Аурвандил
Аурвандил (Эарендел, др.-сканд. Aurvandil; др.-англ. Ēarendel; ланг. Auriwandalo; др.-в.-нем. Orentil, Erentil; лат. Horuuendillus) — вероятноК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3272 дня] эпитет «утренней звезды» Венеры в германо-скандинавской мифологии. На основе имени этого ангела из древнеанглийской мифологии Толкин создал литературного персонажа Эарендил.
Фраза из англосаксонской поэмы Кюневульфа «Христос»[2], в которой упоминается ангел Эарендел, относится к дохристианским праведникам, ожидающим в аду Пришествия Христа. Они просят Эарендела освободить их от deorc déaþes sceadu — «тёмной тени смертной». Эти строки соотносятся с латинским антифоном О Oriens…, слова которого обращены ко Христу: «О Восходящий Свет, Слава вечного света и Солнце правосудия, приди и воссияй сидящим во тьме и сени смертной…»[2].
На древнеанглийском языке слово earendel означает «сияющий свет, луч»[3]. Самой ранней известной формой этого слова является earendil, также встречается вариант eorendel. Этим термином англосаксы называли утреннюю звезду — Венеру. Согласно этому значению в «Бликлингских проповедях» «новым Эоренделем» назван Иоанн Креститель, так как он является предтечей Христа подобно утренней звезде, которая предвещает рассвет солнца[1][4].
Аналогичные англосаксонскому Эаренделу персонажи встречаются и у других германских народов. В «Младшей Эдде» Снорри Стурлусона упоминается Аурвандил — спутник бога Тора. Согласно повествованию, Аурвандил отморозил палец и бросил его в небо, где тот стал звездой. В немецкой поэме «Орендэл» (ок. 1200) рассказано о сыне короля Орендэле, который потерпел кораблекрушение у берегов Святой Земли, а после возвращения на родину стал проповедовать христианскую веру среди своего народа[2][4]. В английском языке существует имя Арундэл (англ. Arundel), которое является современной формой древнеанглийского слова «Эарендел».
См. также
Напишите отзыв о статье "Аурвандил"
Примечания
- ↑ 1 2 Карпентер, Джон Рональд Руэл Толкин. Письма, 2004, Письмо № 297. Черновики письма к «мистеру Рангу».
- ↑ 1 2 3 Шиппи, Дорога в Средьземелье, 2003, Эарендил: лирическое ядро.
- ↑ Карпентер, Джон Р. Р. Толкин. Биография, 2002, Часть 2. Глава VI. Воссоединение.
- ↑ 1 2 Толкин, Властелин Колец. Книга III. Возвращение Короля, 1999, Комментарии. Примечание 178.
Литература
- Карпентер, Х. Джон Р. Р. Толкин. Биография = J.R.R. Tolkien. A Biography / Под ред. С. Лихачевой; Пер. с англ. А. Хромовой. — М.: ЭКСМО-Пресс, 2002. — 432 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-04-008886-8.
- Карпентер, Х. Джон Рональд Руэл Толкин. Письма = The Letters of J.R.R. Tolkien / Под ред. С. Таскаевой; Пер. с англ. С. Лихачевой. — М.: ЭКСМО-Пресс, 2004. — 576 с. — 3 000 экз. — ISBN 5-699-05080-9.
- Шиппи, Т. Дорога в Средьземелье = The Road to Middle-Earth / Пер. с англ. М. Каменкович. — СПб.: Лимбус Пресс, 2003. — 824 с. — 2 000 экз. — ISBN 5-8370-0181-6.
- Толкин Дж. Р. Р. Властелин Колец. Книга III. Возвращение Короля = The Lord of the Rings. The Return of the King / Пер. с англ. М. Каменкович, В. Каррика. — СПб: Азбука, 1999. — 734 с. — 7000 экз. — ISBN 5-7684-0749-9.
|
Это заготовка статьи по германо-скандинавской мифологии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Аурвандил
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
