Александров, Александр Михайлович (1868)

Александр Михайлович Александров
Дата рождения:	1868(1868)
Место рождения:	станица Константиновская, Кубанская область
Дата смерти:	1921(1921)
Место смерти:	Германия
Образование:	Московский университет
Род деятельности:	адвокат, член Государственной думы IV созыва от Екатеринославской губернии

Алекса́ндр Миха́йлович Алекса́ндров (1868 — май 1921) — екатеринославский адвокат и общественный деятель, член IV Государственной думы от Екатеринославской губернии.

Биография

Потомственный почетный гражданин.

Учился в Пятигорской и Екатеринославской гимназиях. В 1892 году окончил Московский университет по юридическому факультету. По окончании университета вступил в сословие московских присяжных поверенных.

Впоследствии переехал в Екатеринослав, где также занимался адвокатурой, общественной деятельностью и журналистикой. Ежегодный доход Александрова составлял до 15 тысяч рублей, имел дачу в Крыму. В 1905 году был привлечен по 126-й статье Уголовного Уложения за участие в организации Всероссийского союза адвокатов, но был амнистирован. Как адвокат выступал в ряде громких уголовных и политических процессов, среди которых: дело лейтенанта Шмидта, Выборгский процесс, дело о Новороссийской республике, дело о коалиционном совете Новороссийского университета, Люботинское дело и другие.

До 1906 года избирался гласным Екатеринославской городской думы, а также Екатеринославского уездного и губернского земских собраний. Кроме того, состоял членом Совета присяжных поверенных округа Харьковской судебной палаты. По политическим взглядам был внепартийным прогрессистом, сотрудничал в газете «Русская молва». Баллотировался в Государственную думу всех четырех созывов.

В 1912 году был избран членом Государственной думы от 2-го съезда городских избирателей Екатеринославской губернии. Примыкал к конституционно-демократической фракции, был членом её бюро. Также входил в Прогрессивный блок. Состоял членом комиссий: по запросам, по направлению законодательных предположений, по военным и морским делам, по судебным реформам, согласительной и бюджетной.

С началом Первой мировой войны состоял помощником уполномоченного отряда от Екатеринославской губернии, до мая 1915 года находился при 71-й пехотной дивизии. Заведывал 1-м и 2-м летучими перевязочно-перевозочными отрядами.

Участвовал в Февральской революции, присутствовал при допросах бывших министров. В начале марта 1917 посетил запасные батальоны лейб-гвардии Литовского и Волынского полков, чтобы выяснить настроения солдат. Затем был направлен комиссаром Временного комитета Государственной думы на Черноморский флот, одновременно получив полномочия комиссара в Екатеринославскую губернию «для обследования продовольственного вопроса» и организации снабжения Петрограда хлебом. Посетив воинские части в Севастополе, выехал в Екатеринослав. Будучи назначенным в Комиссариат для охраны художественных ценностей, т. н. «комиссию Горького», от его имени выступал за сохранение памятника императрице Екатерине II в Екатеринославе.

В мае 1917 был вновь командирован в южные губернии «для сношения с войсками». Затем участвовал в Государственном совещании в Москве и Предпарламенте в Петрограде. После Октябрьской революции выехал на юг России. Входил в бюро Временного объединения членов комитета Партии народной свободы, организованного в Севастополе в мае 1920.

В эмиграции в Германии. Умер в 1921 году. Был женат.

Сочинения

• Впечатления очевидца: Сообщение члена Государственной думы А. М. Александрова // Крымский вестник. Севастополь, 1917. 15 марта.

Источники

• 4-й созыв Государственной думы: Художественный фототип. альбом с портретами и биографиями. — Санкт-Петербург: издание Н. Н. Ольшанскаго, 1913.
• [www.tez-rus.net/ViewGood41972.html Государственная дума Российской империи: 1906—1917. — Москва: РОССПЭН, 2008.]

Отрывок, характеризующий Александров, Александр Михайлович (1868)

Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.
– De Bal macheve! – сказал король (своей решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику), – charme de faire votre connaissance, general, [очень приятно познакомиться с вами, генерал] – прибавил он с королевски милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, все королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою руку на холку лошади Балашева.
– Eh, bien, general, tout est a la guerre, a ce qu'il parait, [Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,] – сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.
– Sire, – отвечал Балашев. – l'Empereur mon maitre ne desire point la guerre, et comme Votre Majeste le voit, – говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majeste, [Государь император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть… ваше величество.] с неизбежной аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новость.
Лицо Мюрата сияло глупым довольством в то время, как он слушал monsieur de Balachoff. Но royaute oblige: [королевское звание имеет свои обязанности:] он чувствовал необходимость переговорить с посланником Александра о государственных делах, как король и союзник. Он слез с лошади и, взяв под руку Балашева и отойдя на несколько шагов от почтительно дожидавшейся свиты, стал ходить с ним взад и вперед, стараясь говорить значительно. Он упомянул о том, что император Наполеон оскорблен требованиями вывода войск из Пруссии, в особенности теперь, когда это требование сделалось всем известно и когда этим оскорблено достоинство Франции. Балашев сказал, что в требовании этом нет ничего оскорбительного, потому что… Мюрат перебил его:
– Так вы считаете зачинщиком не императора Александра? – сказал он неожиданно с добродушно глупой улыбкой.
Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.
– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.