Вторая Вашингтонская конференция
| Вторая Вашингтонская конференция | |||
| Дата проведения |
19—25 июня 1942 года | ||
|---|---|---|---|
| Место проведения | |||
| Участники | |||
| Рассмотренные вопросы |
Помощь СССР со стороны союзников | ||
| Результаты | |||
| Последовательность | |||
| |||
Вторая Вашингтонская конференция проходила с 19 по 25 июня 1942 года, по её итогам было принято решение о проведении совместной англо-американской десантной операции в Северной Африке. Не имеет кодового названия, потому что была созвана поспешно и считалась в то время набором переговоров военных чиновников, а не формальной конференцией[1]. Две делегации возглавили премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль и Президент США Франклин Рузвельт соответственно.
Непосредственно перед началом конференции, 19 и 20 июня, Рузвельт провёл подготовительные переговоры с Черчиллем в своём родном городе, Нью-Йорке[2].
Рузвельт о встрече в Гайд-парке:
|
Черчилль видел все эти корабли с последней войны, стоявшие на приколе на реке Гудзон, и в одном из своих великих всплесков фантазии он сказал: «Ей-богу, мы могли бы взять эти корабли и иже с ними, которые никуда не годятся, и потопить их у берега, чтобы обеспечить высадку.» Я хорошо оценил это, и мы говорили об этом весь день. Военные и военно-морские чиновники были поражены годовым ростом. Но Винни был прав. Великий человек, этот Черчилль, если вы можете идти в ногу с ним. | 
|
На конференции обсуждалось, как западные союзники могли бы наилучшим образом помочь СССР. Американцы были готовы открыть второй фронт во Франции, но британцы не думали, что этот вариант ещё был возможным. Черчилль предложил разработать совместную кампанию в Средиземноморском театре, предполагающую нападение на Италию как на слабое место Оси. Была достигнута договорённость начать подготовку к вторжению в североафриканские колонии Франции Виши (операция «Факел»)[2][3]. Одной из первых конкретных мер, принятых для облегчения Рузвельту этой стратегии, было назначение 25 июня генерала Дуайта Эйзенхауэра главнокомандующим американских войск в европейском театре военных действий[2].
Рузвельт и Черчилль провели переговоры с членами Совета Тихоокеанского войны, королём Югославии Петром II Карагеоргиевичем и его министром иностранных дел и с советскими и китайскими представителями, с которыми они обсудили стратегические проблемы[2][4].
Напишите отзыв о статье "Вторая Вашингтонская конференция"
Примечания
- ↑ Foreign Relations of the United States. Conferences at Washington 1241—1942 and Casablanca 1943 [www.ibiblio.org/hyperwar/Dip/FRUS41/FRUS41-Intro.html Introduction: Scope of Coverage] p. xiii
- ↑ 1 2 3 4 Staff. [www.state.gov/r/pa/ho/34911.htm Visits to the U.S. by Foreign Heads of State and Government—1940-1944], United States Department of State
- ↑ staff. Campaign Summaries of World War II [www.naval-history.net/WW2CampaignsNormandy.htm Normandy Landings, Operation «OVERLORD» 6 June 1944], [www.naval-history.net NAVAL-HISTORY.NET] Section «June 42». Accessed 1 July 2008
- ↑ Foreign Relations of the United States. Conferences at Washington 1241—1942 and Casablanca 1943 [www.ibiblio.org/hyperwar/Dip/FRUS41/FRUS41-Intro.html Introduction: Scope of Coverage] pp. xiii, xiv
Ссылки
- [digicoll.library.wisc.edu/cgi-bin/FRUS/FRUS-idx?id=FRUS.FRUS194143 Proceedings of the Conference in the Foreign Relations of the United States]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Вторая Вашингтонская конференция
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
