Вальдрада

Вальдрада

Вальдра́да (фр. Waldrade) (умерла 9 апреля после 869) — конкубина короля Лотарингии Лотаря II. В связи с желанием заключить с ней брак, Лотарь вступил в серьёзный конфликт с папством, завершившийся только с его смертью.

Биография

Происхождение

Происхождение Вальдрады точно не установлено. Предполагается, что она могла быть членом семьи фризских Герульфингов. Согласно этому мнению, её родителями были граф Герульф Старший и неизвестная по имени дочь Валы Корвейского, братьями — граф Вестерго Герхард, архиепископ Кёльна Гюнтар, архиепископ Трира Титгауд и епископ Камбре Хильдуин, а племянником по матери — епископ Утрехта Радбод. Также братом или племянником Вальдрады считают и графа Герульфа Младшего.

Однако высказываются и предположения, связывающие Вальдраду с другими знатными франкскими семействами, владевшими поместьями в междуречье Мааса и Мозеля. Возможно, что это могли быть или эльзасские Этихониды, или баварские Бонифации.

Ранние годы

Ещё при жизни императора Лотаря I Вальдрада стала любовницей его сына, будущего короля Лотаря II. Точно неизвестно, имели ли их отношения форму законного брака, но позднее одним из аргументов, высказывавшимся в пользу развода Лотаря с Теутбергой, был тот, что нерасторгнутый официально брак Лотаря с Вальдрадой предшествовал его браку с Теутбергой.

После получения власти над королевством Лотарингия Лотарь II в 855 году по политическим мотивам взял в жёны Теутбергу, представительницу влиятельного на юге его королевства рода Бозонидов. Но уже к 857 году он стал тяготиться этим браком, оказавшимся бездетным. Лотарь стал отдаляться от Теутберги и вновь сошёлся с Вальдратой, которая вскоре родила от короля сына, названного именем Гуго. Стремясь освободиться от Теутберги и легализовать права своего сына, Лотарь сослал королеву в монастырь, но один из её братьев, Хукберт, поднял в 858 году мятеж против короля и с помощью своих многочисленных сторонников среди лотарингской знати заставил Лотаря II возвратить королеву ко двору.

Попытки Лотаря II развестись с Теутбергой

В 860 году Лотарь II предпринял решительные меры, чтобы получить развод с Теутбергой. Его помощниками в этом деле стали родственники Вальдрады, архиепископы Гюнтар и Титгауд. В январе и феврале этого года в Ахене были проведены два церковных собора, которые признали королеву виновной в инцесте с собственным братом Хукбертом. Несмотря на поддержку, которую оказала королеве часть лотарингской знати, союзная Бозонидам, и победу на «Божьем суде», которую одержал представитель Теутберги, что по законам того времени доказывало её невиновность, она по решению участников соборов была сослана в монастырь.

В 861 году Теутберге удалось бежать из монастыря и найти убежище при дворе короля Западно-Франкского государства Карла II Лысого. В защиту прав Теутберги выступил также архиепископ Реймса Гинкмар, составивший трактат (лат. De divorcio Lotharii et Teutberge) с теологическим обоснованием незаконности действий короля Лотаря. Вскоре в конфликт оказались вовлечены и другие франкские монархи, император Людовик II Итальянский и король Восточно-Франкского государства Людовик II Немецкий. В феврале 862 года в Ахене состоялся новый церковный собор, который расторг брак короля Лотарингии с Теутбергой, а 25 декабря этого года состоялось бракосочетание Лотаря II и Вальдрады, которая с этого времени в официальных документах стала называться королевой. Королевским титулом в это время был наделён и сын Лотаря Гуго.

Вмешательство папы Николая I

Однако в это время в защиту Теутберги выступил папа римский Николай I, желавший оказанием давления на короля Лотаря II доказать усиление роли Святого Престола не только в церковных, но и в светских делах Европы. Папа признал незаконным все решения, принятые Ахенскими соборами 860—862 годов, и потребовал проведения нового синода, на котором председательствовали бы его легаты. Этот собор состоялся в середине июня 863 года в Меце, но королю Лотарингии удалось подкупить представителей папы и этот синод также признал законным брак Лотаря II и Вальдрады. Из всех участников собора только архиепископ Арля Ротланд высказался в поддержку Теутберги.

В ответ Николай I в ноябре этого же года провёл в Риме новый собор, на котором из королевства Лотаря присутствовали только архиепископы Кёльна и Трира. Этот синод признал незаконным постановления трёх Ахенских и Мецского соборов и отлучил от церкви всех прелатов, их участников. Попытка Лотаря II в феврале 864 года с помощью своего брата, императора Людовика II, оказать давление на Николая I, завершилась неудачей.

В это же время на сторону противников Вальдраты стали переходить и те епископы, которые ранее содействовали заключению её брака с Лотарем. В 865 году новый легат папы, канцлер Арсений, совершил поездку в Восточное и Западное Франкские королевства и Лотарингию. В августе он привёз с собой к Лотарю Теутбергу и под угрозой отлучения короля от церкви заставил его вновь признать её законной королевой. Договор об этом, составленный 3 августа, кроме самого Лотаря, подписали и несколько наиболее приближённых к нему светских и духовных лиц, в том числе, все архиепископы Лотарингского королевства. В обратный путь в Рим Арсений взял с собой Вальдраду, которая должна была лично испросить у Николая I прощение. Но, достигнув Аугсбурга, Вальдрада получила письмо от Лотаря с призывом вернуться. Ей удалось обмануть бдительность Арсения и сбежать. За это Вальдрада, вернувшаяся ко двору Лотаря II, была отлучена папой Николаем от церкви.

В следующие два года Лотарь II продолжал сожительствовать с Вальдрадой и настолько довёл своими притеснениями Теутбергу, что вынудил её вновь бежать под защиту короля Карла II Лысого. Отсюда Теутберга писала в ноябре 866 года Николаю I, прося разрешить ей развод с Лотарем, чтобы она остаток жизни могла провести в одном из монастырей. Но папа римский ответил ей категорическим отказом, заявив, что нет никаких законных причин для расторжения её брака. Между тем, в 867 году Лотарь наделил сына Гуго титулом «герцог Эльзаса», подчёркивая этим актом законность происхождения своего вероятного наследника.

Смерть короля Лотаря II

Николай I умер 13 ноября 867 года. Его преемник, Адриан II, был менее враждебно настроен по отношению к Лотарю и даже снял с Вальдрады отлучение. Летом 869 года король Лотарингии приехал в Италию и встретился с Адрианом II в Монте-Кассино, где поклялся папе в своём полном разрыве с Вальдрадой. Затем он сопровождал папу в Рим и хотя здесь ему был оказан не самый любезный приём, он был приглашён папой на совместную трапезу и обменялся с ним дарами. Неизвестно, насколько Лотарь был доволен результатами своих переговоров с папой римским: на обратном пути король неожиданно заболел и 8 августа умер в Пьяченце.

Почти сразу после смерти Лотаря II его королевство было захвачено королём Карлом II Лысым, тотчас же отнявшим у герцога Гуго его эльзасские владения. Лишившись покровителя и мужа, Вальдрада и Теутберга удалились в монастыри. Вальдрада избрала аббатство Ремирмон, где и скончалась. День её смерти — 9 апреля — содержится в поминальной книге этой обители, но год, когда это произошло, неизвестен.

Литература

• Ксантенские анналы // Историки эпохи Каролингов / пер. с лат. А. И. Сидорова. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1999. — С. 143—160. — 287 с. — 1000 экз. — ISBN 5-86004-160-8.
• Регино Прюмский. [daten.digitale-sammlungen.de/~db/bsb00000772/images/index.html?seite=21 Хроника] = Reginonis Chronicon. // MGH SS I. — Lpz., 1925. — P. 537—629. (лат.)
• Грегоровиус Ф. История города Рима в Средние века (от V до XVI столетия) / Перевод с немецкого М. Литвинова, В. Линде, В. Савина. — М.: Издательство АЛЬФА-КНИГА, 2008. — 1280 с. — (Полное издание в одном томе). — 6000 экз. — ISBN 978-5-9922-0191-8.
• Тейс Л. Наследие Каролингов. IX — X века / Перевод с французского Т. А. Чесноковой. — М.: «Скарабей», 1993. — Т. 2. — 272 с. — (Новая история средневековой Франции). — 50 000 экз. — ISBN 5-86507-043-6.
• Сидоров А. И. Взлёт и падение Каролингов. — Историки эпохи Каролингов. — М.: РОССПЭН, 1999. — С. 189—222. — ISBN 5-86004-160-8.
• Ernouf A. A. [books.google.ru/books?id=kI4fAAAAMAAJ&printsec=titlepage Histoire de Waldrade de Lother II et de leurs descendants]. — Paris: Libraire de Techener, Editeur, 1858. — P. 508.

Отрывок, характеризующий Вальдрада

Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.


Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.