SMS Bodrog
SMS Bodrog (Корабль Его Величества «Бодрог») — монитор типа «Темеш», в разное время входивший в состав военных флотов Австро-Венгрии, Королевства Югославии, Хорватии, СФРЮ.
История постройки
Речной монитор «Бодрог» (название — по одноимённой реке в Венгрии) был заложен в феврале 1903 года на верфи Schoenichen-Hartmann в Будапеште.
Это был второй (и последний) корабль серии «Темеш». От головного корабля «Бодрог» отличался надстройкой и отсутствием кормовой 120-мм орудийной башни.
В марте 1904 года монитор был спущен на воду, и в августе того же года вступил в состав Дунайской флотилии ВМС Австро-Венгрии (командующий: фельдцейх-мейстер Оскар Потиорек).
Боевой путь
Во время Первой мировой войны монитор «Бодрог» в составе Дунайской флотилии принимал участие в нескольких операциях.
Наиболее значительными из них явились: прорыв флотилии из Дуная в Саву в 1914 году, сорвавший переправу сербских войск, и обеспечение поддержки в декабре того же года переправы через Дунай войск 8-го австро-венгерского корпуса для занятия Белграда.
Показательно, что выполнявшаяся одновременно с переправой 8-го австро-венгерского корпуса через Дунай переправа 22-го германского резервного корпуса через Саву, не обеспеченная содействием Дунайской флотилии (которая не могла войти в Саву из-за разрушенного железнодорожного моста), несмотря на значительное превосходство над сербами германских войск, несколько раз чуть не была сорвана и вызвала значительные потери.
27 августа 1916 года в войну на стороне Антанты вступила Румыния. Уже через полчаса после объявления войны три румынских торпедных катера атаковали австро-венгерские корабли, стоявшие на якоре в порту города Русе[1] (Rusciuk), возле болгарского берега Дуная. Атака была неудачной для румын: торпеды прошли далеко от целей, а флагманский корабль австрийской группы — «Бодрог» — потопил один из атакующих катеров[2].
После поражения Румынии и установления австро-венгерской Дунайской флотилией контроля над всем бассейном Дуная мониторы флотилии осуществляли различные операции в дельте Дуная и (с апреля по сентябрь 1918 года) в акватории Чёрного моря. По некоторым сведения, в это же время мониторы флотилии действовали также на реках юга Украины.
В самом конце Первой мировой войны монитор «Бодрог» был потоплен (возможно, в результате взрыва речной мины) в районе сербского города Панчево.
В 1919 году монитор был поднят, отремонтирован и апреле 1920 г. введён в состав ВМС Королевства Югославия под именем «Сава».
После нападения Германии на Югославию монитор «Сава» участвовал в обстрелах венгерского аэродрома Мохач (6 и 8 апреля 1941 года), а после того, как немецкие и венгерские войска взяли под контроль обе стороны Дуная в районе Белграда, экипаж монитора 12 апреля 1941 года затопил свой корабль в гавани Земун.
В 1942 году монитор снова был поднят и восстановлен, и вошёл в состав военного флота союзной Германии усташской Хорватии.
После поражения вермахта и его союзников на Балканах монитор в очередной раз был затоплен своей командой: 9 сентября 1944 года, возле города Славонски-Брод.
В 1946 году монитор вновь был поднят, отремонтирован, и по 1959 год находился в составе ВМС СФРЮ.
После этого он был передан в гражданский флот Югославии, переименован в «Даль» (Dalj), а после вывода из состава флота с 1973 года бывший монитор под индексом NF-3952 использовался в качестве плавучего причала в районе города Нови-Сад.
По данным на 2006 год, корпус бывшего монитора «Бодрог» принадлежит частной фирме некоего Героя Пинкия (Heroj Pinkij) и находится в крайне запущенном состоянии в г. Панчево.
Интересное
- По неуточнённым данным, первый выстрел в Первой мировой войне был произведён именно монитором «Бодрог».
Об этом инциденте упоминается в книге История первой мировой войны 1914—1918 гг. (М.: Наука, 1975. / Под редакцией доктора исторических наук И. И. Ростунова) со ссылкой на работу американского военного историка Тревора Дюпюи The military history of world war I, vol. 1-12 (New York, 1967):
Сосредоточение войск у сербской границы предполагалось закончить к 5 августа, а военные действия начать с 12 августа. Впрочем, враждебные действия начались ещё 26 июля, до официального объявления войны: в Костолаце на Дунае был обстрелян сербский берег Дуная и сербские суда, были захвачены три сербских парохода и на них поднят австрийский флаг.
Напишите отзыв о статье "SMS Bodrog"
Литература
- Австро-Венгерская дунайская флотилия в мировую войну 1914—1918 годов, Вульф О. Р., СПб, 2004, ISBN 5-902236-14-2
Примечания
Ссылки
- [www.hicon.pl/~pothkan/hhwn/AH-Riv.html Полный список кораблей die K.u.K. Donauflottille]
- [www.shipspotting.com/modules/myalbum/photo.php?lid=695339 Современное состояние корабля]
Отрывок, характеризующий SMS Bodrog
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
