Баукин, Алексей Иванович

Алексей Иванович Баукин
Надгробный памятник
Дата рождения	11 октября 1906(1906-10-11)
Место рождения	деревня Обухово, Егорьевский уезд, Рязанская губерния
Дата смерти	21 сентября 1943(1943-09-21) (36 лет)
Место смерти	деревня Пташки, Руднянский район, Смоленская область
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	авиация
Годы службы	1929—1943
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
Связи	Коновалов, Андрей Павлович

Алексей Иванович Баукин (1906—1943) — майор Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Российской Федерации (2008).

По состоянию на 2013 год, Алексей Баукин является последним участником Великой Отечественной войны, награждённым званием Героя России.

Биография

Алексей Баукин родился 11 октября 1906 года в семье крестьянина в деревне Обухово (ныне — Шатурский район Московской области). В 1917 году он окончил два класса сельской школы, после чего работал по найму плотником. С 1926 года Баукин работал на различных предприятиях в городах Озёры и Коломна. В 1929 году Баукин был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию Карабовским районным военным комиссариатом. Служил в 10-м стрелковом полку в Ленинграде. В 1930 году он поступил в Военно-теоретическую школу лётчиков в Ленинграде, которую окончил в 1932 году. В 1933 году Баукин окончил 3-ю военную школу лётчиков и летнабов в Оренбурге, после чего служил в Омске младшим лётчиком и командиром экипажа в авиационной эскадрилье. В 1936 году Баукин окончил Вторую Военную школу командиров звеньев в Борисоглебске, командовал авиационным звеном 24-й эскадрильи в Новочеркасске. С 1938 года он служил в Закавказском военном округе. В августе 1941 года Баукин принимал участие во вводе советских войск в Иран. С октября того же года — на фронтах Великой Отечественной войны.

Осенью-зимой 1941 года Баукин принимал участие в бомбардировках вражеских позиций на подступах к Москве, совершил 25 боевых вылетов в ходе битвы за Москву. В том же году за дисциплинарный проступок он был осуждён военным трибуналом, исключён из ВКП(б) и разжалован в рядовые лётчики. Весной 1942 года он вновь стал командиром экипажа бомбардировщика. Принимал участие в прикрытии с воздуха конвоев союзников, в том числе в сложных метеорологических условиях. За период с 27 мая по 1 июня и с 15 сентября по 12 октября 1942 года он совершил 18 боевых вылетов на бомбардировки аэродромов в городах Тромсё, Луостари, Киркенес. В ходе одного из налётов на Тромсё Баукиным лично было уничтожено 3 самолёта. В мае 1942 года Баукин совершил дерзкий дневной авианалёт на вражеский гидроаэродром, преодолев более 600 километров над морем на дальнем бомбардировщике и уничтожив склад с торпедами.

Принимал участие в битве на Курской дуге, Брянской операции, бомбардировках Кёнигсберга. К сентябрю 1943 года майор Алексей Баукин командовал эскадрильей 42-го дальнебомбардировочного авиаполка 36-й авиадивизии дальнего действия АДД СССР. За время своего участия в боевых действиях Баукин совершил 182 вылета, 170 из которых — в тёмное время суток. В результате произведённых бомбардировок он вызвал 86 очагов пожаров и 17 взрывов, уничтожил 5 складов с боеприпасами и топливом, 1 склад с торпедами, 1 ангар с боевой техникой, 18 самолётов на аэродромах и 1 — в воздушном бою, 10 железнодорожных эшелонов, 21 автомашину, 14 танков. Обучил пять экипажей лётчиков действиям в ночных условиях.

19 сентября 1943 года Баукин был представлен к присвоению звания Героя Советского Союза, но одобрено он не было, так как в ночь с 20 на 21 сентября 1943 года экипаж бомбардировщика «Ил-4» под командованием Алексея Баукина вылетел для бомбардировки Витебска и не вернулся обратно на аэродром. Через несколько дней в расположение своей части вернулся штурман экипажа Александр Коновалов, который был представлен к высокому званию вместе с Баукиным. Тот пояснил, что самолёт был сбит в ходе атаки вражеских истребителей, и Баукин приказал экипажу покинуть самолёт, но о судьбе остальных членов экипажа ему не было ничего известно.

Позже было установлено, что самолёт Баукина разбился в районе деревни Пташки Понизовского (ныне — Руднянского) района Смоленской области. Погибшие при этом Баукин и двое членов экипажа — стрелок-радист старшина Александр Луковкин и воздушный стрелок младший сержант Алексей Демехин — были похоронены местными жителями на месте гибели. В 1975 году останки лётчиков были с почестями перезахоронены в посёлке Понизовье, но даже тогда представление на присвоение Баукину звания Героя Советского Союза одобрено не было.

Указом Президента Российской Федерации от 8 марта 2008 года за «мужество и героизм, проявленные в боях с немецкими захватчиками в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 годов» майор Алексей Баукин посмертно был удостоен высокого звания Героя Российской Федерации.

Был также награждён орденами Ленина и Красного Знамени.

Отрывок, характеризующий Баукин, Алексей Иванович

– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.