Вале, Отто

Отто Вале
Личная информация
Награды и медали Олимпийские игры Серебро Париж 1900 1000 м в/с Серебро Париж 1900 200 м с/п Бронза Сент-Луис 1904 440 ярдов в/с

Отто Вале (нем. Otto Wahle; 5 ноября 1879, Вена, Австро-Венгрия — 11 августа 1963, Нью-Йорк, США) — австрийский пловец еврейского происхожденияК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан), трёхкратный призёр летних Олимпийских игр.

В 20 лет Вале участвовал в плавательных соревнованиях на летних Олимпийских играх 1900 в Париже. В плавании на 200 м вольным стилем он выиграл полуфинал, но не стартовал в финале. В состязании на 1000 м вольным стилем он занял второе место, но, показав один из лучших результатов на этой стадии, он всё-таки прошёл дальше, и в заключительной гонке занял вторую позицию, получив серебряную медаль. В плавании на 200 м с препятствиями Вале выиграл полуфинал, установив олимпийский рекорд, и в финале вновь занял второе место, став двукратным серебряным призёром Игр.

В 1900 году Вале переехал в Нью-Йорк и вступил в Нью-Йоркский атлетический клуб. Через три года он участвовал в летних Олимпийских играх в Сент-Луисе. В гонке на 440 ярдов вольным стилем он занял третье место, получив бронзовую медаль. В заплыве на одну милю вольным стилем он занял четвёртое место. На дистанции 880 ярдов вольным стилем Вале не смог финишировать в заплыве.

После этого он стал тренером американской сборной и сопровождал её на летних Олимпийских играх 1912 в Стокгольме. Его подопечные выиграли две золотые, одну серебряную и одну бронзовую медали.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/wa/otto-wahle-1.html Отто Вале на sports-reference.com]  (англ.)
• [www.ishof.org/honorees/96/96owahle.html Информация об Отто Вале]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Вале, Отто

– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.