Барташевич, Константин Михайлович

Константин Барташевич
Имя при рождении:	Константин Михайлович Барташевич
Дата рождения:	27 февраля 1899(1899-02-27)
Место рождения:	Москва, Российская империя
Дата смерти:	13 марта 1975(1975-03-13) (76 лет)
Место смерти:	Москва, РСФСР, СССР
Профессия:	актёр
Гражданство:	Российская империя Российская империя→ СССР СССР
Годы активности:	1921—1974
Театр:	Московский театр миниатюр, Театр-студия киноактёра
IMDb:	ID 0058402

Константин Михайлович Барташевич (27 февраля 1899 — 13 марта 1975) — советский актёр театра и кино.

Биография

Константин Барташевич родился 27 февраля 1899 года в Москве в семье художника-ретушёра. В 1906—1916 годах учился в Московском реальном училище Святого Михаила, затем поступил юнкером в Алексеевское военное училище. После выпуска из училища в октябре 1916 года прапорщик Барташевич участвовал в Первой мировой войне, служил на Северном фронте, дослужился до звания подпоручика.

В мае 1918 года демобилизовался, в сентябре того же года вступил в Красную армию, был секретарём штаба войск ВОХР. Участвовал в художественной самодеятельности.

В мае 1921 года стал артистом Санпросветстудии при Московском санитарном управлении и параллельно обучался в киношколе Бориса Чайковского. Роль Василия в фильме «В тылу у белых» (1925) была зачтена как дипломная работа. В 1922—1924 годах также учился в 1-й Студии МХАТа.

В течение одного сезона играл в Московском театре Санпросвета, затем 4 года был режиссёром драматического коллектив аКлуба Народного Комиссариата иностранных дел. После этого играл в Московском театре «Комедия» (бывший Корш), Московском театре «Интернациональный рабочий», Центральном театре Красной армии.

В 1938—1947 годах был актёром и режиссёром в Московском театре миниатюр. После закрытия театра играл в Драматическом трудовом коллективе и Московском музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, выступал от Мосгосэстрады и Московской областной филармонии.

В 1951—1964 годах до ухода на пенсию играл в Театре-студии киноактёра. Много снимался в кино, его наиболее заметные роли: генерал Назаров («Звёзды на крыльях»), Русанов («Тайна вечной ночи»), командующий флотом («Голубая стрела»), Гюнтер («Девочка ищет отца»), профессор Кузьминых («Хмурый Вангур»), Кузнецов («Люди и звери»).

С 1940 года занимался литературной деятельностью, сочиняя миниатюры, писал в соавторстве с Сергеем Антоновым.

Умер 13 марта 1975 года.

Работы в театре

Театр-студия киноактёра

• «Попрыгунья» — Дымов
• «Директор» — Покаржельский-отец
• «Иван Васильевич» — шведский посол
• «Русские люди» — Васин

Фильмография

Актёр

1. 1925 — В тылу у белых — Василий
2. 1931 — Рядом с нами — Кошкевич
3. 1937 — Глубокий рейд — лётчик Павел
4. 1937 — Два брата — Джума
5. 1938 — Болотные солдаты — немецкий коммунист (нет в титрах)
6. 1946 — Глинка — гусар, возлюбленный Марии Петровны (нет в титрах)
7. 1948 — Мичурин — поклонник Мичурина
8. 1949 — Падение Берлина (2-я серия) — генерал армии Соколовский
9. 1951 — Незабываемый 1919 год — эпизод
10. 1953 — Адмирал Ушаков — эпизод
11. 1954 — Анна на шее — господин на балу
12. 1954 — Дамы — директор народных училищ
13. 1954 — Надежда — Василий Павлович, секретарь райкома
14. 1955 — Звёзды на крыльях — генерал Назаров
15. 1955 — Педагогическая поэма — председатель народного образования
16. 1955 — Салтанат — Беляев
17. 1955 — Сын — директор школы
18. 1955 — Тайна вечной ночи — Дмитрий Петрович Русанов
19. 1955 — Урок жизни — секретарь райкома
20. 1956 — Мы здесь живём — Кудряш
21. 1957 — Его время придёт — капитан
22. 1958 — Голубая стрела — командующий флотом
23. 1959 — Девочка ищет отца — Гюнтер, немецкий комендант г. Запольска
24. 1959 — Небо зовёт — астронавт Роберт Кларк
25. 1959 — Хмурый Вангур — Кузьминых Алексей Архипович, профессор
26. 1961 — Две жизни — Константин Михайлович, адъютант Половцева (нет в титрах)
27. 1961 — Жизнь сначала — профессор Андреев
28. 1961 — Чистое небо — руководитель полёта
29. 1962 — Люди и звери — Кузнецов, директор завода
30. 1962 — Семь нянек — директор завода (нет в титрах)
31. 1962 — Цепная реакция — немец
32. 1962 — Я буду танцевать — Павлов
33. 1964 — Космический сплав — генерал
34. 1964 — Я — «Берёза» — немецкий генерал
35. 1965 — Люди остаются людьми — немецкий командир
36. 1965 — Путешественник с багажом — эпизод
37. 1965 — Сердце матери — эпизод
38. 1967 — Дай лапу, Друг! — владелец эрдельтерьера по кличке «Шмель»
39. 1968 — Крах — Булак-Балахович
40. 1972 — Моя жизнь — чиновник (нет в титрах)
41. 1974 — Скворец и Лира — эпизод

Озвучивание

1. 1959 — Незваные гости (Таллинфильм) — полковник Кикас (роль Антса Лаутера)
2. 1960 — Крестоносцы (Krzyżacy; Польша)
3. 1961 — Рассказ нищего (Грузия-фильм) — Илья Чавчавадзе (роль Александра Гомелаури)

Ссылки

• [tremasov.ucoz.ru/load/bartashevich_konstantin_mikhajlovich/1-1-0-378 Барташевич Константин Михайлович. Биография] на сайте Алексея Тремасова.
• Konstantin Bartashevich (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Барташевич, Константин Михайлович

Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.


Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.
Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.