

В дальнейшем В. П. Александровский занимал должность члена совета Министерства внутренних дел Российской империи. Был членом Попечительского совета учреждений общественного призрения в Санкт-Петербурге, попечителем Обуховской больницы (1871—1877). Умер 14 (26) февраля 1878 года. Похоронен в Фёдоровской церкви Александро-Невской лавры.

Награды

Российские

• Орден Святой Анны 2-й степени с императорской короной.
• Орден Святого Станислава 1-й степени (1864).
• Орден Святой Анны 1-й степени (1866).
• Орден Святого Владимира 3-й степени.
• Орден Святого Владимира 2-й степени (1870).
• Орден Белого орла (1873).
• Орден Святого Александра Невского (1876).

Иностранные

• Персидский Орден Льва и Солнца 2-й степени с алмазами (1846).

Литература

1. [vivaldi.nlr.ru/ab000000165/view#page=259 Александровский Василий Павлович] // Список гражданским чинам первых трех классов. Исправлен по 1-е октября 1877 года. — СПб.: тип. Правительствующего сената, 1877. — С. 241.
2. Пензенская энциклопедия. — М.: НИ «Большая Российская энциклопедия», 2001. — С. 17.

Отрывок, характеризующий Александровский, Василий Павлович

– Par ici! Par ici! [Сюда, сюда!] – кричал ему француз из окна, показывая на сад, бывший за домом. – Attendez, je vais descendre. [Погодите, я сейчас сойду.]
И действительно, через минуту француз, черноглазый малый с каким то пятном на щеке, в одной рубашке выскочил из окна нижнего этажа и, хлопнув Пьера по плечу, побежал с ним в сад.
– Depechez vous, vous autres, – крикнул он своим товарищам, – commence a faire chaud. [Эй, вы, живее, припекать начинает.]
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.


Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.