Губмайер, Бальтазар

Бальтазар Губмайер, иначе Хубмайер или Хюбмайер (нем. Balthasar Hubmaier около 1485, Фридберг близ Аугсбурга, — 10 марта 1528 Вена) — деятель Реформации в юго-западной Германии, участник Крестьянской войны 1524—1525 годов.

Биография

Губмайер родился в скромной, не очень богатой семье, для которой его поступление в Фрайбургский университет в 1503 году было большим достижением. Вскоре Губмайер приобрёл благосклонность у своего учителя, Иоганнеса Экка, который высоко ценил его способности. Их отношения стали настолько крепкими, что вскоре после переезда Экка в университет Ингольштадта, Губмайер последовал туда же, где получил свою докторскую степень по богословию в 1512 году. Уже в следующем году доктор Губмайер избирается проректором университета, однако в 1516 году оставляет должность и становится священником в кафедральном соборе Регенсбурга.

В Регенсбурге Губмайер поддержал начинавшийся «крестовый поход» против иудеев, призывая в своих проповедях к изгнанию евреев из города. В 1519 году регенсбургская синагога была разрушена, а евреи изгнаны. Во время разрушения синагоги строительный мастер, руководивший процессом, оказался привален балкой и по утверждению очевидцев умер. Однако вечером того же дня он ожил, что было расценено как чудо, совершённое Святой Девой в знак одобрения разрушения синагоги. На месте синагоги была заложена часовня, которую Губмайер освятил в честь «Прекраснейшей Марии». На протяжении 1520 года часовню посетило более ста тысяч паломников, сообщалось о множестве произошедших чудес.

Однако в январе 1521 года Губмайера отправляют священником в небольшой швейцарский городок Вальдсхут. Там он знакомится с сочинениями Лютера и другой реформаторской литературой.

В 1522 году Губмайер навещает в Базеле Эразма, а в следующем 1523 году Губмайер полностью переходит на позиции реформаторов. Первоначально он поддерживает Ульриха Цвингли в его реформационной деятельности в Швейцарии, и организовывает политико-религиозную систему в Вальдсхуте наподобие цюрихской.

В 1524 году вспыхнувшая крестьянская война в Германии затрагивает и Вальдсхут. Крестьяне, восставшие в соседнем графстве Штюлинген, направляют армию к Вальдсхуту. К их удивлению они не только не встречают сопротивления, но наоборот, находят поддержку у горожан и городского совета, объявившего о неподчинении австрийскому эрцгерцогу. К этому времени большинство горожан присоединилось к реформированной церкви. Австрийские власти совместно с епископом Констанца попытались вернуть город, но горожане отбили нападение. В июле в окрестностях города так же разместилась крестьянская армия из Штюлингена в размере 550 человек, для охраны города. 1 сентября Губмайер отправился из Вальдсхута в Шаффхаузен, для продолжения дела Реформации.

В то же время, 3 сентября, австрийские власти попытались собрать армию против крестьян. На встрече в Радольфцелле граф Рудольф Зульц, вицерегент Верхнего Эльзаса, представители Штутгарта, и сенешаль Вальдбурга Георг Трушес выставили против швабских крестьян армию из 12 000 пехотинцев и 600 конных. Тем не менее, коалиции не хватило финансов и армия так и не двинулась в поход. В результате граф Рудольф предложил штюлингенскому графу Зигмунду решать конфликт путём переговоров. Переговоры, начавшиеся вроде бы успешно, зашли в тупик, и крестьяне отказались их ратифицировать. К этому времени из Цюриха в Вальдсхут пришел отряд из 170 добровольцев. Не желая ввязываться в военные действия с Швейцарией, австрийские власти отказались от наступления.

К началу зимы, после посещения Эколампадиуса, Губмайер вернулся в Вальдсхут. После второго цюрихского диспута Губмайер переходит на сторону анабаптистов, среди которых он выделился как глубокий богослов.

Поражение Вюртембергского герцога в войне с австрийцами через день после битвы при Павии, и разгром крестьянских отрядов, вынудили Губмайера бежать из Вальдсхута в Моравию, где он был принят князьями Леонардом и Гансом Лихтенштейнами в их имении в Никольсбурге. В 1527 году был схвачен габсбургскими властями и 10 марта 1528 года казнён через сожжение в Вене. Его жена, присутствовавшая на казни, призывала его оставаться твёрдым в своих убеждениях. Сама она была через три дня утоплена в Дунае.

Учение

Губмайер отвергал крещение младенцев как небиблейскую практику. Богословски обосновывал необходимость крещения исключительно в сознательном возрасте, опираясь на тексты Библии и Отцов Церкви. Чаще всего в его произведениях встречаются ссылки на Тертуллиана. Согласно Губмайеру, существует три вида крещения: крещение Духом, крещение водою и крещение кровью. Крещение Духом происходит в момент осознания человеком своей греховности и понимания необходимости в Боге. Это крещение ведёт к покаянию и внутренней трансформации человека. Крещение водой является внешним символом духовного преобразования и является знаком для церкви и мира, что этот человек является истинным последователем Христа. Оно происходит для отпущения грехов, и лишь в сознательном возрасте, когда человек может исповедовать свою веру. Крещение кровью Губмайер объясняет как ежедневную борьбу с искушениями, так называемое «умерщвление плоти». Губмайер отвергал название «анабаптисты», утверждая, что крещение в сознательном возрасте не есть перекрещивание, а истинное крещение, тогда как крещение младенцев, по его мнению, не более чем омовение.

Господня Вечеря, согласно Губмайеру, является воспоминанием страданий Христа и символом единства христиан между собою и со Христом. Крещение и Причастие являются единственными таинствами установленными Христом для Церкви. В антропологии Губмайера просматриваются неоплатонические взгляды гуманистов Флорентийской академии. Человек, согласно Губмайеру, состоит из духа, души и тела, что по его мнению является отображением Божественной Троицы в творении человека. После грехопадения «дух человека оказался в заточении, душа уязвлена, и плоть полностью развращена». После пришествия Христа, однако, человеку дана свобода выбирать между действиями духа (благо) и плоти (зло). Дух всегда оставался свободным, так как имеет в себе образ Божий, но он ограничен плотью. Только благодаря искупительному делу Христа, дух получил возможность возобладать над плотью.

Губмайер составил проект государственного устройства, в котором стремился сочетать революционные идеи Мюнцера и анабаптистов с радикально-цвинглианскими принципами политической самостоятельности общин. В отличие от большинства Швейцарских братьев не поддерживал принципов пацифизма, считая, что христиане могут отстаивать свои взгляды с оружием в руках в случае необходимости.

Ссылки

• [bse.sci-lib.com/article016312.html Губмайер в БСЭ]. [www.webcitation.org/67vmxRbGe Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].
• [www.protestant.ru/history_protestant/personalii/valtasar_gubmaier/ Губмайер на Протестант.ру](недоступная ссылка — история).
• [www.gumer.info/bogoslov_Buks/comporative_bogoslov/Savch/_08.php Савченко П. Сравнительное богословие. Лекция 8 Анабаптисты, менониты, братские менониты]. [www.webcitation.org/67vmyK9Bq Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].
• [hristadelfiane.org/books/prot/6.htm Глава «Бальтазар Хюбмайер в Моравии» в книге «Протестантские реформаторы» Алана Эйра (Alan Eyre)]. [www.webcitation.org/67vmzUPIf Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].
• [hristadelfiane.org/books/prot/5.htm Судилище над Бальтазаром Губмайером, его заключение, «Тюремная исповедь», символ веры Губмайера]. [www.webcitation.org/67vmzuOU8 Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].

Литература

• Snyder, C. Arnold. Anabaptist history and theology. — Kitchener, Ontario: Pandora Press, 1997. — ISBN 0-9698762-5-4
• Wayne Pipkin. Scholar, pastor, martyr: the life and ministry of Balthasar Hubmaier (ca. 1480—1528). — Prague, Czech Republic: IBTS, 2008. — ISBN 8087006070
• Liland, Peder Martin Idso. Anabaptist separatism: a historical and theological study of the contribution of Balthasar Hubmaier (ca. 1485—1528). — Ann Arbor, MI: University Microfilms International, 1983.
• Vincent, Jean Marcel. Balthasar Hubmaier (1480—1528). — P.: Extrait du Bulletin de la Société de l’Historie du Protestantisme Francais, 1978.
• Bergsten, Torsten Balthasar Hubmaier: Anabaptist theologian and martyr. — Valley Forge, PA: Judson Press, 1978. — ISBN 0-8170-0793-8
• Bergsten, Torsten. Balthasar Hubmaier: seine Stellung zu Reformation und Täufertum, 1521—1528. — Kassel: J. G. Oncken, 1961.
• Vedder, Henry Clay. Balthasar Hubmaier: The leader of the Anabaptists. — G. P. Putnam’s Sons, 1905.
• Loserth, Johann. Doctor Balthasar Hubmaier und die Anfänge der Wiedertaufe in Mähren: Aus gleichzeitigen Quellen und mit Benützung des wissenschaftlichen Nachlasses des Hofrathes Dr. Josef, Ritter v. Beck. — Brünn: Hist.-statist. Section, 1893.
• A Companion to Anabaptism and Spiritualism, 1521—1700 / John D. Roth & James M. Stayer (eds.). — Leiden: Brill, 2007. — ISBN 9789004154025
• George Huntston Williams. The Radical Reformation. — 3rd ed. — Kirksvill: Northern Missouri State University. — ISBN 0-940474-15-8

Отрывок, характеризующий Губмайер, Бальтазар

– Oh ca se voit bien. Paris!.. Un homme qui ne connait pas Paris, est un sauvage. Un Parisien, ca se sent a deux lieux. Paris, s'est Talma, la Duschenois, Potier, la Sorbonne, les boulevards, – и заметив, что заключение слабее предыдущего, он поспешно прибавил: – Il n'y a qu'un Paris au monde. Vous avez ete a Paris et vous etes reste Busse. Eh bien, je ne vous en estime pas moins. [О, это видно. Париж!.. Человек, который не знает Парижа, – дикарь. Парижанина узнаешь за две мили. Париж – это Тальма, Дюшенуа, Потье, Сорбонна, бульвары… Во всем мире один Париж. Вы были в Париже и остались русским. Ну что же, я вас за то не менее уважаю.]
Под влиянием выпитого вина и после дней, проведенных в уединении с своими мрачными мыслями, Пьер испытывал невольное удовольствие в разговоре с этим веселым и добродушным человеком.
– Pour en revenir a vos dames, on les dit bien belles. Quelle fichue idee d'aller s'enterrer dans les steppes, quand l'armee francaise est a Moscou. Quelle chance elles ont manque celles la. Vos moujiks c'est autre chose, mais voua autres gens civilises vous devriez nous connaitre mieux que ca. Nous avons pris Vienne, Berlin, Madrid, Naples, Rome, Varsovie, toutes les capitales du monde… On nous craint, mais on nous aime. Nous sommes bons a connaitre. Et puis l'Empereur! [Но воротимся к вашим дамам: говорят, что они очень красивы. Что за дурацкая мысль поехать зарыться в степи, когда французская армия в Москве! Они пропустили чудесный случай. Ваши мужики, я понимаю, но вы – люди образованные – должны бы были знать нас лучше этого. Мы брали Вену, Берлин, Мадрид, Неаполь, Рим, Варшаву, все столицы мира. Нас боятся, но нас любят. Не вредно знать нас поближе. И потом император…] – начал он, но Пьер перебил его.
– L'Empereur, – повторил Пьер, и лицо его вдруг привяло грустное и сконфуженное выражение. – Est ce que l'Empereur?.. [Император… Что император?..]
– L'Empereur? C'est la generosite, la clemence, la justice, l'ordre, le genie, voila l'Empereur! C'est moi, Ram ball, qui vous le dit. Tel que vous me voyez, j'etais son ennemi il y a encore huit ans. Mon pere a ete comte emigre… Mais il m'a vaincu, cet homme. Il m'a empoigne. Je n'ai pas pu resister au spectacle de grandeur et de gloire dont il couvrait la France. Quand j'ai compris ce qu'il voulait, quand j'ai vu qu'il nous faisait une litiere de lauriers, voyez vous, je me suis dit: voila un souverain, et je me suis donne a lui. Eh voila! Oh, oui, mon cher, c'est le plus grand homme des siecles passes et a venir. [Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.]
– Est il a Moscou? [Что, он в Москве?] – замявшись и с преступным лицом сказал Пьер.
Француз посмотрел на преступное лицо Пьера и усмехнулся.
– Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы.
Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.